Ветер охладил кожу, и Лиз причмокнула от удовольствия.
Марвелл заглянул ей в глаза.
— Афф! — сказал он.
— Афф! — откликнулась она.
Марвелл еще раз подпрыгнул, потом с удовлетворением ее обнюхал.
— Мисс Хэсселл! — донесся до них металлический голос, когда они устремились в кусты. — Мистер Марвелл!
— Ах вы, ссученные жабы! Подлые дезертиры! — раздался другой угрожающий голос. — Ну, покажитесь только, уж я всажу десяток пуль в ваши гунявые задницы!
Лиз задохнулась и ничего не ответила.
Марвелл чувствовал, как где-то в глубине его существа пульсирует крупица прежней памяти. Он попытался повторить звуки:
— Мисс-мисс!
Лиз в бешенстве вонзила острые зубы ему в плечо. Марвелл вернулся к прерванному занятию. Спаривание было долгим и неистовым.
Глава 11
— Господи, твоя воля, ты видел эту бесстыжую шлюху? А, мартышка?… Заголила зад, ровно на параде! Шлюха она и есть шлюха!
Хок добродушно отшвырнул от себя назойливых тигрят. Мать подозвала их к себе, и они спрятались у нее под брюхом. Тигрица озадаченно наблюдала на стремительным бегством белых обезьян. Они раззадорили ее аппетит своим запахом, однако пи у нее, ни у золотисто-черного самца не возникло желания преследовать их.
Непонятное красное существо, не обладающее запахом живности, издавало неприятные, но не враждебные звуки. От второй белой обезьяны исходил мерзкий запах, она то и дело брызгала слюной и ругалась, по тоже не проявляла злобы по отношению к ее семейству. Тигрица выжидала. Она была не слишком голодна, потому что прошлой ночью они устроили настоящее пиршество; остатки его еще зарыты здесь, неподалеку.
Солнце тем временем садилось. Тигрица взглянула на самца и залюбовалась его силой и грацией. Услышав довольное мурлыканье матери, детеныши принялись с наслаждением ее обнюхивать. Тигрица вслушивалась в звуки, и воспоминания медленно проникали в ее подкорку.
— Ну? — произнес Хок.
Гораций незамедлительно отозвался:
— Да, сержант, дьявол строит козни в своих владениях.
— Еще бы! От него только того и жди! А что бедному Хоку делать? Капитана околдовали, превратили в зверя лесного, так еще эти гунявые жабы задницу показали! Во г. ты мне скажи, ученая мартышка, где ты там обучался — в Оксфорде, в Кембридже?… Скажи мне, а то ведь я университетов не кончал., как ты мог упустить вонючих жаб? Как позволил, чтобы они нанесли такое оскорбление королевскому солдату?
Хок в ярости хлопнул по спине тигра. Тот зарычал и отодвинулся.
— Дело в том, сержант, что бедный мистер Марвелл и молодая леди, его спутница, стали жертвами сатанинских козней. Понимаете, их мозг подвергся моделированию. — Увидев, что Хок тупо смотрит на него, Гораций запнулся. — Ну, как бы это сказать?… Их мозг словно бы опустел… В него вмонтировали клетку памяти…
— Опять по-жабьи заговорил! — Хок уселся на землю, вытащил из заплечного мешка кожаную флягу. — Сколько раз тебе повторять: балакай по-английски, мартышка!
Гораций как мог перевел идеи третьего тысячелетия на язык, доступный сержанту саперной роты из Порохового Века. Но Хок даже в упрощенном виде не мог себе вообразить операцию, которую претерпели Марвелл и Лиз. Ему она представлялась неким увечьем, вроде пулевого ранения.
— Так они в голову ранены? — переспросил он. — Но ежели пулю вовремя не извлечь, они подохнут от воспаления мозгов. Ставлю фунт против пенса, что через неделю у них откроется кровотечение, а через две они откинут копыта! Небось эти коновалы будут им делать… как ее?… Трепанацию черепа. Я сколько раз видал, как они ковырялись в черепушках у солдат. Но ни один не выжил, упокой, Господи, их душу! — он устремил взгляд в кусты, видимо, все еще надеясь отыскать сбежавшую парочку. — Подлые псы, изменники! Ладно, мартышка, невелика потеря!… Так ты говоришь, это мой капитан? Взаправду чудной тигр. Вроде ручного.
— Вот именно, сержант. Я уверен, что капитан Спингарн узнал вас.
— Ага! — согласился Хок. — И баба его, гляди!… Мисс Этель, помните старого Хока? Помните, как мы вместе ступили на эту поганую землю? И как Сатана вас заколдовал? У вас тогда еще выросли крылья, а старина капитан отрастил себе рога и хвост.
Тигрица подошла поближе к Хоку; ее гибкое тело искрилось в лучах заходящего солнца. Она глянула в его колючие голубые глаза и вспомнила. Белая обезьяна с тошнотворным запахом, кажется, из их стаи. Из их стаи? Да, где-то она слышала этот голос. Тигрица понюхала его сапог. Вонючая лапа, гладкая, противная, опустилась ей на голову, и тигрица не отстранилась.
