— Нечто в этом роде, — ровным голосом подтвердил Родриго.
— Альмалик Картадский — уже покойник, — тихо вставил король Рамиро, — за то, что он пытался сделать с королевой. А мувардийцам, когда мы их найдем, нечего надеяться на мою жалость. Особенно после сегодняшней ночи. Но сердце у меня не лежит к убийству — ради собственного блага или чтобы доставить удовольствие священникам.
— А, — произнес Аммар самым насмешливым тоном, — мягкое завоевание. Всадники Джада машут руками веселым ашаритским фермерам, проезжая мимо. И чтобы ваши храбрые солдаты были довольны — что? Зарубите на ходу нескольких киндатов? Их-то никому не будет жалко, правда?
Родриго не захотел клюнуть на эту приманку.
— Это война, Аммар. Мы уже не дети. Есть Ашар и есть Джад, и будут твориться отвратительные вещи. После нескольких сотен лет, когда другая армия плывет в Сорийю, будут вещи даже хуже.
— Интересно, что может быть хуже отвратительных вещей?
— Ты не это имеешь в виду, — сказал Родриго. — Но у меня есть частичный ответ. Хуже — это когда то небольшое пространство, которое еще осталось, чтобы люди могли перемещаться взад и вперед между мирами, исчезнет, потому что эти миры утонут в ненависти. Это еще может случиться с нами. — Он заколебался. — И, вероятно, случится, Аммар. У меня не больше иллюзий, чем у тебя. Не будет веселых фермеров там, где пройдет эта армия. Мы будем завоевывать, если сможем, и делать то, что должны, а потом попытаемся править здесь, как халифы и властители городов правили джадитами и киндатами среди вас.
— Как это… прагматично с вашей стороны, — ответил Аммар с ледяной улыбкой. «Он рассердился, — видела Джеана, — и не старается это скрыть».
Родриго тоже это увидел. Он сказал:
— Ты считаешь, что мы подходящая мишень для твоих чувств в данный момент?
— Подходящая, за неимением лучшей.
— Чего бы ты от меня хотел? — внезапно воскликнул Родриго. В наступившей тишине Джеану охватило чувство, как когда-то в Рагозе, что для этих двоих, которые сейчас в упор смотрели друг на друга, больше никого на свете не существует в это короткое мгновение.
Это мгновение пришло, ненадолго задержалось, а затем ушло. Джеане показалось, что она увидела, как это произошло, как что-то умчалось от этих двоих людей, быстрее, чем любые кони, и исчезло во тьме.
— Чего бы я от тебя хотел? — Голос Аммара смягчился. Теперь он заговорил по-ашаритски. — Наверное, невозможного. Поезжай домой. Разводи лошадей, воспитывай сыновей, люби жену. — Он повернулся к королю Вальедо. — Превратите свою страну — всю Эсперанью, если сможете ее объединить, — в землю, которая понимает не только войну и праведную набожность. Отведите в своей жизни место для большего, чем боевые песни для поднятия духа солдат. Научите ваш народ понимать… сады, необходимость фонтанов, музыку.
Пронесся порыв ветра. Ибн Хайран покачал головой.
— Простите меня. Я веду себя очень глупо. Я устал и понимаю, что вы тоже устали. Те известия, которые вы мне сообщили, не совсем неожиданны, но они действительно означают гибель того, что я… что было мне дорого.
— Я это знаю. — Голос Родриго был твердым, как скала. — Я бы хотел, чтобы ты помог сохранить в живых частицу Аль-Рассана. Я сказал, что у меня есть предложение. Если король не будет возражать, я бы предложил тебе определенные посты в Аль-Рассане, а потом разделить со мной пост министра Вальедо.
Джеана услышала, как потрясение ахнул Альвар де Пеллино, и увидела, что король сделал невольный жест. Родриго только что предложил отдать половину своей власти ашариту.
Аммар тихо рассмеялся. Он посмотрел на короля, потом снова на Родриго.
— Тебе нравится удивлять людей, правда? А я-то считал это своим собственным грехом.
И снова Родриго не улыбнулся.
— Мне это кажется достаточно простым. У нас слишком мало людей, чтобы захватить и заселить Аль-Рассан. Нам нужны звезднорожденные — и киндаты, — чтобы остаться здесь, обрабатывать землю, вести дела, платить налоги… Возможно, когда-нибудь они станут джадитами так же, как наши люди многие века принимали веру в Ашара. Если наш поход будет успешным, мы окажемся очень немногочисленным народом в очень обширной стране. Чтобы сыновья и дочери Ашара оставались спокойными и хорошо управляемыми, нам нужен человек их собственной веры. Нам потом понадобится очень много таких людей, но в данный момент есть только один человек, которому я могу доверить столь большую власть и который может установить такое равновесие, и этот человек — ты. Ты поможешь нам управлять Аль-Рассаном? Той его частью, где мы будем править. Аммар снова повернулся к королю.
— Он красноречив, когда хочет, не так ли? Он вас убедил? — В его голосе снова звучала резкая ирония. — Это вам кажется достаточно простым?
Кони убегали прочь, в ночную тьму. Джеана почти видела их воочию, таким живым был для нее этот образ: гривы развевались на ветру от быстрой скачки под лунами и мчащимися тучами.
— Он меня удивил, — осторожно произнес король Рамиро. — Но не больше, чем я удивился, обнаружив вас в моем лагере. Да, сэр Родриго излагает простые истины, и я умею их расслышать, как и любой другой, надеюсь. Что касается меня, то я тоже предпочитаю изящные дворец или часовню тем, которые просто защищают от дождя и ветра. Я сознаю, чем был Аль-Рассан. Я читал ваши стихи и стихи других здешних поэтов. Среди нас есть те, кто, возможно, надеется на костры из плоти во время нашего движения на юг. Я бы предпочел не оправдать их ожиданий.
— А ваш брат? А ваш дядя?
Губы короля Рамиро снова скривились в усмешке.
— Я бы предпочел, — пробормотал он, — не оправдать и их ожидания тоже.
Аммар громко расхохотался. И снова Родриго не улыбнулся. Полностью владея собой, он ждал ответа, как поняла Джеана. И он этого хотел. Ей казалось, что она это тоже поняла. Его сын чуть не умер сегодня ночью. Еще мог умереть. Родриго Бельмонте не хотел пережить еще одну потерю.
Смех Аммара замер. Неожиданно он взглянул на нее. Она смотрела ему прямо в глаза, но при лунном свете трудно было определить их выражение. Он снова повернулся к Родриго.
— Я не могу, — решительным тоном произнес он. Мысленным взором Джеана видела, что кони исчезли, пропали из виду.
— Это будут мувардийцы, — быстро проговорил Родриго. — Ты это знаешь, Аммар! Рагоза не сможет устоять даже против Халоньи, поскольку половина ее войск состоит из наемников-джадитов. Когда верховный клирик появится у ее стен и заговорит о священной войне…
— Я это знаю!
— А Фезана не выдержит нашей осады. Ты это тоже знаешь! Она падет еще до конца лета.
— Я знаю этот город, — тихим голосом вставил король Рамиро. — Я там жил в молодости, в ссылке. И сделал кое-какие наблюдения. Если только оборонительные укрепления не сильно изменились, то я считаю, что смогу взять Фезану, даже с ее новым гарнизоном.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160