Его не было, а холодная ладонь продолжала сжимать ее руку. И это была недетская рука. Елена перевела взгляд и увидела, что сжимает меж пальцев гроздь длинного влажного мха. Он плотно оплетал ладонь.
— Что это? — спросил Эррил, проследив за ее взглядом и опуская нож.
— Я не знаю... — и она протянула Эррилу мох.
Толчук скорчился в клетке, ноги ему жала решетка. Ткань, которой была окутана клетка, не давала ему ничего видеть, но он отлично слышал голос Мерика. Эльф уже заканчивал выступление, скоро их выход, и на сегодня с работой будет покончено.
Выставив козьи рога, Толчук ждал, когда очередной зевака приоткроет занавеску и бросит монетку за просмотр монстра. Последние три луны он начал шипеть и рычать при появлении любопытных, но эти попытки устрашения почему-то чаще всего вызывали лишь смех, особенно, когда он топорщил размалеванные рога. Никто не верил в то, что он настоящий огр. Но ведь он и вправду не был таковым со своей примесью крови сайлуры. Вздохнув, Толчук задумчиво почесал загривок когтями.
— Кто-то идет, приготовься! — прошипел ему Крал, якобы его хозяин и повелитель. Голос горца звучал как-то громче обычного.
— Приходите и посмотрите на чудовище с гор! Он посажен в клетку после того, как убил сорок человек и насладился их мясом!
Толчук грозно замотал головой. Горец откровенно врал, Толчук ни разу не убил никого из людей, но так надо было по сценарию, и Крал, не переносивший вранья, постепенно свыкся с ролью, тем более, что его низкий густой голос прекрасно подходил для подобных целей. Но сегодня Крал что-то особенно усердствовал, расписывая несуществовавшие ужасы, и Толчук заворчал громче.
— Вы слышите? Слышите? — Продолжал Крал. — Он рвет и мечет! Жажда крови снова в нем проснулась!
— Мамочка, не хочу смотреть на людоеда! — пропищал детский голос.
— Ах, милый, да это просто шутка, — голос женщины звучал устало и равнодушно. — Кто-то сидит, переодетый в костюм — вот и все. Хочешь посмотреть?
— Не хочу-у-у!!! — Голос ребенка поднялся до визга.
— Ну, тогда пойдем домой.
— Нет, я хочу погладить ту большую собачку!
Голоса стали удаляться.
— Да это волк, мой хороший, и его хозяин уже уложил его спать. — Малыш начал противно и долго канючить.
Крал просунул голову в клетку, виновато усмехаясь.
— Прости, но ничего не вышло.
— Слышал, — пробурчал огорченный Толчук.
Но вдруг за спиной Крала раздался другой голос, и сзади появилась женщина.
— Я хотела бы посмотреть ваше чудовище, — сказала она голосом нежным и мелодичным, как горный ручей весной... Весной, на его родине...
Впрочем, Крал быстро опомнился, повернулся и заученно повторил:
— Пожалуйста, прошу вас, посмотрите монстра, который убил уже сорок человек и... — Тут голос горца пресекся. — И... хм... Я имею в виду... Я... Он...
— Он полакомился их мясом, — спокойно закончила женщина. — Все это я уже слышала. — В сковородку со звоном упала монета. — А теперь, если позволите, отойдите, и я сама посмотрю на вашего монстра. — Обыкновенные при таких просьбах слова вдруг замерли на губах Крала.
— Я... да... он кровожаден...
— Конечно, конечно, я буду осторожна. — И женщина нагнулась под занавеску. Крал стоял рядом с пылающим лицом.
Толчук посмотрел на женщину и тотчас понял смущение горца. Зрелище перед ним открылось невероятное. Женщина была ростом никак не меньше Крала и едва ли уже его в плечах. Длинные светлые волосы завязаны в тугой хвост, покрывавший поясницу. Кожаная одежда сверкала железными пряжками, на поясе висело два ножа, и, в целом, женщина казалась гораздо более внушительным воином, чем Крал.
Однако при таком обличье лицо ее оставалось лицом красивой женщины, с полными губами, нежным румянцем и ярко-синими глазами. И горец не мог отвести взгляда от такой красоты, застыв с так и недоговоренной фразой на губах.
— Зачем вы приделали ему такие дурацкие украшения? — вдруг обернулась женщина. — И для чего эти идиотские рога?
Лицо Крала потемнело, и разумная речь окончательно покинула его. Ситуация была действительно нелепая.
— Ну? — потребовала женщина тоном человека, привыкшего получать немедленный ответ.
— Это маскарад, — ответил за горца Толчук. — Настоящих монстров давно бы уже убили в первой деревне.
Женщина и бровью не повела.
— Неужели у вас нет гордости? — воскликнула она. — Корячиться в клетке, представляя из себя шута!
Ошеломленный таким определением своей роли, потерял дар речи и Толчук.
