Теперь Джеана слышала рыдания, пронзительные звуки горя, доносящиеся из теней по краям пламени.
— Да простит тебя Джад и найдет для твоей души место в Его свете, — произнес Родриго Бельмонте, глядя на человека в красной рубашке. Его голос теперь звучал совсем по-другому.
Зири в последний раз поднял на него глаза, услышав это, и, очевидно, увидел то, что ему было необходимо. Он повернулся, шагнул вперед, держа в руках непривычный меч.
«Он никогда в жизни не держал оружия», — подумала Джеана. Ей хотелось закрыть глаза, но что-то не позволяло ей это сделать. Человек в красной рубашке не пытался убежать. В то время она приняла это за мужество, но позже решила, что он, наверное, был слишком изумлен происходящим, чтобы реагировать. Такого просто не могло произойти с благородными господами, играющими в свои игры в сельской местности.
Зири ибн Арам сделал два твердых шага вперед и вонзил одолженный ему клинок — неловко, но решительно — прямо в сердце человека, убившего его отца и мать. Тот страшно вскрикнул, когда лезвие вошло в него.
Джеана слишком поздно вспомнила о девочках. Ей следовало заставить их отвернуться, зажать уши. Они обе смотрели. Теперь они уже не плакали. Она опустилась на колени и прижала их к себе.
«Это я виновата в его смерти», — подумала Джеана. Теперь, когда ярость перестала двигать ею, это была ужасающая мысль. Внезапно она осознала, что находится здесь, за стенами Фезаны, чтобы стать причиной еще одной смерти.
— Теперь я их уведу, доктор.
Она подняла взгляд и увидела рядом с собой этого мальчика, Зири. Он уже вернул меч Альвару. Его глаза ничего не выражали. Поможет ли ему то, что он отомстил, потом, позднее? Джеана в этом сомневалась.
Она отпустила девочек и смотрела, как брат уводит их прочь. Она не знала, куда они направляются среди всех пожарищ. И сомневалась, что он сам это знает. Она осталась стоять на коленях, глядя на Гарсию де Рада.
— Мой родственник был свиньей, — хладнокровно произнес тот, отворачиваясь от убитого и глядя снизу вверх на Родриго Бельмонте. — То, что он сделал, — отвратительно. Хорошо, что мы от него избавились, и то же самое я скажу, когда мы вернемся домой.
Лайн Нунес рассмеялся изумленным, отрывистым смехом. Джеана сама с трудом верила собственным ушам. В глубине души она вынуждена была признать, что у этого человека есть определенное мужество. И все равно он — чудовище. Чудовище из сказок, которым матери пугают детей, чтобы те слушались. Но сюда, в Орвилью, это чудовище все же явилось наяву, и дети погибли. Одного из них зарубили мечом еще до того, как он пришел в этот мир.
Она снова оглянулась через плечо и увидела, что Родриго Бельмонте улыбается странной улыбкой, глядя на де Раду. Никого на свете не успокоило бы выражение его лица.
— Ты знаешь, — сказал он, и его голос снова звучал спокойно, почти непринужденно, — я всегда думал, что это ты отравил короля Раймундо.
Джеана увидела изумление и тревогу на изборожденном морщинами лице Лайна Нунеса. Он резко повернулся к Родриго. Этого он явно не ожидал. Он подъехал ближе к Капитану. Посмотрев на Гарсию де Рада, Джеана увидела, как тот открыл рот и снова закрыл его. Он явно усиленно размышлял, но она не заметила в нем никакого страха даже сейчас. Кровь сочилась из раны на его лице.
— Ты бы не посмел произнести подобное в Эстерене, — наконец сказал он.
Его голос звучал теперь мягче. В рядах джадитов снова возникло напряжение. Последнего короля Вальедо звали Раймундо, это Джеане было известно. Он был самым старшим из трех братьев, сыновей Санчо Толстого. Вокруг смерти Раймундо ходили разные слухи, и в них упоминалось имя Родриго Бельмонте, что-то насчет коронации нынешнего короля Вальедо. «Аммар ибн Хайран мог бы рассказать мне об этом, — внезапно подумала Джеана и покачала головой. — Какая странная мысль».
— Может быть, и нет, — ответил Родриго по-прежнему мягко. — Но мы не в Эстерене.
— И ты считаешь себя вправе бросать ложные обвинения кому угодно?
— Не кому угодно. Только тебе. Вызови меня на дуэль. — На лице Капитана все еще держалась эта странная улыбка.
— Вызову, когда вернемся домой. Поверь.
— Не верю. Сразись со мной сейчас или признайся, что убил своего короля.
Краем глаза Джеана видела, как стоящий рядом с Капитаном Лайн Нунес сделал рукой странный, беспомощный жест. Капитан не обратил на него внимания. Его настроение как-то изменилось, и Джеана впервые почувствовала, что боится его. Этот вопрос — смерть короля Раймундо — был, по-видимому, его больным местом. Она увидела, что Велас тихо подошел и встал рядом с ней, словно хотел защитить.
