Он смутно понимал, что Хеллена что-то ищет, пока не нашла этого и отбрасывает ненужные воспоминания одно за другим, вызывая новые.
… в окне спальни появилось лицо Келли, она плакала, держала в руках неподвижное пушистое тельце.
— Мисс Легконожка заболела!..
Вспомнив это, Укия непроизвольно дернул головой. Он ждал, что сейчас переключится на что-то другое, но Хеллена, видимо, нашла то, что искала.
… он протер глаза и снова взглянул на любимого кролика сестры. Тот, видимо, пытался на большой скорости обогнуть каменную стену и не смог избежать столкновения. Часть черепа была словно спилена грубой пилой, язык безвольно свисал из-за острых зубов, глаза тусклые.
— Прости, Келли. Мисс Легконожка умерла.
— Умерла? — Девочка никак не могла понять. — Она на батарейках? Ты их заменишь?
— Нет, Тыковка, у кроликов нет батареек. — И в такой день его оставили с ребенком! Как его мамы могли? Ах да, они поехали в больницу… Но эту мысль он сразу подавил. — Мисс Легконожка — как мисс Маркер, учительница воскресной школы. Помнишь, она умерла, и мы похоронили ее у церкви?
Келли заплакала.
— Я не хочу хоронить Легконожку! Я больше ее не увижу!
Укия вспомнил, что может больше не увидеть маму Лару, и зажмурился. Нет, нет, все будет хорошо. Но что делать с кроликом ?
— Тыковка. — Сейчас он повторит то, что сл шал в церкви. — Келли, если мы не похороним Легконожку, как она сможет отправиться к Богу? Ты хочешь ей счастья, но нет счастья большего, чем жить с Богом!
Его сестра замолкла на середине всхлипа.
— Если мы ее не похороним, она не полетит на небо ?
Укия сморщился. Господи, сколько ошибок тут можно наделать!
— Ты огорчишься, если один человек скажет, что ты можешь пойти в чудесное место, а другой тебе не позволит ?
Келли всерьез задумалась. Наконец она сказала:
— Надо похоронить мисс Легконожку. Мы сделаем похороны, да? Будем петь и молиться, а п том есть пироги с пуншем?
Сначала он не понял, потом вспомнил: учительницу из воскресной школы хоронили именно так.
— Конечно, Тыковка.
Совком и садовой лопатой они вырыли могилу в розовом саду мамы Лары, потом высыпали остаток овсянки в пакет и взяли круглую коробку для гроба. Келли решила положить с Легконожкой нескольколучших роз мамы Лары, и Укия не возражал; он знал, что мамы были бы вовсе не против. Юноша и девочка встали на колени во свежевскопанной земле, и Келли сложила руки, подражая преподобному Брауну:
— Теперь помолимся.
Укия тоже сложил руки. Сначала он собирался просто тихо посидеть, но вдруг понял, что горячо молится: «Господи, пусть с мамой Ларой все будет хорошо. Пусть ей вырежут опухоль, от которой ей так плохо, и она вернется домой. Пусть она нас не покинет! Не надо, чтобы мама Джо плакала, и Келли будет очень плохо. Прошу тебя, Господи, пусть она не умрет!»
… Укия стоял на коленях на холодном бетонном полу громадного склада, по щекам его бежали слезы. Хеллена все еще крепко держала его, но в глаза больше не смотрела. Смотрела она на Ренни, между ними шел какой-то безмолвный разговор. Наконец ирландец оглядел собравшихся, словно собирая голоса.
— Мальчик, — он повернулся к Койоту, — будет жить. Он часть Стаи, и ты его не тронешь.
К Койоту обратились глаза всей Стаи, и их холодная решимость стала между ними невидимой стеной. Тот недовольно осмотрел их:
— Так тому и быть. Но будьте осторожны. Гекс вряд ли сможет испортить одного из Стаи, но этого он будет очень стараться испортить.
Койот прошел по бетонному полу и вышел со склада. Хеллена отпустила плечи Укии и дала ему опереться на себя, когда он устало завалился вперед. За окнами разливалась предутренняя серость, и детектив вспомнил, что ночью была гроза. Стая несколько часов изучала его память.
«Я буду жить?»
Ренни встряхнулся и зевнул, хрустнув челюстью.
— Холодная тварь.
Хеллена все еще смотрела на закрытую дверь.
— Как думаешь, он не станет действовать за нашей спиной?
Ренни подумал немного.
— Нет. Если бы он не был уверен в парне, то выступил бы против всех. Он понимает, что я прав, но ни за что не признает этого.
Ренни подошел к Хеллене, обнял ее и взглянул сверху вниз на Укию. «Я буду жить?» Ренни кивнул и отдал дробовик Медведю.
— Спасибо за поддержку. Тот потряс головой.
— Ты ходишь по лезвию, Ренни. Смотри не упади.
— Не буди спящих.
Ренни хлопнул Медведя по плечу.
— Не буди спящих.
