Деккер ненавидел его так, что готов был убить на месте. Корейца в роговых очках звали Ким Шин, прежде он был капитаном в южнокорейской дивизии «Тигр».
Четырнадцать лет назад. Бараки Национальной полиции. Ла Порт и Твентимэн. Смехотун. И Шин. В мозгу у Деккера опять взорвалась граната и он услышал крики.
Следствие по убийствам в компьютерном зале оказалось фарсом. ЦРУ и Министерство обороны стремились всё прикрыть, чтобы не получился ещё один «ужастик» для прессы. Главным было сохранить в тайне стодолларовые матрицы. Делом второй важности — скрыть, что Смехотун продал досье разведки северным вьетнамцам: ЦРУ знало об этой сделке, погубившей множество вьетнамцев. Поскольку ЦРУ было обязано охранять этих людей, разглашение такой информации могло нанести ему большой ущерб. Разве что удалось бы переложить вину на кого-нибудь другого.
Корейское правительство вовсе не стремилось выдать Смехотуна или взять на себя какую бы то ни было ответственность. Американские агенты и морские пехотинцы — это дело Америки. Что же до матриц и досье, то кто говорит, что они вообще существовали? При таких обстоятельствах смешно было бы обвинять Сона в военных преступлениях.
Однако же требовался козёл отпущения, на которого можно было бы свалить пропавшие матрицы и убитых американцев. Деккер присутствовал при побоище в компьютерном зале, и выбрали его. В действие вступил Пол Джейсон Микс, утверждавший, что ранения Деккер получил в результате нападения его же сообщников, неизвестных следствию. Пак Сон, находившийся в Сеуле, заявил, что Деккер оклеветал его в отместку за проигрыш в матче по карате. Деккеру грозило от двадцати лет до пожизненного в военной тюрьме. Ему оставалось надеяться только на удачу.
Удача появилась в лице Джеральда Твентимэна, сельского адвоката из Джорджии, который помог арахисовому фермеру Джимми Картеру стать губернатором штата. Джеральд был отцом Макси Твентимэна и в прошлом тоже морским пехотинцем. Он хотел знать правду о смерти сына, а в этом деле, сам старый политик, сразу почувствовал вмешательство правительства, которое подстригает факты ради своих целей.
Твентимэн разобрался во всём, а для начала взял на себя юридическую защиту Деккера. Невзирая на протесты ЦРУ, он внёс в дело свидетельство рядового Джеллички, который видел, как Сон и с ним ещё какие-то корейские солдаты выбежали из барака Национальной полиции с четырьмя чемоданами в руках. Далее по просьбе Твентимэна сенатор от Джорджии пообещал, что если ЦРУ не изменит свою тактику, начнется следствие по линии Конгресса: как получилось, что досье пропали и затем оказались у северных вьетнамцев?
Наконец, Твентимэн отыскал Констанс Херайль — она жила в гонконгском доме для слепых. Зрение она потеряла, когда при взрыве гранаты ей попали осколки стекла в глаза. Её показания связывали Смехотуна с матрицами, убийствами агентов ЦРУ и морскими пехотинцами. С Деккера сняли обвинения и извинились перед ним. Твентимэн был доволен, он сказал Деккеру, что теперь его Макси может спать спокойнее.
Деккер вынес из этого одно убеждение: нет ничего опаснее, чем правительство, которое стремится прикрыть свою задницу. Что же до Кима Шина, то о нём сообщалось, что его убил вьетконговский снайпер в последний день войны. Деккер не плакал. Его ненависти к Шину и Смехотуну было суждено сохраниться на всю жизнь.
В зальце «Бугиваля» он остановился в нескольких футах от корейцев, чувствуя, что у него теснит в груди. И горло перехватило. Четырнадцать лет или не четырнадцать лет, но между ним и Кимом Шином было слишком много крови: что-то должно произойти. К тому же он чувствовал — сценка, которую он сейчас наблюдал, не предназначалась для посторонних глаз. Вероятно, Ким Шин и Жан-Луи вместе залезли в банку с печеньем.
Деккер достал из внутреннего кармана пиджака свой значок. Он был обязан поддерживать порядок. Как отреагирует Ким Шин?
— Я полицейский, — сообщил он. — Детектив-сержант Деккер, двенадцатый участок. Всем сохранять спокойствие. Не будем волноваться.
Ким Шин уставился на Жан-Луи.
— Полицейский? — изумился он. — Ты допустил сюда полицейского? Идиот. Когда я расскажу ему, что ты сделал, он тебя убьёт.
Потрясённый Жан-Луи вскочил со стула. Несколько секунд он стоял и молча, лицом умолял Кима Шина. Потом, дёрнув головой, поспешил к Деккеру. Нижняя губа дрожала — казалось, француз на грани слёз. Куда девались изящные манеры, подумал Деккер — он испуган до усрачки. Кима Шина или второго корейца, но кого-то мсье боялся. Но, опять же, зачем он общается с такими говнюками, а? Мсье явно запутался в этой жизни.