Женщина снова повернулся к горцу, причем, в ее движениях была быстрота и грация рассерженной кошки.
— Освободите его! — приказала она. — Это позор!
— Но?
Глаза странной женщины вспыхнули.
— Я поговорю с вами обоими, — медленно произнесла она. — Но сделаю это не раньше, чем...
Она снова резко обернулась к клетке. — Как тебя зовут, огр?
— Толчук.
— Хм... «Тот-кто-ходит-как-человек», — перевела она. — Жестокое имя. Потом снова повернулась к горцу, не обращая внимания на застывшего от удивления Толчука. Как она могла узнать, что значит его имя? — Словом, я ни о чем не стану говорить до тех пор, пока Толчук находится в этой позорной клетке, словно взбесившийся пес. Освободи его!
Крал кивнул, слишком потрясенный для того, чтобы возражать, и загремел ключами. Он отпер двери и отомкнул привязывавшую огра цепь.
Женщина спокойно стояла, положив руки на бедра, наблюдая, насколько быстро исполняются ее приказания. А когда Толчук, согнувшись и пошатываясь, вылез из импровизированной тюрьмы, она посмотрела на него долгим придирчивым взглядом, и на губах у нее застыло выражение, будто она что-то знает, но скрывает.
Толчук вытянул затекшие ноги на булыжниках мостовой и, растирая спину, жалобно посмотрел на женщину.
— А вас как зовут?
Она слегка склонила величественную голову.
— Мишель Ярнош.
— Откуда вы знаете язык огров?
Но Мишель проигнорировала этот вопрос.
— У нас есть для обсуждения вещи более важные. Например, то, что это делает огр так далеко от родного дома, в городе, на площади?
Крал, наконец, обрел дар речи.
— Я... Я не понимаю, каким образом это касается...
Она резко обернулась, приблизив лицо почти вплотную к лицу горца.
— Да таким, что я перенесла слишком много, чтобы вас найти и догнать.
Эти слова заставили Крала схватиться за рукоять топора.
Но Мишель и бровью не повела при этом движении.
— Вы все играете и даже не подозреваете, в какой находитесь опасности! Что вы торчите здесь, в Шадоубруке? И кому, как не тебе, знать это лучше всех, человек с гор?! Когда идет охота, остановка подобна смерти.
— О чем ты? — Крал уже полностью взял себя в руки.
— Если уж я сумела найти вас, то гульготалы сделают это и подавно, — продолжала Мишель. — Я выслеживаю вас от самых холмов, но ваш маскарад охранял вас, пока вы двигались благоразумно, и даже мое искусство было бессильно мне помочь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139
— Что это? — спросил Эррил, проследив за ее взглядом и опуская нож.
— Я не знаю... — и она протянула Эррилу мох.
Толчук скорчился в клетке, ноги ему жала решетка. Ткань, которой была окутана клетка, не давала ему ничего видеть, но он отлично слышал голос Мерика. Эльф уже заканчивал выступление, скоро их выход, и на сегодня с работой будет покончено.
Выставив козьи рога, Толчук ждал, когда очередной зевака приоткроет занавеску и бросит монетку за просмотр монстра. Последние три луны он начал шипеть и рычать при появлении любопытных, но эти попытки устрашения почему-то чаще всего вызывали лишь смех, особенно, когда он топорщил размалеванные рога. Никто не верил в то, что он настоящий огр. Но ведь он и вправду не был таковым со своей примесью крови сайлуры. Вздохнув, Толчук задумчиво почесал загривок когтями.
— Кто-то идет, приготовься! — прошипел ему Крал, якобы его хозяин и повелитель. Голос горца звучал как-то громче обычного.
— Приходите и посмотрите на чудовище с гор! Он посажен в клетку после того, как убил сорок человек и насладился их мясом!
Толчук грозно замотал головой. Горец откровенно врал, Толчук ни разу не убил никого из людей, но так надо было по сценарию, и Крал, не переносивший вранья, постепенно свыкся с ролью, тем более, что его низкий густой голос прекрасно подходил для подобных целей. Но сегодня Крал что-то особенно усердствовал, расписывая несуществовавшие ужасы, и Толчук заворчал громче.
— Вы слышите? Слышите? — Продолжал Крал. — Он рвет и мечет! Жажда крови снова в нем проснулась!
— Мамочка, не хочу смотреть на людоеда! — пропищал детский голос.
— Ах, милый, да это просто шутка, — голос женщины звучал устало и равнодушно. — Кто-то сидит, переодетый в костюм — вот и все. Хочешь посмотреть?
— Не хочу-у-у!!! — Голос ребенка поднялся до визга.
— Ну, тогда пойдем домой.
— Нет, я хочу погладить ту большую собачку!
Голоса стали удаляться.
— Да это волк, мой хороший, и его хозяин уже уложил его спать. — Малыш начал противно и долго канючить.
Крал просунул голову в клетку, виновато усмехаясь.
— Прости, но ничего не вышло.
