Шар изумрудно-зеленого пламени колыхался в воздухе высоко над головами жрецов. Острый приступ страха, который вдруг испытал Ринн, помог ему справиться с гипнозом, и он схватил второй, заряженный арбалет как раз в тот момент, когда к нему подбежал запыхавшийся Керил.
Над ними занялись и с треском запылали ветви ели, а зеленый шар, набирая скорость, заскользил по воздуху к Ринну и его товарищам, оставляя за собой хвост дыма.
Ринн опустился на колено и, быстро, но тщательно прицелившись, выстрелил. Один из жрецов завертелся волчком и упал, из его левого глаза торчал короткий и толстый черенок оперенной стрелы. Огненный шар рухнул в заросли кизила, и Керил, вскрикнув, закрыл руками обожженное лицо. Ринн успел только закрыть глаза.
Наступила тишина. Казалось, что даже огромные мельницы на секунду остановились. Остальные чувства, однако, подсказали Ринну, что он все еще жив. Огонь и жар исчезли вместе со смертью священника, но гортанный выкрик ксенарского офицера напомнил Ринну, что еще не все кончилось. Лучники-крестьяне возобновили стрельбу, а Ринн открыл глаза и сунул арбалет в дрожащие ладони Керила.
Прошло совсем немного времени, и четверо разведчиков обнаружили, что им не в кого больше стрелять. Мертвые и умирающие противники были разбросаны повсюду, и двое братьев, ни слова не говоря, вынули кинжалы и отправились добивать тех, кто еще дышал.
— У нас — ни единой царапины, — прошептал Керил с удивлением в голосе.
— Взгляни, чего мы тут понаделали… и ни единой царапины.
Ринн посмотрел и почувствовал подступающую к горлу тошноту. Они не могли бы позаботиться о раненых воинах противника, не говоря уже о том, чтобы взять их с собой в долины, чтобы там им была оказана помощь, так что то, что делали братья, было скорее актом милосердия, нежели жестокостью. Почему же ему тогда так скверно?
Один из братьев, тот, что был со шрамом, вернулся первым и подошел к Ринну.
— Все мертвы кроме одного, — доложил он. Лицо его при этом не выражало ни радости, ни сожаления. — Нигде не видно второго жреца.
Один все-таки спасся. Теперь этот воин-монах пробирается где-нибудь в чаще леса, торопясь оказаться подальше от этой поляны.
— Догнать его?
— Нет, — резко возразил Ринн. — Нам нельзя терять время.
С этими словами он пошел к ближайшему насосу, двигаясь по краю водного потока, который несся по желобу из накопительного резервуара. На пороге мельницы лежало тело солдата, и Ринн аккуратно перешагнул его, стараясь не наступить в кровавые лужицы на каменных ступенях. Изнутри постройки доносился грохот огромных шестеренок, и деревянный настил под ногами Ринна слегка дрожал.
— Невероятно! — закричал Керил, перекрывая шум воды и работающих механизмов.
Кузен короля стоял, разинув рот и запрокинув назад голову, чтобы лучше разглядеть длинный стальной вал, который спускался откуда-то с потолка постройки и уходил вниз, к механизму.
Но это было больше чем невероятно. Трудолюбиво вращающийся вал был толщиной со ствол молодого кедра, таким же высоким и прямым. В Виннамире еще не умели выковывать такие большие металлические предметы. Передаточные шестерни, которые вращались внизу, тоже были огромными — размером с самое большое тележное колесо, какое когда-либо приходилось видеть Ринну.
— Принеси мне гаечный ключ, — приказал Ринн лучнику с кроличьими зубами. — Вон он лежит — большой железный инструмент с развилкой на конце.
Ему подали ключ, и Ринн после краткого раздумья накинул его на огромную гайку, которая удерживала в зацеплении две шестерни разного размера. Однако сколько он ни дергал, как ни налегал на рукоятку ключа, гайка не поддавалась.
— Ну-ка, помогите! — прокричал Ринн. — Мы должны расцепить эту муфту.
Керил налег на ключ всей своей тяжестью.
— Откуда ты столько знаешь о ветряных мельницах? — спросил он.
— Я работал на лесопилке в заливе Полной Луны, когда мне было двенадцать лет. Она была очень похожа на эту мельницу, только там вал вращался потоком воды, а здесь он приводится в движение ветром.
Оттого что ему постоянно приходилось кричать, Ринн почти охрип и поэтому не стал объяснять, как в двенадцать лет сын портного решил, что ему не хочется быть портным. Его отец поступил довольно мудро, подыскав сыну работу на лесопилке: хватило трех месяцев тяжелого труда, чтобы Ринн изменил свое мнение.
Тем временем к ним на помощь пришел один из братьев, и гайка подалась со ржавым скрежетом. Ринн продолжал орудовать ключом до тех пор, пока гайка не соскочила с резьбы и не откатилась в сторону. Тогда он схватил тяжелый деревянный молоток на длинной рукоятке и несколькими ударами вывел большую шестерню из зацепления с малой, а затем сшиб ее с вала.
Как только зубцы передачи прекратили цепляться друг за друга, механизм внизу остановился. Только стальной вал продолжал крутиться вхолостую, стремительно наращивая обороты. Теперь, когда лязг металла затих, стало слышно, как высоко над их головами гремят лопасти крыльев мельницы.
— Превосходно! — заорал Керил, но Ринн покачал головой.
— Нет, все это очень легко починить.
— А это что такое? — встревожился фермер со шрамом.
Раздался грозный гул, и вся постройка содрогнулась. Механизм насоса под их ногами снова начал вращаться, но уже в обратную сторону.
— Торопитесь! — вскричал Ринн и с трудом приподнял тяжелую шестерню, которую он снял. — Это вода из колодцев и тоннеля пошла обратно и давит на крыльчатку насоса. Если мы скинем эту шестерню в работающий механизм, мы надолго выведем его из строя.
Совместными усилиями шестеренку подкатили к провалу в дощатом настиле и сбросили вниз. В механизме что-то страшно заскрежетало, и в воздух взлетел фонтан горячих искр. Затем еще раз, и еще, и Ринн скинул туда же гайку. С душераздирающим скрежетом и лязгом механизм снова остановился, и его стало заливать быстро прибывающей водой.
— Уф-ф! — выдохнул Керил не без удовольствия. — Вот теперь-то, наверное, все. Мы сделали это!
— Теперь нам осталось только повторить все с самого начала, — устало сказал Ринн. — Еще три раза.
Один из братьев выглянул в узкое окно и повернул к ним бесстрастное лицо.
— Если мы не поспешим, — заметил он ровным голосом, — нам придется выбираться отсюда вплавь.
И верно. Вся вода, которая должна была быть поднята наверх тем ветряным насосом, который они остановили, теперь растекалась по поляне. Конь Керила, флегматичный и хорошо обученный, покорно стоял в воде уже по самые бабки. Увидев эту картину, Керил снова прибег к богохульству.
— Если мы не поторопимся, моя лошадь утонет! — прорычал он.
И они заторопились.
Арлин и Мартен галопом мчались вдоль подножья гор, направляясь к Морскому проходу. Утренний туман уже почти исчез под лучами солнца, и только в складках рельефа всадников и коней опутывали его молочно-белые, соленые языки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93