Помимо собственной воли я стал свидетелем зловещих маневров, кровавых допросов и убийств, провокаций, обмана.
Проник за кулисы, в ту потайную сферу, где решаются судьбы миллионов людей.
Более того, стал не только свидетелем, но как бы и соучастником происходящего.
Согласись я и дальше оставаться орудием в руках Мак-Харриса, безропотно исполнять его волю, я стал бы презирать себя. С твердым намерением отказаться, чего бы мне это ни стоило, я ответил: — Не понимаю вас, сеньор Мак-Харрис. Я всего лишь рядовой журналист. Никогда не занимался бизнесом. Не имею ни малейшего представления о финансовых операциях. Прошу вас, не рассчитывайте на меня, я могу лишь провалить ваши планы.
— Но, дружище, — удивленно, но вполне доброжелательно сказал он, — от вас этого никто и не требует.
Финансовые переговоры, заключение сделки я беру на себя. В отличие от вас у меня достаточный опыт на ниве бизнеса. Ваша задача единственно в том, чтобы установить личный контакт с Доминго Маяпаном и прочими деятелями “Энерган компани”, выяснить их требования, выслушать ответ — и только. Кроме вас, никто с этой миссией не справится.
Должно быть, я проявил преступное легкомыслие, но в ту минуту все мои сомнения, страхи и угрызения совести испарились. Снова встретиться со старым индейцем, познакомиться с человеком по имени Белый Орел, своими глазами увидеть, где они обитают и работают, как производят энерган, проникнуть в организацию, которая распространяла новое горючее, не оставляя никаких следов, — такая ошеломляющая перспектива точно хлыстом подстегнула мое журналистское рвение. А возбужденная фантазия рисовала продолжение повести. Нет, не вымышленной повести, а документального репортажа, рожденного самой действительностью. К тому же я тешил себя мыслью, что участием в переговорах с создателями энергана хоть как-то смогу помочь нашему безумному миру.
Впрочем, только ли эти соображения перевесили чашу весов?
Скорее всего, решающую роль сыграла та жажда приключений, которую прежде я утолял с помощью книг и утратил в эпоху страха, покорности, террора. И безработицы.
— Но как же мне найти Доминго Маяпана? — спросил я, полностью капитулировав перед Мак-Харрисом.
— У меня родилась одна идея, как выразился бы наш обожаемый Князь, — с улыбкой ответил он. И тут меня словно кто-то дернул за язык: — А если я сбегу? Или останусь у Маяпана?
Полуопущенное веко над стеклянным глазом приподнялось, в здоровом глазу сверкнула насмешливая искорка.
— Вы никогда этого не сделаете, Искров. Вы человек разумный, я это понял, когда впервые увидел вас. Вы реалист. Вы не сбежите, потому что это бессмысленно…
“Реалист”! Нередко это слово служит синонимом труса и приспособленца.
— Кроме того, — как бы между прочим вставил Командор, — ваши дети вот уже два дня находятся в доме Службы безопасности на Снежной горе…
Не волнуйтесь, чувствуют они себя превосходно, ни в чем не нуждаются, им там куда лучше, чем на жалкой туристской базе министерства просвещения. Если хотите, можем отправить туда и вашу супругу. Разумеется, она будет нашей желанной гостьей…
Это не люди, а сущие дьяволы!
— Надеюсь, с ними не случится ничего плохого, — трудом выговорил я.
— Какие могут быть сомнения! — воскликнул Мак-Харрис. — А если во время вашей миссии вы столкнетесь с осложнениями и с вами что-то случится… Ну, скажем, что-то непредвиденное… мы позаботимся, чтобы ваши близкие до конца своих дней ни в чем не знали недостатка. Слово Эдуардо Мак-Харриса. Договорились?
Я промолчал.
Недаром же он назвал меня реалистом.
Часть третья. Белый Орел и Алехандро Маяпан
1. Миссия в Тупаку
Над нами было небо — изумительное, лазурное нёбо. Последний раз я видел такое небо семь лет назад, когда пролетал над Огненной Землей.
Чистое, словно только что родившееся, солнце медленно плыло за нами, и его лучи пронизывали самолет насквозь. А под нами был такой же необозримый, как небо, смог, затянувший землю серым, грязным полотнищем.
Кое-где оно было потоньше, и тогда можно было видеть, что мы летим над пустыней, вдалеке от городов и селений. Иногда проглядывали контуры кирпично-красных скал, похожих на древние пирамиды, глубокие каньоны между ними и даже тонкие извилистые ленты шоссейных дорог. Но затем стайфли вновь плотно заволакивал все вокруг — верный признак, что мы пролетаем над промышленными районами.