Протянув руки, намереваясь выпихнуть Деккера обратно, маленький французик проговорил:
— Уйдите немедленно. Идите, идите, идите. Вам здесь не место. Вернитесь в тот зал к своим друзьям. Я приказываю вам уйти.
Деккер ткнул Жан-Луи в грудь, сразу его остановив. Их взгляды встретились, но через мгновение Жан-Луи отвёл глаза.
— Угрожать полицейскому насилием не просто нехорошо. Это очень нехорошо.
Он специально сделал паузу — пусть прочувствует — затем продолжил:
— Если не хотите, чтобы вас арестовали за нападение на полицейского, забейтесь куда-нибудь в угол и сидите там. А я пока поговорю с господином Шином, которого давно не видел. Мне интересно знать, как он сумел вернуться из мёртвых. Может, у него диета особая, тогда я её позаимствую.
Жан— Луи в виде ответа сделал два шага назад, повернул направо и выбежал из зала. Ким Шин, глядя на Деккера, прошептал что-то телохранителю, тот кивнул, но ничего не сказал. После нескольких секунд молчания Ким Шин прокричал Деккеру:
— Зачем ты пришёл сюда? Почему ты меня преследуешь? Ты не должен нас беспокоить. Уходи. Вон!
Деккер фыркнул.
— Преследую тебя? Я и не знал до сих пор, что ты жив.
— Ты лжёшь! — завизжал Шин. — Ты следишь за мной. Ты не выполняешь приказ.
Деккер подумал: действительно ли я слышу это? О чём говорит это дерьмо?
— Приказ? Какой приказ?
С допросом придётся подождать. Атмосфера сгущается. Ким Шин рявкнул команду на корейском и телохранитель, сжимая и разжимая кулаки, пошёл на Деккера. Вид у него был весьма устрашающий. Он был на десять лет моложе Деккера, на два дюйма выше и фунтов на пятьдесят тяжелее. И, разумеется, телохранитель в хорошей форме.
У Деккера начало покалывать кожу. Появилась чуть заметная пустота в голове.
Телохранитель не стал разменивать себя на тонкие штучки. Он решил, видимо, покончить дело одним ударом — боковым ударом ногой, когда правое колено заносится до груди. И действительно, это очень сильный, эффективный удар, но Деккер следил за его лицом и предвидел движения.
Телохранитель провёл боковой удар, целясь ногой Деккеру в рёбра.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82
Четырнадцать лет назад. Бараки Национальной полиции. Ла Порт и Твентимэн. Смехотун. И Шин. В мозгу у Деккера опять взорвалась граната и он услышал крики.
Следствие по убийствам в компьютерном зале оказалось фарсом. ЦРУ и Министерство обороны стремились всё прикрыть, чтобы не получился ещё один «ужастик» для прессы. Главным было сохранить в тайне стодолларовые матрицы. Делом второй важности — скрыть, что Смехотун продал досье разведки северным вьетнамцам: ЦРУ знало об этой сделке, погубившей множество вьетнамцев. Поскольку ЦРУ было обязано охранять этих людей, разглашение такой информации могло нанести ему большой ущерб. Разве что удалось бы переложить вину на кого-нибудь другого.
Корейское правительство вовсе не стремилось выдать Смехотуна или взять на себя какую бы то ни было ответственность. Американские агенты и морские пехотинцы — это дело Америки. Что же до матриц и досье, то кто говорит, что они вообще существовали? При таких обстоятельствах смешно было бы обвинять Сона в военных преступлениях.
Однако же требовался козёл отпущения, на которого можно было бы свалить пропавшие матрицы и убитых американцев. Деккер присутствовал при побоище в компьютерном зале, и выбрали его. В действие вступил Пол Джейсон Микс, утверждавший, что ранения Деккер получил в результате нападения его же сообщников, неизвестных следствию. Пак Сон, находившийся в Сеуле, заявил, что Деккер оклеветал его в отместку за проигрыш в матче по карате. Деккеру грозило от двадцати лет до пожизненного в военной тюрьме. Ему оставалось надеяться только на удачу.
Удача появилась в лице Джеральда Твентимэна, сельского адвоката из Джорджии, который помог арахисовому фермеру Джимми Картеру стать губернатором штата. Джеральд был отцом Макси Твентимэна и в прошлом тоже морским пехотинцем. Он хотел знать правду о смерти сына, а в этом деле, сам старый политик, сразу почувствовал вмешательство правительства, которое подстригает факты ради своих целей.
Твентимэн разобрался во всём, а для начала взял на себя юридическую защиту Деккера. Невзирая на протесты ЦРУ, он внёс в дело свидетельство рядового Джеллички, который видел, как Сон и с ним ещё какие-то корейские солдаты выбежали из барака Национальной полиции с четырьмя чемоданами в руках. Далее по просьбе Твентимэна сенатор от Джорджии пообещал, что если ЦРУ не изменит свою тактику, начнется следствие по линии Конгресса: как получилось, что досье пропали и затем оказались у северных вьетнамцев?
