Огоньки на рождественской елке уже были зажжены, так что мама могла печь с соответствующим праздничным настроением. Передо мной проносились красные, зеленые, синие и белые огоньки. Я старалась смотреть папе прямо в глаза, чтобы у меня не закружилась голова, и видела, как они лучатся. Вот в уголке глаза появилась слезинка и медленно поползла по щеке. Мало-помалу мы замедлили кружение, папа крепко обнял меня и прижал к себе, словно боясь чего-то.
Из кухни вышла мама и, увидев нас, сказала:
— Знаете, для меня это лучший подарок к Рождеству, какой вы могли мне сделать.
Как много странного происходит в жизни. Я имею в виду свою собственную. Всего за несколько часов до того, как мы танцевали с папой, я была у себя в комнате — и совсем, совсем в другом мире. От души надеюсь, что мне никогда не придется выбирать между двумя этими мирами. Каждый из них делает меня счастливой, но по-своему.
Я пришла сюда для того, чтобы описать свою фантазию, но здесь, на террасе, слишком прохладно, да и вид, который отсюда открывается, слишком красив, чтобы думать о своих грезах. По крайней мере, в данный момент.
Схожу-ка я лучше в бар к Норме и выпью чашечку горячего кофе. Может быть, там найдется свободное местечко, чтобы немного посидеть одной.
Скоро вернусь.
Л.

Канун Рождества, 1987
(Я уже вернулась)
Дорогой Дневник!
Как только я вошла в бар, Норма тут же налила мне чашечку кофе. Прекрасно. Я сказала ей, что хотела бы немного поработать — сделать письменные задания, которые нам дали в школе. Поэтому мне лучше было бы посидеть в кабинке в дальнем углу зала, а не у стойки.
Взяв свой кофе, я собиралась уже идти, как вдруг заметила пожилую женщину. Она сидела одна недалеко от буфета и была поглощена чтением книги, название которой бросилось мне в глаза: «Покров невинности». Казалось, для нее ничего не существовало вокруг. На ее конце стойки я увидела тарелку с остатками вишневого пирога и несколько чашечек из-под кофе, которым она явно злоупотребляла.
Я посмотрела на улыбающуюся Норму и выразительно покачала головой: ну и старушенция! Такое милое, приятное лицо, а таскается по закусочным, чтобы выпить кофе, съесть пирог и прочесть душещипательную книжку. Я прошла мимо нее в свою кабинку и удобно расположилась там. Но только я собралась начать описывать тебе свою фантазию, как обещала, когда в дверях кухни появилась Шелли Джонсон.
Жена Лео гораздо симпатичнее, чем мне казалось. Стараясь не выдать своего интереса, я посматривала в ее сторону, отмечая про себя каждое ее движение, улыбку, прислушиваясь к интонации ее голоса. Меня разрывали противоречивые чувства: то мне казалось, что я ни в чем ей не уступаю, то, наоборот, что она не оставляет мне, как говорится, никаких шансов. Но вот я услышала, как она бросила что-то насчет Лео. Вроде того, что его никогда не бывает дома, а как только заявляется, тут же тащит меня в койку. Что ж, я победила. Я чувствовала себя как последняя сука из-за этих своих мыслей, но мы с ним делаем это регулярно и довольно давно… И лично я собираюсь продолжать это и дальше, если она не хочет.
Конечно, Шелли имела в виду нечто совсем другое, но у меня не было к ней жалости. Ведь иначе я никогда больше не смогла бы видеться с Лео, а этого мне меньше всего хотелось.
Тем временем пожилая женщина встала с табурета перед стойкой и двинулась к выходу. Было видно, что каждый шаг дается ей с трудом, и мне захотелось встать и помочь ей… Однако меня опередила Шелли.
Норма принесла мне еще кофе и рассказала, что эта женщина бывает здесь довольно часто, хотя ей и трудно ходить. Конечно, специальная инвалидная трость помогает, но все равно, как я могла заметить, дело это для нее непростое.
В Твин Пикс, по словам Нормы, довольно много пожилых людей, у которых нет никого, кто мог бы о них позаботиться. Им в сущности некуда деться… если, правда, не считать Монтаны. Большинство не хотят ехать в этот соседний штат, предпочитая оставаться здесь. Им тут спокойно. И большей частью они вполне счастливы.
Я начала обдумывать услышанное. Ведь это целая проблема. Я бы сделала для таких вот стариков куда больше, чем просто помочь одному из них дойти до двери! 0-го-го. Прежняя отзывчивая Лора, готовая услужить всем и каждому. Такой я не была с тех пор, как училась в начальной школе. Сейчас я так и горела желанием сделать хоть что-нибудь для тех людей, о которых рассказала Норма.
Заплатив по счету, я оставила Норме записку, где поделилась своим желанием обсудить с нею, как лучше помочь этим старикам, и просила ее звонить мне, когда будет время. Надо попробовать, чтобы меня подвезли до Джонни. Там за окном я вижу машину Эда Хэрли. Надеюсь, он едет в том направлении.
Скоро поговорим.
Лора.

Р. S.
Канун Рождества. Поздний вечер. Потом я расскажу поподробнее, но там, в баре, я слышала, как Норма говорила с кем-то по телефону грустным голосом.
Занимаясь с Джонни, я невольно подслушала, как Бенжамин разговаривал с шерифом. Потом он рассказал мне всю историю, потому что она его очень расстроила.
Норма вряд ли мне вскоре позвонит. Дело в том, что Хэнк, это ее муж, который никогда мне особенно не нравился, вчера ночью задавил на хайвее человека, возвращаясь, очевидно, от канадской границы по 21-у шоссе.
В общем, ему придется отбывать срок за наезд со смертельным исходом. Честно говоря, я даже рада, что он на какое-то время исчезнет. Норма всегда выглядит такой печальной, когда они вместе. Конечно, мне жаль Норму. Но не Хэнка.

3 января 1988
Дорогой Дневник!
Рождество получилось довольно интересным. Папа взял три дня отгулов и, сам того не подозревая, тем самым сделал для меня задачу получения кайфа чрезвычайно трудным делом. Чтобы получить возможность удалиться к себе в комнату и хоть немного побыть одной, я должна была притвориться, что у меня началось предменструальное недомогание.
Поднимаясь по лестнице, я даже остановилась, услышав, как папа произнес
— Ничего не понимаю. Это ведь Новый год… Я взял отпуск… Почему ей непременно хочется остаться в одиночестве?
Тут до меня донесся мамин голос, такой добрый и вместе с тем мудрый голос
— Пойми, она подросток. А родители для подростков — это все равно, как чума, Леланд… Нам еще повезло, что она провела вместе с нами столько времени. Она уходила всего на каких-нибудь три часа в канун Нового года и вернулась до полуночи, чтобы отметить это событие дома.
Мама прекрасно справлялась с ролью адвоката, так что я могла спокойно идти к себе, где меня ждало уединение и заслуженное право на свою «полоску». Она лечит любые раны.
Как мама и сказала, я отсутствовала три часа — и мы превосходно провели предновогодний вечер с Бобби. С половины девятого до половины двенадцатого. По примеру других парочек (всего их было около тридцати) мы пошли с ним на зеленое поле для гольфа, но играли там в другие игры:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49