Медведь вышел вслед за Койотом. Ренни с усмешкой взглянул на Укию:
— Как себя чувствуешь? Говорить можешь? Тот облизнул губы.
— Да, могу. А чувствую себя дерьмово.
— Ноги уже работают?
— Не знаю.
Укия встал, но понял, что долго не простоит.
— Пока еще нет. — Ренни подхватил юношу, снял с него наручники и привычным движением взвалил на плечо. — Раз ты смог встать, значит, скоро будешь в норме.
Он легко отнес Укию к машине. На улице все еще шел дождь, капли барабанили по лужам. Ренни одной рукой открыл пассажирскую дверь, уронил молодого человека на сиденье, переместил внутрь машины его ноги, пристегнул его и закрыл дверь. Пока он сам залезал и заводил мотор, Укия почувствовал, как его затапливает чувство облегчения. «Они не убьют меня. Он отвезет меня домой». На несколько минут это полностью захватило его, и он привалился к стеклу, наслаждаясь тишиной. Но когда Ренни повернул на автостраду, ведущую к центру города, вместо того чтобы направиться в Шэйдисайд через Сквиррел-Хилл, он беспокойно задвигался. «Возможно, мы едем не домой».
Ренни взглянул на него.
— За конторой будет следить ФБР. У них пропал агент, и они сейчас как растревоженные осы. Я высажу тебя на автобусной остановке в центре города, можешь сесть на автобус или позвонить напарнику.
Внезапно Укии вспомнилось лицо Уила Трэйса с фотографии. Жена и двое детей…
Он вздохнул и повернулся к Ренни:
— Вы забрали агента ФБР?
Тот потряс головой.
— Мы что, такие плохие? Стая — не то, что о ней думают многие. Мы герои долгой, трудной и горькой войны.
— Против кого?
— Против тех, кто гораздо лучше прикрывает задницу. У ФБР на них вообще ничего нет. Это они забрали агента, но мы не знаем зачем. Они задумали что-то большое и скверное, мы знаем только, что для этого им была нужна Дженет Хейз, но она пропала.
? — Кто они?
Ренни коротко взглянул на него и потряс головой.
— Держись подальше от этой войны. Ты в каком-то смысле курица, несущая золотые яйца. Если они узнают о тебе хоть что-то, то не успокоятся, пока тебя не заполучат. Ты можешь думать, что Стая действует жестко, но подумай вот о чем. У меня хватило жалости оставить твоего напарника в живых, а кто-нибудь из Онтонгарда заставил бы тебя самого пристрелить его — просто так, для смеха.
— Как же мне спастись, если ты не говоришь, кто они?
— Я не могу сказать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65
… в окне спальни появилось лицо Келли, она плакала, держала в руках неподвижное пушистое тельце.
— Мисс Легконожка заболела!..
Вспомнив это, Укия непроизвольно дернул головой. Он ждал, что сейчас переключится на что-то другое, но Хеллена, видимо, нашла то, что искала.
… он протер глаза и снова взглянул на любимого кролика сестры. Тот, видимо, пытался на большой скорости обогнуть каменную стену и не смог избежать столкновения. Часть черепа была словно спилена грубой пилой, язык безвольно свисал из-за острых зубов, глаза тусклые.
— Прости, Келли. Мисс Легконожка умерла.
— Умерла? — Девочка никак не могла понять. — Она на батарейках? Ты их заменишь?
— Нет, Тыковка, у кроликов нет батареек. — И в такой день его оставили с ребенком! Как его мамы могли? Ах да, они поехали в больницу… Но эту мысль он сразу подавил. — Мисс Легконожка — как мисс Маркер, учительница воскресной школы. Помнишь, она умерла, и мы похоронили ее у церкви?
Келли заплакала.
— Я не хочу хоронить Легконожку! Я больше ее не увижу!
Укия вспомнил, что может больше не увидеть маму Лару, и зажмурился. Нет, нет, все будет хорошо. Но что делать с кроликом ?
— Тыковка. — Сейчас он повторит то, что сл шал в церкви. — Келли, если мы не похороним Легконожку, как она сможет отправиться к Богу? Ты хочешь ей счастья, но нет счастья большего, чем жить с Богом!
Его сестра замолкла на середине всхлипа.
— Если мы ее не похороним, она не полетит на небо ?
Укия сморщился. Господи, сколько ошибок тут можно наделать!
— Ты огорчишься, если один человек скажет, что ты можешь пойти в чудесное место, а другой тебе не позволит ?
Келли всерьез задумалась. Наконец она сказала:
— Надо похоронить мисс Легконожку. Мы сделаем похороны, да? Будем петь и молиться, а п том есть пироги с пуншем?
Сначала он не понял, потом вспомнил: учительницу из воскресной школы хоронили именно так.
— Конечно, Тыковка.
Совком и садовой лопатой они вырыли могилу в розовом саду мамы Лары, потом высыпали остаток овсянки в пакет и взяли круглую коробку для гроба. Келли решила положить с Легконожкой нескольколучших роз мамы Лары, и Укия не возражал; он знал, что мамы были бы вовсе не против. Юноша и девочка встали на колени во свежевскопанной земле, и Келли сложила руки, подражая преподобному Брауну:
— Теперь помолимся.
