— Спасибо, Укия. Она такая красивая…
Девочка крепко обняла старшего брата, едва не задушив его.
Вдалеке послышался звук мотоцикла. Неразрывно связанный в его воображении со Стаей, звук показался угрожающим. Неизвестный повернул на длинную подъездную дорогу, ведущую к ферме, замедлил ход и двинулся по ней в сопровождении мерного рычания мотора. Так рычит рассерженный зверь… У Укии заколотилось сердце, он оторвал от себя Келли и попытался применить один из командных голосов мамы Джо:
— Келли, иди в дом.
Как ни странно, та мгновенно повиновалась.
Укия достал пистолет, проверил обойму и пошел туда, где можно было укрыться за старой каменной стеной и соснами. Мотоцикл преодолел небольшой подъем и слишком быстро въехал на дорогу, в последний момент водитель увидел, что дальше дороги нет, и резко затормозил, подняв фонтан гравия. Водитель оглядел двор, дальнюю псарню и большой старый дом под крепкими дубами, не убирая ноги с педали газа. Детектив прислонился к сосне и стал изучать непрошеного гостя. Мотоцикл небольшой, но слегка велик для водителя, значит, это миниатюрная женщина. Он глубоко вдохнул и постарался отфильтровать ее запах из выхлопных газов и запаха горячего масла.
Агент Женг! Укия покачал головой. Зачем она приехала? Мама Джо с ума сойдет.
Агент закончила осмотр двора и наконец увидела Укию в тени от стены. Зеркальная пластина ее шлема отразила его лицо, и юноша сам удивился тому, насколько яростное на этом лице выражение. Женг заглушила мотор, сняла шлем и отбросила с глаз волосы.
— Это тоже дом Макса?
— Что ты здесь делаешь? — Укия был не на шутку рассержен. — Как ты нашла нас?
По твоему сотовому. Когда я вчера звонила Максу, он был на территории этой соты, и сегодня ты направился сюда. Вот я и решила посмотреть, что же здесь такое.
— Зачем? — Укия убрал пистолет.
Агент отметила, что он был вооружен, но никак не прокомментировала этот факт.
— Последние два дня я занималась в основном тем, что думала, жив ли ты и где ты. Я решила заполнить пробелы в том, что знаю о тебе, — на случай, если так пойдет и дальше. Почему ты так злишься?
Укия выдохнул, сбрасывая злость.
— Это дом не Макса, а моей семьи. Я не хочу, чтобы это дело их коснулось. Они даже не знают, что было со мной вчера. Думают, что я работал допоздна, позвонил им, как обычно, во время завтрака и вернулся домой ужинать.
— По документам у тебя нет семьи.
Он перепрыгнул каменную стену и вышел на дорогу.
— Это чтобы любопытные агенты ФБР не лезли к ним.
Женг едва заметно улыбнулась.
— Не думаю.
Она повесила шлем на руль и слезла с мотоцикла.
— Правда. — Укия перекрестился. — Честное скаутское.
Женг скрестила руки на груди, склонила голову набок и взглянула на детектива.
— Значит, ты был бойскаутом?
Да. — Временами это было весело, а временами выть хотелось от дурацкой помпезности скаутов. О людях Укия за это время узнал гораздо больше, чем об умениях и навыках, которые пытался приобрести, да и моральные уроки принимал к сердцу ближе, чем было необходимо. — А потом стал работать с Максом.
— Так почему сюда нельзя агентам ФБР?
— Ты задаешь много вопросов.
— Это моя сильная сторона. Так почему же? Укия покачал головой: какое упорство!
— Меня не усыновляли официально. Пока суд не признал меня совершеннолетним, мама Джо боялась, что власти заберут меня у нее. Сейчас это не важно — я совершеннолетний; но привычка осталась.
— Понятно. — Женг села на каменную стену спиной к дому и оглядела окрестности. — Тут красиво. Знаешь, твоей маме не стоит волноваться, если у нее есть согласие твоей биологической матери.
— Меня бросили. — Укия присел рядом. — Мама Джо нашла меня в Орегоне. Она, наверное, нарушила не один закон, перевезя меня в Питтсбург.
Агент устало покачала головой.
— Да, она нарушила несколько федеральных законов. Ладно, я поняла, за что вы не любите агентов ФБР. Сколько тебе было лет? Год? Два? Меньше года? Как она узнала, что тебя бросили, а не потеряли?
Он рассмеялся.
— Мне было около двенадцати. В разгар зимы я бегал голым и поедал внутренности мертвого кролика, когда она первый раз меня увидела.
— Внутренности кролика?
Женг подняла бровь, на лице ее читалось явное недоверие. Укия улыбнулся и продолжил рассказ; он очень радовался тому, что видит наконец ее истинные чувства.
— Да. Понимаешь, я вырос в стае серых волков, и внутренности у нас считались самым вкусным. Зима выдалась тяжелая, и добыть целого кролика было большой удачей.