— Слышал, — пробурчал огорченный Толчук.
Но вдруг за спиной Крала раздался другой голос, и сзади появилась женщина.
— Я хотела бы посмотреть ваше чудовище, — сказала она голосом нежным и мелодичным, как горный ручей весной... Весной, на его родине...
Впрочем, Крал быстро опомнился, повернулся и заученно повторил:
— Пожалуйста, прошу вас, посмотрите монстра, который убил уже сорок человек и... — Тут голос горца пресекся. — И... хм... Я имею в виду... Я... Он...
— Он полакомился их мясом, — спокойно закончила женщина. — Все это я уже слышала. — В сковородку со звоном упала монета. — А теперь, если позволите, отойдите, и я сама посмотрю на вашего монстра. — Обыкновенные при таких просьбах слова вдруг замерли на губах Крала.
— Я... да... он кровожаден...
— Конечно, конечно, я буду осторожна. — И женщина нагнулась под занавеску. Крал стоял рядом с пылающим лицом.
Толчук посмотрел на женщину и тотчас понял смущение горца. Зрелище перед ним открылось невероятное. Женщина была ростом никак не меньше Крала и едва ли уже его в плечах. Длинные светлые волосы завязаны в тугой хвост, покрывавший поясницу. Кожаная одежда сверкала железными пряжками, на поясе висело два ножа, и, в целом, женщина казалась гораздо более внушительным воином, чем Крал.
Однако при таком обличье лицо ее оставалось лицом красивой женщины, с полными губами, нежным румянцем и ярко-синими глазами. И горец не мог отвести взгляда от такой красоты, застыв с так и недоговоренной фразой на губах.
— Зачем вы приделали ему такие дурацкие украшения? — вдруг обернулась женщина. — И для чего эти идиотские рога?
Лицо Крала потемнело, и разумная речь окончательно покинула его. Ситуация была действительно нелепая.
— Ну? — потребовала женщина тоном человека, привыкшего получать немедленный ответ.
— Это маскарад, — ответил за горца Толчук. — Настоящих монстров давно бы уже убили в первой деревне.
Женщина и бровью не повела.
— Неужели у вас нет гордости? — воскликнула она. — Корячиться в клетке, представляя из себя шута!
Ошеломленный таким определением своей роли, потерял дар речи и Толчук.
Женщина снова повернулся к горцу, причем, в ее движениях была быстрота и грация рассерженной кошки.
— Освободите его! — приказала она. — Это позор!
— Но?
Глаза странной женщины вспыхнули.
— Я поговорю с вами обоими, — медленно произнесла она. — Но сделаю это не раньше, чем...
Она снова резко обернулась к клетке. — Как тебя зовут, огр?
— Толчук.
— Хм... «Тот-кто-ходит-как-человек», — перевела она. — Жестокое имя. Потом снова повернулась к горцу, не обращая внимания на застывшего от удивления Толчука. Как она могла узнать, что значит его имя? — Словом, я ни о чем не стану говорить до тех пор, пока Толчук находится в этой позорной клетке, словно взбесившийся пес. Освободи его!
Крал кивнул, слишком потрясенный для того, чтобы возражать, и загремел ключами. Он отпер двери и отомкнул привязывавшую огра цепь.
Женщина спокойно стояла, положив руки на бедра, наблюдая, насколько быстро исполняются ее приказания. А когда Толчук, согнувшись и пошатываясь, вылез из импровизированной тюрьмы, она посмотрела на него долгим придирчивым взглядом, и на губах у нее застыло выражение, будто она что-то знает, но скрывает.
Толчук вытянул затекшие ноги на булыжниках мостовой и, растирая спину, жалобно посмотрел на женщину.
— А вас как зовут?
Она слегка склонила величественную голову.
— Мишель Ярнош.
— Откуда вы знаете язык огров?
Но Мишель проигнорировала этот вопрос.
— У нас есть для обсуждения вещи более важные. Например, то, что это делает огр так далеко от родного дома, в городе, на площади?
Крал, наконец, обрел дар речи.
— Я... Я не понимаю, каким образом это касается...
Она резко обернулась, приблизив лицо почти вплотную к лицу горца.
— Да таким, что я перенесла слишком много, чтобы вас найти и догнать.
Эти слова заставили Крала схватиться за рукоять топора.
Но Мишель и бровью не повела при этом движении.
— Вы все играете и даже не подозреваете, в какой находитесь опасности! Что вы торчите здесь, в Шадоубруке? И кому, как не тебе, знать это лучше всех, человек с гор?! Когда идет охота, остановка подобна смерти.
— О чем ты? — Крал уже полностью взял себя в руки.
— Если уж я сумела найти вас, то гульготалы сделают это и подавно, — продолжала Мишель. — Я выслеживаю вас от самых холмов, но ваш маскарад охранял вас, пока вы двигались благоразумно, и даже мое искусство было бессильно мне помочь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139