Фарадей съежилась от смущения и стыда. Ей казалось, все глаза обращены на нее, да и Аксис вот-вот появится.
— Я стану считать дни до встречи с тобой, — поспешно произнесла Фарадей, понадеявшись, что Борнхелд оставит ее. Но нет, он вцепился ей в ногу, словно паук.
Сердце Фарадей болезненно сжалось: она увидела Аксиса. Он приближался, на этот раз верхом на коне. Это был Белагез, мощный, серый в яблоках жеребец, умный и быстрый, с нравом настоящего бойца.
— А, Борнхелд, — протянул, приблизившись, Аксис, не преминув обратить внимание на вольность своего единоутробного брата и быстро сообразив, что рука Борнхелда покоится на колене дочери графа Айсенда, Фарадей, помолвка которой с престолонаследником взбудоражила весь королевский двор. Однако, к своему немалому удивлению, он узнал в дочери графа Айсенда ту самую девушку, которая бросала на него взгляды на именинах Приама. Глядя на Фарадей, Аксис заметил, что она словно окаменела, и в душе пожалел ее.
Увидев Аксиса, Борнхелд насмешливо произнес:
— Надеюсь, Боевой Топор, мои топороносцы не понесут больших потерь при переходе до Горкентауна.
Лицо Аксиса стало мрачнее грозовой тучи, но он сдержался и ответил не менее ядовито:
— Если ты и дальше станешь держаться за женскую юбку, то мои топороносцы тебе не понадобятся. Боюсь, у тебя даже не останется времени, чтобы напоить лошадь.
— Зря тревожишься, я за ней присмотрю, ведь теперь у меня кобыла из конюшни наместника Скарабоста. Такая чистокровная лошадь тебе и не снилась, — Борнхелд похлопал Фарадей по бедру и громко расхохотался, довольный собственным остроумием.
Фарадей побелела от гнева. Плохо соображая, что делает, она ударила лошадь ногой. От неожиданности лошадь заржала и шарахнулась в сторону, отшвырнув Борнхелда. Окинув герцога победоносно-мстительным взглядом, Фарадей, постаравшись вложить в свой голос сочувствие и тревогу, громко воскликнула:
— Борнхелд!
Однако герцог не пострадал, хотя и грохнулся на булыжники. Поднявшись на ноги и заметив, что Фарадей недоуменно разводит руками, он покровительственно сказал:
— Ничего страшного, дорогая. Когда мы поженимся, я научу тебя управлять конем, даже самым норовистым, — герцог решил, что виной всему лошадь.
Боевой Топор усмехнулся. Он один заметил реакцию униженной Фарадей и в душе похвалил строптивую девушку. Взглянув на извалявшегося в пыли Борнхелда, он насмешливо произнес:
— Когда вернешься из Горкентауна, попроси Фарадей научить тебя крепко стоять на ногах. Упавший на ровном месте солдат — жалкое зрелище.
Борнхелд переменился в лице и зло процедил:
— Жду тебя в Горкентауне.
Оставив за собой последнее слово, герцог подошел к Фарадей, похлопал ее по руке и, развернувшись, направился во дворец.
Приняв в перепалке сторону Аксиса, Фарадей все же неодобрительно повела головой, подивившись непримиримой вражде между братьями.
Во дворе появился Джейм.
— Счастливого пути, Боевой Топор, — сказал он, приблизившись к Аксису. — Постарайся найти ответы на все вопросы. И помни о своем обещании.
Аксис нахмурился. В холодных синих глазах блеснула молния и мгновенно потухла. На этот раз он быстро справился с раздражением, вызванным лишним напоминанием о необходимости подчинить топороносцев ненавистному Борнхелду. Аксис приложил руку к груди, склонил голову. Затем, взглянув на Брата-Наставника, произнес:
— Широкой борозды, глубокой борозды, отец.
— Широкой и глубокой, — подхватил Джейм. — Да не оставит тебя Артор своей милостью, сын мой.
Аксис развернул боевого коня и во весь голос крикнул:
— Вы готовы, топороносцы?
— Готовы следовать за тобой, Боевой Топор, — раздался дружных хор голосов, заполнивший своим громким звучанием не только дворцовый двор, но и близлежащие улицы.
— Тогда в путь! — провозгласил Аксис.
На этот раз ему ответил цокот двадцати тысяч копыт, поднявший с городских крыш потревоженных ястребов и орлов.
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
По равнине Тэар
Эмбет не раз приходилось слышать истории о невероятной выносливости воинов Сенешаля, но она искренне полагала, что все это досужие россказни, придуманные самими топороносцами, любителями прихвастнуть за кружкой доброго эля. Однако на пятый день перехода она поняла, что глубоко заблуждалась. Аксис вел колонну с рассвета и до позднего вечера без единого отдыха. Колонна состояла из трех с половиной тысяч всадников, трехсот вьючных лошадей и нескольких сотен коней, предназначенных для смены уставших.
Эмбет негодовала: к чему такая спешка? День-другой ничего не значит. Так нет же, изволь мучиться! Эмбет еле держалась в седле. Она видела, устали и Мерлион с Фарадей, а на служанок и вовсе было жалко смотреть, хотя ни одна из них, вопреки мрачному предсказанию Аксиса, не упала в подвернувшуюся канаву.
Эмбет оглянулась. Леди Мерлион выглядела угрюмой, видно, в очередной раз ругая в душе графа Айсенда, отправившего ее с дочерью в Арсен в сопровождении мужиковатых топороносцев, чей грубый неотесанный командир нисколько не считается с тем, что вместе с солдатами путешествуют женщины. Фарадей держалась в седле уверенней. Она заплела волосы в косу и сменила длинную амазонку на короткую юбку с разрезами и теперь сидела на лошади верхом, по-мужски. Увидев дочь в новом наряде, леди Мерлион пришла в ужас, но Фарадей быстро нашлась, ответив, что юбка с разрезами не большая вольность, чем платье с глубоким вырезом.
Позади женщин ехал брат Гилберт. Он был, как всегда, задумчив. «Видимо, размышляет о данном ему поручении» — решила Эмбет, поежившись. Мысль о башне Безмолвной Женщины привела ее в трепет, но ненадолго: леди Тэар вспомнила об увязавшейся за людьми белой кошке. Эта кошка на каждом привале неотступно следовала за Аксисом, а утром всякий раз пропадала. Куда она девается днем? Верно, прячется средь поклажи какой-нибудь вьючной лошади.
Эмбет придержала лошадь.
— В пятистах пейсах от нас ложбина, — сказала она, когда с ней поравнялись другие женщины. — Возможно, Боевой Топор вспомнит о нас и сделает в ложбине привал, — Эмбет посмотрела вперед. Вдали за вереницей топороносцев маячила спина Аксиса, сидевшего на сером в яблоках жеребце.
— Зря надеешься, — буркнула Мерлион. Ее волосы растрепались, а лицо приобрело бледно-землистый цвет. — Этот Боевой Топор с женщинами не считается. Мои служанки настолько устают за день, что на привале от них почти никакого толку.
— Но мы же не на увеселительной прогулке, мама, — возразила Фарадей. — Боевой Топор ведет колонну походным маршем.
— Он мог бы вспомнить о женщинах, — в сердцах ответила Мерлион, — но нас он просто не замечает.
Действительно, Аксис словно забыл о женщинах и даже на привалах не уделял им внимания, то беседуя с офицерами, то перешучиваясь с солдатами у бивачных костров.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109