Агент склонила голову, пытаясь понять, правду он говорит или нет.
— Ты многим рассказывал эту историю?
— На самом деле, — он вдруг посерьезнел, — ты всего вторая. Первый был Макс.
Она отвела взгляд.
— Мне говорили, что твое прозвище «Волчонок», и полицейские называют тебя «волчий воспитанник». Исходя из этого, ты должен был рассказать твою историю многим.
— Я говорил, что вырос среди волков, но про то, что бегал без одежды и ел внутренности кроликов, не рассказывал. Рано или поздно приходится объяснять, почему ты не знаешь ничего про Хэллоуин, Рождество, дни рождения, школу, школьные балы, молочные зубы и прививки. Почему не помнишь детское телешоу, которое все смотрели в десять лет, почему не узнаешь цитаты из старых реклам, не знаешь о политических скандалах и мировых событиях…
Женг взглянула прямо на него светящимися глазами, и он продолжал, стараясь не потерять этот взгляд.
— Если ты говоришь «не помню», они начинают напоминать, подсказывать, надеясь, что ты вспомнишь. А когда узнают, что у тебя фотографически точная память, даже сказать «не помню» уже нельзя: они поймут, что ты врешь, но не поймут, в чем именно. Так что приходится признаться, откуда ты взялся такой. Не сразу, конечно, но довольно скоро. Я вырос в стае волков, я бегал с ними по лесам и никогда не был нормальным ребенком.
Укия замолчал. Взгляд агента немного смягчился: она ему поверила. Вот и хорошо, пока ему хватит и этого.
— Как получилось, что ты стал работать с Максом?
— Мама Джо наняла его, чтобы выяснить, кто я такой, но он не смог. В первый день, когда он приехал сюда и начал меня расспрашивать, мы вышли на прогулку и наткнулись на след человека, который ставил ловушки на ферме. Я примерно милю бежал за ним, поймал его у машины, и Макс его увез. Примерно через неделю после этого Макса наняли, чтобы найти маленького мальчика. Джон Либцер, шестнадцать месяцев, исчез со двора, его два дня не могли найти.
— И ты его нашел? Укия кивнул.
— Он побежал за соседской кошкой через улицу и в лес. Там было отверстие под нефтяную скважину, вот такой ширины. — Он показал руками. — Трудно поверить, что ребенок мог в него провалиться, но я чувствовал его запах.
— Я знаю это дело, — тихо произнесла агент.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65
Девочка крепко обняла старшего брата, едва не задушив его.
Вдалеке послышался звук мотоцикла. Неразрывно связанный в его воображении со Стаей, звук показался угрожающим. Неизвестный повернул на длинную подъездную дорогу, ведущую к ферме, замедлил ход и двинулся по ней в сопровождении мерного рычания мотора. Так рычит рассерженный зверь… У Укии заколотилось сердце, он оторвал от себя Келли и попытался применить один из командных голосов мамы Джо:
— Келли, иди в дом.
Как ни странно, та мгновенно повиновалась.
Укия достал пистолет, проверил обойму и пошел туда, где можно было укрыться за старой каменной стеной и соснами. Мотоцикл преодолел небольшой подъем и слишком быстро въехал на дорогу, в последний момент водитель увидел, что дальше дороги нет, и резко затормозил, подняв фонтан гравия. Водитель оглядел двор, дальнюю псарню и большой старый дом под крепкими дубами, не убирая ноги с педали газа. Детектив прислонился к сосне и стал изучать непрошеного гостя. Мотоцикл небольшой, но слегка велик для водителя, значит, это миниатюрная женщина. Он глубоко вдохнул и постарался отфильтровать ее запах из выхлопных газов и запаха горячего масла.
Агент Женг! Укия покачал головой. Зачем она приехала? Мама Джо с ума сойдет.
Агент закончила осмотр двора и наконец увидела Укию в тени от стены. Зеркальная пластина ее шлема отразила его лицо, и юноша сам удивился тому, насколько яростное на этом лице выражение. Женг заглушила мотор, сняла шлем и отбросила с глаз волосы.
— Это тоже дом Макса?
— Что ты здесь делаешь? — Укия был не на шутку рассержен. — Как ты нашла нас?
По твоему сотовому. Когда я вчера звонила Максу, он был на территории этой соты, и сегодня ты направился сюда. Вот я и решила посмотреть, что же здесь такое.
— Зачем? — Укия убрал пистолет.
Агент отметила, что он был вооружен, но никак не прокомментировала этот факт.
— Последние два дня я занималась в основном тем, что думала, жив ли ты и где ты. Я решила заполнить пробелы в том, что знаю о тебе, — на случай, если так пойдет и дальше. Почему ты так злишься?
Укия выдохнул, сбрасывая злость.