Неуклюжий самолет медленно продвигался вперед. Это был один из последних могикан самолетостроения восьмидесятых годов, обслуживавший дешевые авиалинии между Америго-сити и горными областями в глубине страны.
Такими самолетами пользуются в основном индейцы — жители Скалистого массива, рабочие-нефтяники, мелкие государственные служащие. К услугам апперов современные ракетопланы, обладающие в пять-шесть раз большей скоростью.
Пассажиры нашей допотопной машины, почти все в грубошерстных цветных пончо, жевали кукурузные лепешки домашней выпечки и отхлебывали из плоских фляжек воду, которую они прихватили в своих затерянных в горах селениях. Эта вода, разлитая в бутылки с яркими этикетками, продается в Америго-сити в специализированных магазинах вместе с консервированным воздухом со Снежной горы.
Кроме меня в самолете было человек семь белых, главным образом техники с нефтепромыслов в Тупаку. Я выдавал себя за коллекционера древних индейских памятников, вздумавшего ознакомиться с последними находками археологов. Темные очки, острая бородка, светлые волосы и плоский чемоданчик придавали мне вид заправского Джеймса Бонда, знаменитого шпиона-супермена, которым лет сорок назад увлекались мальчишки.
Признаться, я был в приподнятом настроении, хотя и понимал, что моя миссия может окончиться весьма печально. Но я радовался тому, что вырвался из стальных щупальцев Мак-Харриса и Командора, нахожусь далеко от “Конкисты” и того безумия, какое охватило Америго-сити. Чем ближе мы подлетали к Тупаку, тем больше высвобождался я из липкого кошмара последних дней и вновь чувствовал себя прежним Теодоро Искровым — энергичным, уверенным в себе журналистом, который, бывало, ради эффектного репортажа забирался в самые жгучие точки планеты. Мне предстояло увидеть моего знакомца с Двадцать второй улицы, alias Доминго Маяпана, и попытаться выяснить, что таится за всей этой историей с энерганом.
— Не желаете ли отведать лепешки, сеньор? Вкусная, жена испекла на дорогу…
Мой сосед справа, хилого вида индеец в цветном пончо поверх чистой рубахи и надвинутом на глаза сомбреро, протягивал мне лепешку. Я отломил кусок и подумал: уж не этот ли человек проводит меня к жрецу? А может, вон тот, что сидит в дальнем углу и не сводит с меня угольно-черных глаз?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82
Проник за кулисы, в ту потайную сферу, где решаются судьбы миллионов людей.
Более того, стал не только свидетелем, но как бы и соучастником происходящего.
Согласись я и дальше оставаться орудием в руках Мак-Харриса, безропотно исполнять его волю, я стал бы презирать себя. С твердым намерением отказаться, чего бы мне это ни стоило, я ответил: — Не понимаю вас, сеньор Мак-Харрис. Я всего лишь рядовой журналист. Никогда не занимался бизнесом. Не имею ни малейшего представления о финансовых операциях. Прошу вас, не рассчитывайте на меня, я могу лишь провалить ваши планы.
— Но, дружище, — удивленно, но вполне доброжелательно сказал он, — от вас этого никто и не требует.
Финансовые переговоры, заключение сделки я беру на себя. В отличие от вас у меня достаточный опыт на ниве бизнеса. Ваша задача единственно в том, чтобы установить личный контакт с Доминго Маяпаном и прочими деятелями “Энерган компани”, выяснить их требования, выслушать ответ — и только. Кроме вас, никто с этой миссией не справится.
Должно быть, я проявил преступное легкомыслие, но в ту минуту все мои сомнения, страхи и угрызения совести испарились. Снова встретиться со старым индейцем, познакомиться с человеком по имени Белый Орел, своими глазами увидеть, где они обитают и работают, как производят энерган, проникнуть в организацию, которая распространяла новое горючее, не оставляя никаких следов, — такая ошеломляющая перспектива точно хлыстом подстегнула мое журналистское рвение. А возбужденная фантазия рисовала продолжение повести. Нет, не вымышленной повести, а документального репортажа, рожденного самой действительностью. К тому же я тешил себя мыслью, что участием в переговорах с создателями энергана хоть как-то смогу помочь нашему безумному миру.
Впрочем, только ли эти соображения перевесили чашу весов?
Скорее всего, решающую роль сыграла та жажда приключений, которую прежде я утолял с помощью книг и утратил в эпоху страха, покорности, террора. И безработицы.
— Но как же мне найти Доминго Маяпана? — спросил я, полностью капитулировав перед Мак-Харрисом.
— У меня родилась одна идея, как выразился бы наш обожаемый Князь, — с улыбкой ответил он. И тут меня словно кто-то дернул за язык: — А если я сбегу? Или останусь у Маяпана?