Наконец, Твентимэн отыскал Констанс Херайль — она жила в гонконгском доме для слепых. Зрение она потеряла, когда при взрыве гранаты ей попали осколки стекла в глаза. Её показания связывали Смехотуна с матрицами, убийствами агентов ЦРУ и морскими пехотинцами. С Деккера сняли обвинения и извинились перед ним. Твентимэн был доволен, он сказал Деккеру, что теперь его Макси может спать спокойнее.
Деккер вынес из этого одно убеждение: нет ничего опаснее, чем правительство, которое стремится прикрыть свою задницу. Что же до Кима Шина, то о нём сообщалось, что его убил вьетконговский снайпер в последний день войны. Деккер не плакал. Его ненависти к Шину и Смехотуну было суждено сохраниться на всю жизнь.
В зальце «Бугиваля» он остановился в нескольких футах от корейцев, чувствуя, что у него теснит в груди. И горло перехватило. Четырнадцать лет или не четырнадцать лет, но между ним и Кимом Шином было слишком много крови: что-то должно произойти. К тому же он чувствовал — сценка, которую он сейчас наблюдал, не предназначалась для посторонних глаз. Вероятно, Ким Шин и Жан-Луи вместе залезли в банку с печеньем.
Деккер достал из внутреннего кармана пиджака свой значок. Он был обязан поддерживать порядок. Как отреагирует Ким Шин?
— Я полицейский, — сообщил он. — Детектив-сержант Деккер, двенадцатый участок. Всем сохранять спокойствие. Не будем волноваться.
Ким Шин уставился на Жан-Луи.
— Полицейский? — изумился он. — Ты допустил сюда полицейского? Идиот. Когда я расскажу ему, что ты сделал, он тебя убьёт.
Потрясённый Жан-Луи вскочил со стула. Несколько секунд он стоял и молча, лицом умолял Кима Шина. Потом, дёрнув головой, поспешил к Деккеру. Нижняя губа дрожала — казалось, француз на грани слёз. Куда девались изящные манеры, подумал Деккер — он испуган до усрачки. Кима Шина или второго корейца, но кого-то мсье боялся. Но, опять же, зачем он общается с такими говнюками, а? Мсье явно запутался в этой жизни.
Протянув руки, намереваясь выпихнуть Деккера обратно, маленький французик проговорил:
— Уйдите немедленно. Идите, идите, идите. Вам здесь не место. Вернитесь в тот зал к своим друзьям. Я приказываю вам уйти.
Деккер ткнул Жан-Луи в грудь, сразу его остановив. Их взгляды встретились, но через мгновение Жан-Луи отвёл глаза.
— Угрожать полицейскому насилием не просто нехорошо. Это очень нехорошо.
Он специально сделал паузу — пусть прочувствует — затем продолжил:
— Если не хотите, чтобы вас арестовали за нападение на полицейского, забейтесь куда-нибудь в угол и сидите там. А я пока поговорю с господином Шином, которого давно не видел. Мне интересно знать, как он сумел вернуться из мёртвых. Может, у него диета особая, тогда я её позаимствую.
Жан— Луи в виде ответа сделал два шага назад, повернул направо и выбежал из зала. Ким Шин, глядя на Деккера, прошептал что-то телохранителю, тот кивнул, но ничего не сказал. После нескольких секунд молчания Ким Шин прокричал Деккеру:
— Зачем ты пришёл сюда? Почему ты меня преследуешь? Ты не должен нас беспокоить. Уходи. Вон!
Деккер фыркнул.
— Преследую тебя? Я и не знал до сих пор, что ты жив.
— Ты лжёшь! — завизжал Шин. — Ты следишь за мной. Ты не выполняешь приказ.
Деккер подумал: действительно ли я слышу это? О чём говорит это дерьмо?
— Приказ? Какой приказ?
С допросом придётся подождать. Атмосфера сгущается. Ким Шин рявкнул команду на корейском и телохранитель, сжимая и разжимая кулаки, пошёл на Деккера. Вид у него был весьма устрашающий. Он был на десять лет моложе Деккера, на два дюйма выше и фунтов на пятьдесят тяжелее. И, разумеется, телохранитель в хорошей форме.
У Деккера начало покалывать кожу. Появилась чуть заметная пустота в голове.
Телохранитель не стал разменивать себя на тонкие штучки. Он решил, видимо, покончить дело одним ударом — боковым ударом ногой, когда правое колено заносится до груди. И действительно, это очень сильный, эффективный удар, но Деккер следил за его лицом и предвидел движения.
Телохранитель провёл боковой удар, целясь ногой Деккеру в рёбра.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82