Укия тоже сложил руки. Сначала он собирался просто тихо посидеть, но вдруг понял, что горячо молится: «Господи, пусть с мамой Ларой все будет хорошо. Пусть ей вырежут опухоль, от которой ей так плохо, и она вернется домой. Пусть она нас не покинет! Не надо, чтобы мама Джо плакала, и Келли будет очень плохо. Прошу тебя, Господи, пусть она не умрет!»
… Укия стоял на коленях на холодном бетонном полу громадного склада, по щекам его бежали слезы. Хеллена все еще крепко держала его, но в глаза больше не смотрела. Смотрела она на Ренни, между ними шел какой-то безмолвный разговор. Наконец ирландец оглядел собравшихся, словно собирая голоса.
— Мальчик, — он повернулся к Койоту, — будет жить. Он часть Стаи, и ты его не тронешь.
К Койоту обратились глаза всей Стаи, и их холодная решимость стала между ними невидимой стеной. Тот недовольно осмотрел их:
— Так тому и быть. Но будьте осторожны. Гекс вряд ли сможет испортить одного из Стаи, но этого он будет очень стараться испортить.
Койот прошел по бетонному полу и вышел со склада. Хеллена отпустила плечи Укии и дала ему опереться на себя, когда он устало завалился вперед. За окнами разливалась предутренняя серость, и детектив вспомнил, что ночью была гроза. Стая несколько часов изучала его память.
«Я буду жить?»
Ренни встряхнулся и зевнул, хрустнув челюстью.
— Холодная тварь.
Хеллена все еще смотрела на закрытую дверь.
— Как думаешь, он не станет действовать за нашей спиной?
Ренни подумал немного.
— Нет. Если бы он не был уверен в парне, то выступил бы против всех. Он понимает, что я прав, но ни за что не признает этого.
Ренни подошел к Хеллене, обнял ее и взглянул сверху вниз на Укию. «Я буду жить?» Ренни кивнул и отдал дробовик Медведю.
— Спасибо за поддержку. Тот потряс головой.
— Ты ходишь по лезвию, Ренни. Смотри не упади.
— Не буди спящих.
Ренни хлопнул Медведя по плечу.
— Не буди спящих.
Медведь вышел вслед за Койотом. Ренни с усмешкой взглянул на Укию:
— Как себя чувствуешь? Говорить можешь? Тот облизнул губы.
— Да, могу. А чувствую себя дерьмово.
— Ноги уже работают?
— Не знаю.
Укия встал, но понял, что долго не простоит.
— Пока еще нет. — Ренни подхватил юношу, снял с него наручники и привычным движением взвалил на плечо. — Раз ты смог встать, значит, скоро будешь в норме.
Он легко отнес Укию к машине. На улице все еще шел дождь, капли барабанили по лужам. Ренни одной рукой открыл пассажирскую дверь, уронил молодого человека на сиденье, переместил внутрь машины его ноги, пристегнул его и закрыл дверь. Пока он сам залезал и заводил мотор, Укия почувствовал, как его затапливает чувство облегчения. «Они не убьют меня. Он отвезет меня домой». На несколько минут это полностью захватило его, и он привалился к стеклу, наслаждаясь тишиной. Но когда Ренни повернул на автостраду, ведущую к центру города, вместо того чтобы направиться в Шэйдисайд через Сквиррел-Хилл, он беспокойно задвигался. «Возможно, мы едем не домой».
Ренни взглянул на него.
— За конторой будет следить ФБР. У них пропал агент, и они сейчас как растревоженные осы. Я высажу тебя на автобусной остановке в центре города, можешь сесть на автобус или позвонить напарнику.
Внезапно Укии вспомнилось лицо Уила Трэйса с фотографии. Жена и двое детей…
Он вздохнул и повернулся к Ренни:
— Вы забрали агента ФБР?
Тот потряс головой.
— Мы что, такие плохие? Стая — не то, что о ней думают многие. Мы герои долгой, трудной и горькой войны.
— Против кого?
— Против тех, кто гораздо лучше прикрывает задницу. У ФБР на них вообще ничего нет. Это они забрали агента, но мы не знаем зачем. Они задумали что-то большое и скверное, мы знаем только, что для этого им была нужна Дженет Хейз, но она пропала.
? — Кто они?
Ренни коротко взглянул на него и потряс головой.
— Держись подальше от этой войны. Ты в каком-то смысле курица, несущая золотые яйца. Если они узнают о тебе хоть что-то, то не успокоятся, пока тебя не заполучат. Ты можешь думать, что Стая действует жестко, но подумай вот о чем. У меня хватило жалости оставить твоего напарника в живых, а кто-нибудь из Онтонгарда заставил бы тебя самого пристрелить его — просто так, для смеха.
— Как же мне спастись, если ты не говоришь, кто они?
— Я не могу сказать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65