Прежде чем в очередной раз уйти куда-то из своего номера в лондонском отеле, она «обронила» на пол возле самой двери маленький бриллиант. Несмотря на свою привлекательность, камень был бракованным. Впрочем, это было видно только профессиональному ювелиру. Несведущий в этих вопросах человек вполне мог принять камень за дорогой. Выйдя в холл, она повесила на своей двери стандартную табличку, которая гласила: «НЕ БЕСПОКОИТЬ».
Вернувшись в номер, она огляделась вокруг себя. Вроде бы все лежало на своих местах. Казалось, здесь никого не было в ее отсутствие. Кровать была не заправлена, как она ее и оставила. Газеты были небрежно разбросаны по креслам, как она их и оставила. На столике перед телевизором лежала тарелка с недоеденным завтраком, как она ее и оставила. Все лежало там, где она это оставила. Но вот камня на полу не было.
Если бы не жадность «шпиков», Мичи, наверное, так и не узнала бы о том, что ее «пасут».
После того инцидента, в который она попала с теми двумя американскими недоумками на открытий новой арены в Лонг-Айленде, Мичи отныне решила быть более осторожной. Она поняла, что должна держать себя ниже травы, тише воды. Не стоит привлекать к себе внимание тех людей, за жизнями которых она приехала в Америку. Счастье, что в ее лондонском номере не было ничего, что могло бы скомпрометировать или выдать ее. Пятнадцать тысяч долларов наличными лежали в гостиничном сейфе вместе с запечатанным конвертом, где было три ее паспорта, каждый из которых был заполнен на свое имя.
После убийства Поля Молиза и его шофера-телохранителя она спрятала кай-кен и некоторые бумаги подальше. В ее нью-йоркской квартире не было ничего, что могло бы навести на подозрения тех людей, которые бы посчитали нужным перевернуть ее вверх дном.
Впрочем, где-то, на каком-то этапе она все же допустила какую-то промашку. Иначе, чем объяснить обыск в ее лондонском номере? Чем объяснить постоянную слежку от Лондона до Амстердама? Может, все началось с той злосчастной минуты, когда двое пьяных американцев ввалились в женскую комнату в новой арене?.. Впрочем, были возможны и другие варианты. Например: она что-то не то или не так сказала... Или ее кто-то узнал?
Когда она вернется в Америку, она все расскажет Манни. Они любят друг друга, но она понимала, что не будет покоя им обоим и их любви, пока она не выполнит свой долг по отношению к семье. Мичи поклялась убить тех людей, которыми по долгу службы как раз занимается Манни. Такова была печальная ирония судьбы. И она исполнит клятву.
Достаточно ли крепка его любовь к ней, чтобы понять ее?..
Покинув рынок, она пешком отправилась в свою гостиницу. Впрочем, в самый последний момент раздумала и зашла в кафе, которое располагалось в двух домах от отеля. Она заказала себе джин «Женевер Датч» и апельсиновый сок. Со своего столика она могла видеть дверь кафе и двери отеля. Прошло несколько минут. Человека в темно-зеленом анораке не было. Однако, она понимала: это совсем еще не означает, что он прекратил слежку.
Мичи спросила, где тут телефон, и ее провели вниз по лестнице. Она взяла адресную книгу и несколько монет из кошелька. Она села на стул так, чтобы видеть всю лестницу и стала набирать номер. Абонент долго не отвечал и она уже хотела повесить трубку, как вдруг в ней раздался голос:
— Слушаю!
— Манни, это ты?
Поначалу голос Деккера был недовольным, но, узнав, что это Мичи, он преобразился.
— Мичи! Откуда ты звонишь?
— Из Амстердама. Как ты?
— Отлично. Просто отлично. Я скучаю по тебе. Когда ты возвращаешься?
— У меня в Европе еще дела. Отсюда я планирую улететь в Париж. Ты уверен, что все нормально? У тебя был сначала какой-то странный голос...
Он рассмеялся.
— Интересно, а каким еще голосом я должен отвечать человеку, который звонит так рано, да еще в доджо? Я привык тренироваться один и не люблю, когда мне мешают. К тебе это, разумеется, не относится. Можешь звонить сюда в любое время.
Она улыбнулась.
— Спасибо. Я просто хотела сказать, что когда вернусь, мы должны о многом переговорить. Я расскажу тебе... все. Все. Ты понимаешь меня?
Голос его стал мягким и нежным.
— Рассказывай мне все, что считаешь нужным. Если мне чего-то не нужно знать — молчи.
— Я думаю, что теперь могу довериться тебе.
— Спасибо за доверие. Поэтому ты мне и ключи от квартиры доверила?