— Это дом не Макса, а моей семьи. Я не хочу, чтобы это дело их коснулось. Они даже не знают, что было со мной вчера. Думают, что я работал допоздна, позвонил им, как обычно, во время завтрака и вернулся домой ужинать.
— По документам у тебя нет семьи.
Он перепрыгнул каменную стену и вышел на дорогу.
— Это чтобы любопытные агенты ФБР не лезли к ним.
Женг едва заметно улыбнулась.
— Не думаю.
Она повесила шлем на руль и слезла с мотоцикла.
— Правда. — Укия перекрестился. — Честное скаутское.
Женг скрестила руки на груди, склонила голову набок и взглянула на детектива.
— Значит, ты был бойскаутом?
Да. — Временами это было весело, а временами выть хотелось от дурацкой помпезности скаутов. О людях Укия за это время узнал гораздо больше, чем об умениях и навыках, которые пытался приобрести, да и моральные уроки принимал к сердцу ближе, чем было необходимо. — А потом стал работать с Максом.
— Так почему сюда нельзя агентам ФБР?
— Ты задаешь много вопросов.
— Это моя сильная сторона. Так почему же? Укия покачал головой: какое упорство!
— Меня не усыновляли официально. Пока суд не признал меня совершеннолетним, мама Джо боялась, что власти заберут меня у нее. Сейчас это не важно — я совершеннолетний; но привычка осталась.
— Понятно. — Женг села на каменную стену спиной к дому и оглядела окрестности. — Тут красиво. Знаешь, твоей маме не стоит волноваться, если у нее есть согласие твоей биологической матери.
— Меня бросили. — Укия присел рядом. — Мама Джо нашла меня в Орегоне. Она, наверное, нарушила не один закон, перевезя меня в Питтсбург.
Агент устало покачала головой.
— Да, она нарушила несколько федеральных законов. Ладно, я поняла, за что вы не любите агентов ФБР. Сколько тебе было лет? Год? Два? Меньше года? Как она узнала, что тебя бросили, а не потеряли?
Он рассмеялся.
— Мне было около двенадцати. В разгар зимы я бегал голым и поедал внутренности мертвого кролика, когда она первый раз меня увидела.
— Внутренности кролика?
Женг подняла бровь, на лице ее читалось явное недоверие. Укия улыбнулся и продолжил рассказ; он очень радовался тому, что видит наконец ее истинные чувства.
— Да. Понимаешь, я вырос в стае серых волков, и внутренности у нас считались самым вкусным. Зима выдалась тяжелая, и добыть целого кролика было большой удачей.
Агент склонила голову, пытаясь понять, правду он говорит или нет.
— Ты многим рассказывал эту историю?
— На самом деле, — он вдруг посерьезнел, — ты всего вторая. Первый был Макс.
Она отвела взгляд.
— Мне говорили, что твое прозвище «Волчонок», и полицейские называют тебя «волчий воспитанник». Исходя из этого, ты должен был рассказать твою историю многим.
— Я говорил, что вырос среди волков, но про то, что бегал без одежды и ел внутренности кроликов, не рассказывал. Рано или поздно приходится объяснять, почему ты не знаешь ничего про Хэллоуин, Рождество, дни рождения, школу, школьные балы, молочные зубы и прививки. Почему не помнишь детское телешоу, которое все смотрели в десять лет, почему не узнаешь цитаты из старых реклам, не знаешь о политических скандалах и мировых событиях…
Женг взглянула прямо на него светящимися глазами, и он продолжал, стараясь не потерять этот взгляд.
— Если ты говоришь «не помню», они начинают напоминать, подсказывать, надеясь, что ты вспомнишь. А когда узнают, что у тебя фотографически точная память, даже сказать «не помню» уже нельзя: они поймут, что ты врешь, но не поймут, в чем именно. Так что приходится признаться, откуда ты взялся такой. Не сразу, конечно, но довольно скоро. Я вырос в стае волков, я бегал с ними по лесам и никогда не был нормальным ребенком.
Укия замолчал. Взгляд агента немного смягчился: она ему поверила. Вот и хорошо, пока ему хватит и этого.
— Как получилось, что ты стал работать с Максом?
— Мама Джо наняла его, чтобы выяснить, кто я такой, но он не смог. В первый день, когда он приехал сюда и начал меня расспрашивать, мы вышли на прогулку и наткнулись на след человека, который ставил ловушки на ферме. Я примерно милю бежал за ним, поймал его у машины, и Макс его увез. Примерно через неделю после этого Макса наняли, чтобы найти маленького мальчика. Джон Либцер, шестнадцать месяцев, исчез со двора, его два дня не могли найти.
— И ты его нашел? Укия кивнул.
— Он побежал за соседской кошкой через улицу и в лес. Там было отверстие под нефтяную скважину, вот такой ширины. — Он показал руками. — Трудно поверить, что ребенок мог в него провалиться, но я чувствовал его запах.
— Я знаю это дело, — тихо произнесла агент.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65