Полуопущенное веко над стеклянным глазом приподнялось, в здоровом глазу сверкнула насмешливая искорка.
— Вы никогда этого не сделаете, Искров. Вы человек разумный, я это понял, когда впервые увидел вас. Вы реалист. Вы не сбежите, потому что это бессмысленно…
“Реалист”! Нередко это слово служит синонимом труса и приспособленца.
— Кроме того, — как бы между прочим вставил Командор, — ваши дети вот уже два дня находятся в доме Службы безопасности на Снежной горе…
Не волнуйтесь, чувствуют они себя превосходно, ни в чем не нуждаются, им там куда лучше, чем на жалкой туристской базе министерства просвещения. Если хотите, можем отправить туда и вашу супругу. Разумеется, она будет нашей желанной гостьей…
Это не люди, а сущие дьяволы!
— Надеюсь, с ними не случится ничего плохого, — трудом выговорил я.
— Какие могут быть сомнения! — воскликнул Мак-Харрис. — А если во время вашей миссии вы столкнетесь с осложнениями и с вами что-то случится… Ну, скажем, что-то непредвиденное… мы позаботимся, чтобы ваши близкие до конца своих дней ни в чем не знали недостатка. Слово Эдуардо Мак-Харриса. Договорились?
Я промолчал.
Недаром же он назвал меня реалистом.
Часть третья. Белый Орел и Алехандро Маяпан
1. Миссия в Тупаку
Над нами было небо — изумительное, лазурное нёбо. Последний раз я видел такое небо семь лет назад, когда пролетал над Огненной Землей.
Чистое, словно только что родившееся, солнце медленно плыло за нами, и его лучи пронизывали самолет насквозь. А под нами был такой же необозримый, как небо, смог, затянувший землю серым, грязным полотнищем.
Кое-где оно было потоньше, и тогда можно было видеть, что мы летим над пустыней, вдалеке от городов и селений. Иногда проглядывали контуры кирпично-красных скал, похожих на древние пирамиды, глубокие каньоны между ними и даже тонкие извилистые ленты шоссейных дорог. Но затем стайфли вновь плотно заволакивал все вокруг — верный признак, что мы пролетаем над промышленными районами.
Неуклюжий самолет медленно продвигался вперед. Это был один из последних могикан самолетостроения восьмидесятых годов, обслуживавший дешевые авиалинии между Америго-сити и горными областями в глубине страны.
Такими самолетами пользуются в основном индейцы — жители Скалистого массива, рабочие-нефтяники, мелкие государственные служащие. К услугам апперов современные ракетопланы, обладающие в пять-шесть раз большей скоростью.
Пассажиры нашей допотопной машины, почти все в грубошерстных цветных пончо, жевали кукурузные лепешки домашней выпечки и отхлебывали из плоских фляжек воду, которую они прихватили в своих затерянных в горах селениях. Эта вода, разлитая в бутылки с яркими этикетками, продается в Америго-сити в специализированных магазинах вместе с консервированным воздухом со Снежной горы.
Кроме меня в самолете было человек семь белых, главным образом техники с нефтепромыслов в Тупаку. Я выдавал себя за коллекционера древних индейских памятников, вздумавшего ознакомиться с последними находками археологов. Темные очки, острая бородка, светлые волосы и плоский чемоданчик придавали мне вид заправского Джеймса Бонда, знаменитого шпиона-супермена, которым лет сорок назад увлекались мальчишки.
Признаться, я был в приподнятом настроении, хотя и понимал, что моя миссия может окончиться весьма печально. Но я радовался тому, что вырвался из стальных щупальцев Мак-Харриса и Командора, нахожусь далеко от “Конкисты” и того безумия, какое охватило Америго-сити. Чем ближе мы подлетали к Тупаку, тем больше высвобождался я из липкого кошмара последних дней и вновь чувствовал себя прежним Теодоро Искровым — энергичным, уверенным в себе журналистом, который, бывало, ради эффектного репортажа забирался в самые жгучие точки планеты. Мне предстояло увидеть моего знакомца с Двадцать второй улицы, alias Доминго Маяпана, и попытаться выяснить, что таится за всей этой историей с энерганом.
— Не желаете ли отведать лепешки, сеньор? Вкусная, жена испекла на дорогу…
Мой сосед справа, хилого вида индеец в цветном пончо поверх чистой рубахи и надвинутом на глаза сомбреро, протягивал мне лепешку. Я отломил кусок и подумал: уж не этот ли человек проводит меня к жрецу? А может, вон тот, что сидит в дальнем углу и не сводит с меня угольно-черных глаз?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82