— Я просто знаю, что могу довериться, и все. Скажи мне одну вещь: почему ты так рано оказался в доджо? К тому же сегодня ведь воскресенье. Я чувствовала, что ты там, поэтому и позвонила. Но... неужели ты всегда тренируешься в такую рань?
— Не всегда. Ты ведь не знаешь, что у нас тут произошло. Вчера убили двух очень важных людей. Юристы. Тот парень, на которого я работаю в составе оперативной группы, места себе не находит. Злой, как черт! Сегодня он тащит нас на экстренное совещание к себе в девять утра! Похоже, мы знаем, кто нам подкинул такую подлянку. Некто, кого мы оба знаем. Дориан Реймонд.
Улыбка мгновенно исчезла с лица Мичи. Она насторожилась.
— Вы... арестуете его?
— У нас для этого недостаточно оснований. Только догадки. Убийство было совершено им, лично я-то в этом уверен. Его почерк. Выстрелы в голову. К тому же он был хорошо знаком с убитыми. Не знаю... Может, мы пригласим его к себе на допрос, а там посмотрим... А вдруг удастся припугнуть его и он в чем-нибудь ошибется или признается? Мы тут думали, зачем он это сделал? Ответ один: чтобы помешать нашему расследованию в отношении «Менеджмент Системс Консалтантс», Спарроухоука и семейки Молизов. У нас было только два источника информации. И с обоими разобрался вчера Дориан. Если нам удастся разговорить теперь его самого, то это можно будет назвать большой удачей. Попробуем что-нибудь... Собственно, для этого нас и собирает сегодня мой начальник.
Мичи сказала:
— Так его что, скоро посадят в тюрьму?
— Кто знает? Как получится... Зависит от того, удастся нам или нет растрясти его. Посадив его за решетку, мы ничего этим не добьемся. Оперативная группа хочет засадить птичек покрупнее. Но мы попытаемся сделать все возможное. Слушай, что мы все говорим о моей работе? Заканчивай там свои дела с алмазами и поскорее возвращайся домой!
Она решила немного пококетничать.
— Что это ты так на этом настаиваешь? Неужели несгибаемый воин может отдавать сердце чему-нибудь, кроме своего карате?
— Возвращайся и увидишь.
— Мне так много надо сказать тебе...
— Неужели на этот раз ты разоткровенничаешься настолько, что выложишь мне всю свою подноготную?
Она прикрыла глаза.
— Хай. Я расскажу тебе о том, что случилось в те годы, что мы жили в разлуке. Я расскажу тебе о том, что на самом деле произошло с моей семьей и почему я приехала сейчас в Америку. Только я очень прошу тебя.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131
Вернувшись в номер, она огляделась вокруг себя. Вроде бы все лежало на своих местах. Казалось, здесь никого не было в ее отсутствие. Кровать была не заправлена, как она ее и оставила. Газеты были небрежно разбросаны по креслам, как она их и оставила. На столике перед телевизором лежала тарелка с недоеденным завтраком, как она ее и оставила. Все лежало там, где она это оставила. Но вот камня на полу не было.
Если бы не жадность «шпиков», Мичи, наверное, так и не узнала бы о том, что ее «пасут».
После того инцидента, в который она попала с теми двумя американскими недоумками на открытий новой арены в Лонг-Айленде, Мичи отныне решила быть более осторожной. Она поняла, что должна держать себя ниже травы, тише воды. Не стоит привлекать к себе внимание тех людей, за жизнями которых она приехала в Америку. Счастье, что в ее лондонском номере не было ничего, что могло бы скомпрометировать или выдать ее. Пятнадцать тысяч долларов наличными лежали в гостиничном сейфе вместе с запечатанным конвертом, где было три ее паспорта, каждый из которых был заполнен на свое имя.
После убийства Поля Молиза и его шофера-телохранителя она спрятала кай-кен и некоторые бумаги подальше. В ее нью-йоркской квартире не было ничего, что могло бы навести на подозрения тех людей, которые бы посчитали нужным перевернуть ее вверх дном.
Впрочем, где-то, на каком-то этапе она все же допустила какую-то промашку. Иначе, чем объяснить обыск в ее лондонском номере? Чем объяснить постоянную слежку от Лондона до Амстердама? Может, все началось с той злосчастной минуты, когда двое пьяных американцев ввалились в женскую комнату в новой арене?.. Впрочем, были возможны и другие варианты. Например: она что-то не то или не так сказала... Или ее кто-то узнал?
Когда она вернется в Америку, она все расскажет Манни. Они любят друг друга, но она понимала, что не будет покоя им обоим и их любви, пока она не выполнит свой долг по отношению к семье. Мичи поклялась убить тех людей, которыми по долгу службы как раз занимается Манни. Такова была печальная ирония судьбы. И она исполнит клятву.