— Я думаю, мисс Этель тоже помнит, — сказал Гораций. — Но все-таки советую вам быть осторожным. Она в любой момент может забыть, что знала вас, сержант. Таковы козни Сатаны.
— Ишь ты!
Хок отдернул руку. Он вытряс из фляги последние капли себе в глотку и снова засунул флягу в мешок. Тигрята тоже хотели подойти, но тигрица предостерегающе зарычала. Тигр растянулся на траве рядом с сержантом. Она же продолжала стоять, немного настороженная, но спокойная Время шло. Хок прищурясь глядел на закатное солнце. Гораций молчал. Вдруг сержант встал и пристально посмотрел на робота.
— Эй, мартышка!
— Да, сэр?
— Ты вроде говорил, что ориентируешься на местности? Ты же у нас образованный, а? И называй меня сержантом! — строго добавил он.
— Слушаюсь, сержант.
— Так я готов!
— Готовы к чему, сержант?
— К походу, мартышка!
— Я рад за вас, сержант.
— Ну давай, веди!
Робот недоуменно уставился на него.
— Куда вести?
— Куда? — Хок сердито сдвинул брови, — Ты меня спрашиваешь?
— О чем спрашиваю, сержант?
— Господи, твоя воля, ты что, совсем спятил, плюшевая жаба?! Он еще спрашивает, куда ему меня вести!
— Так ведь я под вашим началом, сержант.
— Под моим началом?
— Так точно, сержант.
Хок задумался. Потом пробормотал, обращаясь к самому себе:
— Блуждаем в аду? Мой капитан — лесной зверь, ученая мартышка — рядовой, а толстопузый со своей шлюхой — дезертиры? Ну и в переплет ты попал, Хок!
Гораций промолчал.
Тигр настороженно буравил их обоих желто-зелеными глазами.
— Так под моим началом, говоришь?
— Под вашим, сержант. Видите ли, мои инструкции предписывают мне поступать в распоряжение любой экспедиции на Талискере… То есть в этом краю, сержант.
— И толстопузому ты подчинялся?
— Так точно, сержант.
— И этой бабе, которая тыл нам показала?
— И ей.
— Так чего ж ты их отпустил?
— Видите ли, сержант, дело в том, что мы больше не можем числить их среди людей. По сути дела, они превратились в высокоразвитых обезьян. Козни Сатаны — ничего не поделаешь!… А поскольку капитан Спингарн тоже пока не обрел человеческого облика, то в составе обеих экспедиций вы — единственный человек. Поэтому я поступаю в ваше распоряжение, сержант.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52
Марвелл заглянул ей в глаза.
— Афф! — сказал он.
— Афф! — откликнулась она.
Марвелл еще раз подпрыгнул, потом с удовлетворением ее обнюхал.
— Мисс Хэсселл! — донесся до них металлический голос, когда они устремились в кусты. — Мистер Марвелл!
— Ах вы, ссученные жабы! Подлые дезертиры! — раздался другой угрожающий голос. — Ну, покажитесь только, уж я всажу десяток пуль в ваши гунявые задницы!
Лиз задохнулась и ничего не ответила.
Марвелл чувствовал, как где-то в глубине его существа пульсирует крупица прежней памяти. Он попытался повторить звуки:
— Мисс-мисс!
Лиз в бешенстве вонзила острые зубы ему в плечо. Марвелл вернулся к прерванному занятию. Спаривание было долгим и неистовым.
Глава 11
— Господи, твоя воля, ты видел эту бесстыжую шлюху? А, мартышка?… Заголила зад, ровно на параде! Шлюха она и есть шлюха!
Хок добродушно отшвырнул от себя назойливых тигрят. Мать подозвала их к себе, и они спрятались у нее под брюхом. Тигрица озадаченно наблюдала на стремительным бегством белых обезьян. Они раззадорили ее аппетит своим запахом, однако пи у нее, ни у золотисто-черного самца не возникло желания преследовать их.
Непонятное красное существо, не обладающее запахом живности, издавало неприятные, но не враждебные звуки. От второй белой обезьяны исходил мерзкий запах, она то и дело брызгала слюной и ругалась, по тоже не проявляла злобы по отношению к ее семейству. Тигрица выжидала. Она была не слишком голодна, потому что прошлой ночью они устроили настоящее пиршество; остатки его еще зарыты здесь, неподалеку.
Солнце тем временем садилось. Тигрица взглянула на самца и залюбовалась его силой и грацией. Услышав довольное мурлыканье матери, детеныши принялись с наслаждением ее обнюхивать. Тигрица вслушивалась в звуки, и воспоминания медленно проникали в ее подкорку.
— Ну? — произнес Хок.
Гораций незамедлительно отозвался:
— Да, сержант, дьявол строит козни в своих владениях.
— Еще бы! От него только того и жди! А что бедному Хоку делать? Капитана околдовали, превратили в зверя лесного, так еще эти гунявые жабы задницу показали! Во г. ты мне скажи, ученая мартышка, где ты там обучался — в Оксфорде, в Кембридже?… Скажи мне, а то ведь я университетов не кончал., как ты мог упустить вонючих жаб? Как позволил, чтобы они нанесли такое оскорбление королевскому солдату?