— И не подумаю. Только не здесь. Но повтори это при дворе, и посмотришь, что я сделаю, Бельмонте.
— Родриго! — услышала Джеана хриплый голос Лайна Нунеса. — Прекрати, во имя Джада! Убей его, если хочешь, но прекрати сейчас же.
— Но именно в этом и заключается проблема, — ответил Капитан из Вальедо тем же напряженным голосом. — Мне кажется, я не могу.
Джеана, стараясь понять происходящее сквозь бурю собственных эмоций, не была уверена, что он имеет в виду: не может убить или не может прекратить этот разговор? У нее мелькнуло ощущение, что, возможно, он имеет в виду и то, и другое.
Еще один дом обрушился с грохотом. Огонь уже охватил все, до чего смог дотянуться. Больше не осталось дерева, которое могло загореться. Орвилья к утру превратится в пепел и угли, а уцелевшим придется заняться мертвыми и жить дальше.
— Забирай своих людей и уходи, — сказал Родриго Бельмонте человеку, который все это сделал.
— Верни наших коней и оружие, и мы тотчас же отправимся на север, — быстро ответил Гарсия де Рада.
Джеана оглянулась и увидела, что холодная улыбка Родриго исчезла. Теперь он выглядел усталым, словно недавняя перепалка лишила его сил.
— Вы пообещали за себя выкуп, помнишь? — спросил он. — При свидетелях. Полный размер выкупа будет установлен герольдами двора. Ваши кони и оружие пойдут в счет первой выплаты. Вас отпускают под обещание заплатить остальное.
— Ты хочешь, чтобы мы шли в Вальедо пешком?
— Я хочу, чтобы ты умер, — сухо ответил Родриго. — Но не стану убивать соотечественника. Скажи спасибо и отправляйся в путь. Сегодня в Фезане ночует пятьсот наемников-мувардийцев, между прочим. Они уже заметили огонь пожаров. Промедление может оказаться опасным.
«Он собирается их отпустить. Привилегия ранга и власти. Так устроен мир. Смерть и увечья крестьян можно возместить лошадьми и золотом для спасителей…» Внезапно перед мысленным взором Джеаны ясно возникла картинка: она плавно поднимается с бурой, опаленной травы, подходит к юному солдату Альвару и хватает его меч. Она почти ощутила тяжесть оружия в своих руках. С потусторонней ясностью она видела, как подходит к Гарсии де Рада — он уже стоял вполоборота к ней.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160
— Да простит тебя Джад и найдет для твоей души место в Его свете, — произнес Родриго Бельмонте, глядя на человека в красной рубашке. Его голос теперь звучал совсем по-другому.
Зири в последний раз поднял на него глаза, услышав это, и, очевидно, увидел то, что ему было необходимо. Он повернулся, шагнул вперед, держа в руках непривычный меч.
«Он никогда в жизни не держал оружия», — подумала Джеана. Ей хотелось закрыть глаза, но что-то не позволяло ей это сделать. Человек в красной рубашке не пытался убежать. В то время она приняла это за мужество, но позже решила, что он, наверное, был слишком изумлен происходящим, чтобы реагировать. Такого просто не могло произойти с благородными господами, играющими в свои игры в сельской местности.
Зири ибн Арам сделал два твердых шага вперед и вонзил одолженный ему клинок — неловко, но решительно — прямо в сердце человека, убившего его отца и мать. Тот страшно вскрикнул, когда лезвие вошло в него.
Джеана слишком поздно вспомнила о девочках. Ей следовало заставить их отвернуться, зажать уши. Они обе смотрели. Теперь они уже не плакали. Она опустилась на колени и прижала их к себе.
«Это я виновата в его смерти», — подумала Джеана. Теперь, когда ярость перестала двигать ею, это была ужасающая мысль. Внезапно она осознала, что находится здесь, за стенами Фезаны, чтобы стать причиной еще одной смерти.
— Теперь я их уведу, доктор.
Она подняла взгляд и увидела рядом с собой этого мальчика, Зири. Он уже вернул меч Альвару. Его глаза ничего не выражали. Поможет ли ему то, что он отомстил, потом, позднее? Джеана в этом сомневалась.
Она отпустила девочек и смотрела, как брат уводит их прочь. Она не знала, куда они направляются среди всех пожарищ. И сомневалась, что он сам это знает. Она осталась стоять на коленях, глядя на Гарсию де Рада.
— Мой родственник был свиньей, — хладнокровно произнес тот, отворачиваясь от убитого и глядя снизу вверх на Родриго Бельмонте. — То, что он сделал, — отвратительно. Хорошо, что мы от него избавились, и то же самое я скажу, когда мы вернемся домой.