Достаточно ли крепка его любовь к ней, чтобы понять ее?..
Покинув рынок, она пешком отправилась в свою гостиницу. Впрочем, в самый последний момент раздумала и зашла в кафе, которое располагалось в двух домах от отеля. Она заказала себе джин «Женевер Датч» и апельсиновый сок. Со своего столика она могла видеть дверь кафе и двери отеля. Прошло несколько минут. Человека в темно-зеленом анораке не было. Однако, она понимала: это совсем еще не означает, что он прекратил слежку.
Мичи спросила, где тут телефон, и ее провели вниз по лестнице. Она взяла адресную книгу и несколько монет из кошелька. Она села на стул так, чтобы видеть всю лестницу и стала набирать номер. Абонент долго не отвечал и она уже хотела повесить трубку, как вдруг в ней раздался голос:
— Слушаю!
— Манни, это ты?
Поначалу голос Деккера был недовольным, но, узнав, что это Мичи, он преобразился.
— Мичи! Откуда ты звонишь?
— Из Амстердама. Как ты?
— Отлично. Просто отлично. Я скучаю по тебе. Когда ты возвращаешься?
— У меня в Европе еще дела. Отсюда я планирую улететь в Париж. Ты уверен, что все нормально? У тебя был сначала какой-то странный голос...
Он рассмеялся.
— Интересно, а каким еще голосом я должен отвечать человеку, который звонит так рано, да еще в доджо? Я привык тренироваться один и не люблю, когда мне мешают. К тебе это, разумеется, не относится. Можешь звонить сюда в любое время.
Она улыбнулась.
— Спасибо. Я просто хотела сказать, что когда вернусь, мы должны о многом переговорить. Я расскажу тебе... все. Все. Ты понимаешь меня?
Голос его стал мягким и нежным.
— Рассказывай мне все, что считаешь нужным. Если мне чего-то не нужно знать — молчи.
— Я думаю, что теперь могу довериться тебе.
— Спасибо за доверие. Поэтому ты мне и ключи от квартиры доверила?
— Я просто знаю, что могу довериться, и все. Скажи мне одну вещь: почему ты так рано оказался в доджо? К тому же сегодня ведь воскресенье. Я чувствовала, что ты там, поэтому и позвонила. Но... неужели ты всегда тренируешься в такую рань?
— Не всегда. Ты ведь не знаешь, что у нас тут произошло. Вчера убили двух очень важных людей. Юристы. Тот парень, на которого я работаю в составе оперативной группы, места себе не находит. Злой, как черт! Сегодня он тащит нас на экстренное совещание к себе в девять утра! Похоже, мы знаем, кто нам подкинул такую подлянку. Некто, кого мы оба знаем. Дориан Реймонд.
Улыбка мгновенно исчезла с лица Мичи. Она насторожилась.
— Вы... арестуете его?
— У нас для этого недостаточно оснований. Только догадки. Убийство было совершено им, лично я-то в этом уверен. Его почерк. Выстрелы в голову. К тому же он был хорошо знаком с убитыми. Не знаю... Может, мы пригласим его к себе на допрос, а там посмотрим... А вдруг удастся припугнуть его и он в чем-нибудь ошибется или признается? Мы тут думали, зачем он это сделал? Ответ один: чтобы помешать нашему расследованию в отношении «Менеджмент Системс Консалтантс», Спарроухоука и семейки Молизов. У нас было только два источника информации. И с обоими разобрался вчера Дориан. Если нам удастся разговорить теперь его самого, то это можно будет назвать большой удачей. Попробуем что-нибудь... Собственно, для этого нас и собирает сегодня мой начальник.
Мичи сказала:
— Так его что, скоро посадят в тюрьму?
— Кто знает? Как получится... Зависит от того, удастся нам или нет растрясти его. Посадив его за решетку, мы ничего этим не добьемся. Оперативная группа хочет засадить птичек покрупнее. Но мы попытаемся сделать все возможное. Слушай, что мы все говорим о моей работе? Заканчивай там свои дела с алмазами и поскорее возвращайся домой!
Она решила немного пококетничать.
— Что это ты так на этом настаиваешь? Неужели несгибаемый воин может отдавать сердце чему-нибудь, кроме своего карате?
— Возвращайся и увидишь.
— Мне так много надо сказать тебе...
— Неужели на этот раз ты разоткровенничаешься настолько, что выложишь мне всю свою подноготную?
Она прикрыла глаза.
— Хай. Я расскажу тебе о том, что случилось в те годы, что мы жили в разлуке. Я расскажу тебе о том, что на самом деле произошло с моей семьей и почему я приехала сейчас в Америку. Только я очень прошу тебя.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131