Хок в ярости хлопнул по спине тигра. Тот зарычал и отодвинулся.
— Дело в том, сержант, что бедный мистер Марвелл и молодая леди, его спутница, стали жертвами сатанинских козней. Понимаете, их мозг подвергся моделированию. — Увидев, что Хок тупо смотрит на него, Гораций запнулся. — Ну, как бы это сказать?… Их мозг словно бы опустел… В него вмонтировали клетку памяти…
— Опять по-жабьи заговорил! — Хок уселся на землю, вытащил из заплечного мешка кожаную флягу. — Сколько раз тебе повторять: балакай по-английски, мартышка!
Гораций как мог перевел идеи третьего тысячелетия на язык, доступный сержанту саперной роты из Порохового Века. Но Хок даже в упрощенном виде не мог себе вообразить операцию, которую претерпели Марвелл и Лиз. Ему она представлялась неким увечьем, вроде пулевого ранения.
— Так они в голову ранены? — переспросил он. — Но ежели пулю вовремя не извлечь, они подохнут от воспаления мозгов. Ставлю фунт против пенса, что через неделю у них откроется кровотечение, а через две они откинут копыта! Небось эти коновалы будут им делать… как ее?… Трепанацию черепа. Я сколько раз видал, как они ковырялись в черепушках у солдат. Но ни один не выжил, упокой, Господи, их душу! — он устремил взгляд в кусты, видимо, все еще надеясь отыскать сбежавшую парочку. — Подлые псы, изменники! Ладно, мартышка, невелика потеря!… Так ты говоришь, это мой капитан? Взаправду чудной тигр. Вроде ручного.
— Вот именно, сержант. Я уверен, что капитан Спингарн узнал вас.
— Ага! — согласился Хок. — И баба его, гляди!… Мисс Этель, помните старого Хока? Помните, как мы вместе ступили на эту поганую землю? И как Сатана вас заколдовал? У вас тогда еще выросли крылья, а старина капитан отрастил себе рога и хвост.
Тигрица подошла поближе к Хоку; ее гибкое тело искрилось в лучах заходящего солнца. Она глянула в его колючие голубые глаза и вспомнила. Белая обезьяна с тошнотворным запахом, кажется, из их стаи. Из их стаи? Да, где-то она слышала этот голос. Тигрица понюхала его сапог. Вонючая лапа, гладкая, противная, опустилась ей на голову, и тигрица не отстранилась.
— Я думаю, мисс Этель тоже помнит, — сказал Гораций. — Но все-таки советую вам быть осторожным. Она в любой момент может забыть, что знала вас, сержант. Таковы козни Сатаны.
— Ишь ты!
Хок отдернул руку. Он вытряс из фляги последние капли себе в глотку и снова засунул флягу в мешок. Тигрята тоже хотели подойти, но тигрица предостерегающе зарычала. Тигр растянулся на траве рядом с сержантом. Она же продолжала стоять, немного настороженная, но спокойная Время шло. Хок прищурясь глядел на закатное солнце. Гораций молчал. Вдруг сержант встал и пристально посмотрел на робота.
— Эй, мартышка!
— Да, сэр?
— Ты вроде говорил, что ориентируешься на местности? Ты же у нас образованный, а? И называй меня сержантом! — строго добавил он.
— Слушаюсь, сержант.
— Так я готов!
— Готовы к чему, сержант?
— К походу, мартышка!
— Я рад за вас, сержант.
— Ну давай, веди!
Робот недоуменно уставился на него.
— Куда вести?
— Куда? — Хок сердито сдвинул брови, — Ты меня спрашиваешь?
— О чем спрашиваю, сержант?
— Господи, твоя воля, ты что, совсем спятил, плюшевая жаба?! Он еще спрашивает, куда ему меня вести!
— Так ведь я под вашим началом, сержант.
— Под моим началом?
— Так точно, сержант.
Хок задумался. Потом пробормотал, обращаясь к самому себе:
— Блуждаем в аду? Мой капитан — лесной зверь, ученая мартышка — рядовой, а толстопузый со своей шлюхой — дезертиры? Ну и в переплет ты попал, Хок!
Гораций промолчал.
Тигр настороженно буравил их обоих желто-зелеными глазами.
— Так под моим началом, говоришь?
— Под вашим, сержант. Видите ли, мои инструкции предписывают мне поступать в распоряжение любой экспедиции на Талискере… То есть в этом краю, сержант.
— И толстопузому ты подчинялся?
— Так точно, сержант.
— И этой бабе, которая тыл нам показала?
— И ей.
— Так чего ж ты их отпустил?
— Видите ли, сержант, дело в том, что мы больше не можем числить их среди людей. По сути дела, они превратились в высокоразвитых обезьян. Козни Сатаны — ничего не поделаешь!… А поскольку капитан Спингарн тоже пока не обрел человеческого облика, то в составе обеих экспедиций вы — единственный человек. Поэтому я поступаю в ваше распоряжение, сержант.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52