Лайн Нунес рассмеялся изумленным, отрывистым смехом. Джеана сама с трудом верила собственным ушам. В глубине души она вынуждена была признать, что у этого человека есть определенное мужество. И все равно он — чудовище. Чудовище из сказок, которым матери пугают детей, чтобы те слушались. Но сюда, в Орвилью, это чудовище все же явилось наяву, и дети погибли. Одного из них зарубили мечом еще до того, как он пришел в этот мир.
Она снова оглянулась через плечо и увидела, что Родриго Бельмонте улыбается странной улыбкой, глядя на де Раду. Никого на свете не успокоило бы выражение его лица.
— Ты знаешь, — сказал он, и его голос снова звучал спокойно, почти непринужденно, — я всегда думал, что это ты отравил короля Раймундо.
Джеана увидела изумление и тревогу на изборожденном морщинами лице Лайна Нунеса. Он резко повернулся к Родриго. Этого он явно не ожидал. Он подъехал ближе к Капитану. Посмотрев на Гарсию де Рада, Джеана увидела, как тот открыл рот и снова закрыл его. Он явно усиленно размышлял, но она не заметила в нем никакого страха даже сейчас. Кровь сочилась из раны на его лице.
— Ты бы не посмел произнести подобное в Эстерене, — наконец сказал он.
Его голос звучал теперь мягче. В рядах джадитов снова возникло напряжение. Последнего короля Вальедо звали Раймундо, это Джеане было известно. Он был самым старшим из трех братьев, сыновей Санчо Толстого. Вокруг смерти Раймундо ходили разные слухи, и в них упоминалось имя Родриго Бельмонте, что-то насчет коронации нынешнего короля Вальедо. «Аммар ибн Хайран мог бы рассказать мне об этом, — внезапно подумала Джеана и покачала головой. — Какая странная мысль».
— Может быть, и нет, — ответил Родриго по-прежнему мягко. — Но мы не в Эстерене.
— И ты считаешь себя вправе бросать ложные обвинения кому угодно?
— Не кому угодно. Только тебе. Вызови меня на дуэль. — На лице Капитана все еще держалась эта странная улыбка.
— Вызову, когда вернемся домой. Поверь.
— Не верю. Сразись со мной сейчас или признайся, что убил своего короля.
Краем глаза Джеана видела, как стоящий рядом с Капитаном Лайн Нунес сделал рукой странный, беспомощный жест. Капитан не обратил на него внимания. Его настроение как-то изменилось, и Джеана впервые почувствовала, что боится его. Этот вопрос — смерть короля Раймундо — был, по-видимому, его больным местом. Она увидела, что Велас тихо подошел и встал рядом с ней, словно хотел защитить.
— И не подумаю. Только не здесь. Но повтори это при дворе, и посмотришь, что я сделаю, Бельмонте.
— Родриго! — услышала Джеана хриплый голос Лайна Нунеса. — Прекрати, во имя Джада! Убей его, если хочешь, но прекрати сейчас же.
— Но именно в этом и заключается проблема, — ответил Капитан из Вальедо тем же напряженным голосом. — Мне кажется, я не могу.
Джеана, стараясь понять происходящее сквозь бурю собственных эмоций, не была уверена, что он имеет в виду: не может убить или не может прекратить этот разговор? У нее мелькнуло ощущение, что, возможно, он имеет в виду и то, и другое.
Еще один дом обрушился с грохотом. Огонь уже охватил все, до чего смог дотянуться. Больше не осталось дерева, которое могло загореться. Орвилья к утру превратится в пепел и угли, а уцелевшим придется заняться мертвыми и жить дальше.
— Забирай своих людей и уходи, — сказал Родриго Бельмонте человеку, который все это сделал.
— Верни наших коней и оружие, и мы тотчас же отправимся на север, — быстро ответил Гарсия де Рада.
Джеана оглянулась и увидела, что холодная улыбка Родриго исчезла. Теперь он выглядел усталым, словно недавняя перепалка лишила его сил.
— Вы пообещали за себя выкуп, помнишь? — спросил он. — При свидетелях. Полный размер выкупа будет установлен герольдами двора. Ваши кони и оружие пойдут в счет первой выплаты. Вас отпускают под обещание заплатить остальное.
— Ты хочешь, чтобы мы шли в Вальедо пешком?
— Я хочу, чтобы ты умер, — сухо ответил Родриго. — Но не стану убивать соотечественника. Скажи спасибо и отправляйся в путь. Сегодня в Фезане ночует пятьсот наемников-мувардийцев, между прочим. Они уже заметили огонь пожаров. Промедление может оказаться опасным.
«Он собирается их отпустить. Привилегия ранга и власти. Так устроен мир. Смерть и увечья крестьян можно возместить лошадьми и золотом для спасителей…» Внезапно перед мысленным взором Джеаны ясно возникла картинка: она плавно поднимается с бурой, опаленной травы, подходит к юному солдату Альвару и хватает его меч. Она почти ощутила тяжесть оружия в своих руках. С потусторонней ясностью она видела, как подходит к Гарсии де Рада — он уже стоял вполоборота к ней.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160