— Ты меня обманула!
— Что случилось?! — Оксана постаралась подавить улыбку. Жабик в этот момент так походил на ребенка.
— Ты сказала, что там писающий мальчик, а там какающая девочка! — возмущенно квакнул он.
Оксана фыркнула и затряслась мелкой дрожью. Жабик удивленно поглядел на нее. Оксана смеялась уже не таясь. Ее звонкий смех наполнил комнату, разогнал тени по углам. Жабик не выдержал и присоединил свой квакающий смех к Оксаниному.
Игнат шел по городу. Бессонная ночь не прошла даром. Дома и деревья вокруг словно в тумане, прохожие выскакивают из него как бесплотные тени. Игнату казалось, что город — это плод его расшалившегося воображения. Люди и здания появляются, когда попадают в поле видимости, а потом исчезают бесследно, словно их и не было. Мир вокруг кажется придуманным и нереальным, вроде и не мир это, осязаемый и привычный, а сновидение, зыбкое и призрачное.
Колыхнула душу ночная беседа, колыхнула. Так и не понял, с кем говорил, — может быть, Григорий все же подложил ему наркотик, хотя это и неважно. Уже неважно! Куда важней то, что он услышал! А услышал он...
Видение серых песчинок вновь заслонило все кругом. С тихим шелестом они сыпались со всех сторон, закрывали тело. Песок поднимался все выше и выше, еще чуть-чуть — и захлестнет лицо. Паника метнулась в голове, Игнат дернулся и очнулся от наваждения.
Черт! Так и с катушек слететь недолго! Когда Григорий выпускал его из комнаты, вышел будто зомби. Ноги ватные, в голове гул и скрежет, словно вышел из кузни. Как через слой ваты услышал голос Григория. Слов почти не разобрал, — кажется, тот поздравлял со вступлением в секту. Но Игнату было не до поздравлений. Ночное бдение колыхнуло душу, разлилось по телу едкой кислотой, нарушившей покой.
Игнат остановился и огляделся. Серые дома, старый, в трещинах и выбоинах асфальт, подернутые пылью и выхлопами машин деревья вдоль дороги. Знакомая местность.
Только отчего все мутное и серое, словно он спит? А может быть, он действительно спит! Он все еще в той комнатке, а Григорий и этот мир ему приснился?
Игнат смотрел, пытаясь найти доказательство нереальности мира. И оно не преминуло появиться. Прямо на него шагала... коробка из-под холодильника. Игнат глядел обалдело, коробка невозмутимо прошествовала мимо и стала удаляться. Природное любопытство взяло свое, Игнат осторожно двинулся следом. Самоходная коробка уверенно бежала по улице, словно делала это уже много раз. Какое-то время Игнат шел следом, потом набрался смелости и заглянул под коробку. У коробки обнаружились две маленькие ножки в толстых, заштопанных чулках и стоптанных туфлях. Где-то я их уже видел!
И тут одна из ножек зацепилась за бордюр. Коробка угрожающе качнулась и упала на асфальт с глухим стуком. Изнутри заверещало, одна стенка откинулась, громко хлопнув по земле, поднялась туча пыли. Из коробки выкатился маленький тряпичный клубок. С громким верещанием он остановился около порушенной коробки и превратился в бабушку. Милли.
Игнат поморгал, едва подавил желание протереть глаза. Это действительно была Милли. Теперь все стало на свои места. Никакая это не самоходная коробка бежала по улице города. Это бабушка тащила домой очередной трофей.
— Бабушка Милли! Что ж вы так неосторожно! — воскликнул он, помогая ей подняться. Бабка невозмутимо встала, сморщенные ручки стряхнули пыль с плаща. Она махнула рукой, потом изобразила легкий реверанс, что на ее языке означало “мерси”.
Игнат окончательно уверился, что мир вокруг реален. Но тут случилось странное событие, разом заставившее его усомниться в своих выводах. Бабушка Милли... заговорила.
— Ой, мил-человек, — сказала она. — Помог, Игнат, спасибо тебе. Я сегодня уже третий раз грохнулась. Первый раз дорогу сокращала через стройку. Думала, ближе будет, полезла через перила да ка-а-ак ебулызь! О, чуть-чуть — и прямо лбом бы о плиту. Так бы и раскололась моя черепушка беспутная. Но Бог миловал — мимо! Там строители были. Милая ты бабушка сказали. Куда же ты лезешь! А я им: сама знаю, что дура старая. Но что же делать, ума-то нет...
Она тараторила, постепенно набирая обороты. Игнат стоял разинув рот. Как же так? Бабушка же немая. Он хотел вставить слово, но решительно не смог этого сделать. Бабка тараторила и тараторила, и конца ее словоизлияниям не ожидалось. При этом по старой привычке она не забывала дублировать все произнесенное жестами. Коробка уже несколько раз подпрыгнула и отскочила от ее могучих замахов.
— Глянь, Игнат, какую я коробку отыскала! Очень полезная штука. Только вот дна нет, но это даже удобнее. В нее можно залезть, распереться там вовнутрях и сесть! Правда, не видно куда идешь, но зато солнце не печет и дождь не замочит! Помоги мне донести, я в нее буду всякие разности складывать! И Ивановы дружки могут ночевать, буде приволокет, ирод окаяннай!
Игнат безропотно поднял коробку и понес следом за бабкой. Спорить не было сил. Происходящее окончательно выбило из колеи. Сначала коробки с ножками, потом говорящие бабушки. Нет, бесспорно, его чем-то угостили в секте. Интересно, когда выветрится действие наркотика? Под несмолкаемую трель бабкиной речи они дошли до дома. Словно вертолет с вращающимися лопастями, бабушка поубавила листвы на нижних ветках деревьев во Дворе. Игнат ожидал, что хоть в подъезде она угомонится, но ничуть не бывало. Словно взбесившийся дирижер размахивая руками, бабушка принялась подниматься по скрипучей лестнице задом наперед. Сама обернувшись к Игнату, увлеченно рассказывала, как ее внучка привела домой хахаля, они выпили вина, начали любиться — и тут появилась она, бабушка Милли.
— Хахалек как орал! С тех пор и заикается! — восторженно захлебываясь, доложила она.
Игнат почти не слушал, коробка цеплялась за перила, Норовила заклиниться между стен. Он чувствовал себя полным идиотом, таща ее домой. Ох, Оксана лютовать будет.
Она и так не одобряет все эти коробки, а тут я собственными руками... Гроб себе несу, не иначе.
Когда добрались до верхней площадки, и без того заставленной бабушкиными коробками, стали выяснять, кто откроет дверь. Бабушка продолжала свое повествование, на сей раз рассказывая животрепещущую историю о первом свидании со вторым мужем. Игнату на секунду показалось, что они останутся здесь навечно. Коробка окончательно застряла и перегородила ему путь к двери, а бабушка совершенно не проявляла желания открывать дверь.
Взмолившись всем богам, которых знал, Игнат затолкнул коробку в угол и протиснулся в образовавшуюся щель. После этого он оказался рядом с бабкой и тут же получил два ощутимых удара лопастями по лицу и чуть ниже живота. Он хрюкнул и согнулся пополам, что-то шипя сквозь сжатые зубы.
— Ой, прости!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120