«Опять она!». — Но ведь мои приказы имеют большую силу, кузиночка. Помни это. Ну, что на этот раз выдумала бабушка Иса? Давай подумаем, что можно сделать, чтобы ты снова улыбнулась.
Желание рассказать ему все пересилило наставления Джасин, которая требовала, чтобы Хегрин держала язык за зубами.
— Я больше не нахожусь под опекой моей тети Анамары и моей тети Ранноры! — возмущенно воскликнула она. — Вместо этого меня передали леди Джасин!
Потому, как она произнесла ее имя, Перес понял, насколько Хегрин не выносит эту даму.
Несмотря на все свои благие намерения, Перес удивленно поднял брови. Естественно, он слышал все разговоры и знал, что его покойный отец перед самой смертью вовлек леди Джасин в некрасивую связь. Это случилось еще до того, как родился Перес. Тогда зачем бабке понадобилось заменить леди Анамару и его собственную мать бывшей потаскушкой, доверив ей опекать леди Хегрин?
Ответ можно было найти, встав на точку зрения Исы, Перес неплохо научился это делать и порой пользовался хитроумными приемами своей бабки для того, чтобы провести ее. Ему было известно, что бабка очень досадует на его мать, Раннору, хотя и старается этого не выказать. Видимо, она недовольна и Анамарой, хотя между ними не было такого конфликта, как с его матерью, когда она вернулась ко двору, выйдя замуж за человека, которого любила, но которого королева сочла недостаточно знатным. Перес улыбнулся, вспомнив, что именно во время этого скандала он сам во второй раз посвятил Латрома в рыцари, даровав ему достаточно земель и поместий, чтобы тот мог считаться богатым. Когда бабка об этом узнала, она очень гневалась.
Следовало заключить, что леди Джасин служит какой-то иной цели… И тут он понял, в чем дело. Джасин очень обязана вдовствующей королеве, тогда как две другие дамы, а в особенности его мать, не зависят от нее в такой степени. Иса использует Хегрин для того, чтобы наказать Анамару и его мать. А Перес понимал, что это чудовищная несправедливость.
— А кого бы ты хотела видеть своим опекуном? — спросил он у Хегрин. — О тебе ведь должен кто-то заботиться в отсутствие твоих родителей.
— Конечно, — ответила Хегрин. — И мне бы очень хотелось, чтобы это были мои тетки. Зачем в такие тяжелые дни отрывать меня от родственников?
— А с леди Джасин тебе плохо? Хегрин поморщилась.
— Она изображает из себя святошу. Вечно поучает, как надо себя вести, заставляет дважды в день ходить в Собор — утром и вечером. И потом, она никогда не смеется и даже не улыбается! Велит мне вышивать — но не одежду для будущего ребеночка тети Ранноры, а какие-то глупые высказывания, которые должны «наставлять меня на ум». А на ужин заставляет меня есть кашу, потому что я слишком люблю сладкое… Ну, может, и так, но каша меня от этого не отучит. Но самое гадкое… — Тут она придвинулась ближе и доверительно понизила голос: — Она не моется, и от нее пахнет!
— Пахнет?
— Да. И она даже не хочет пользоваться духами, чтобы это скрыть. От тети Ранноры и тети Анамары не пахнет, но это потому, что они каждый день моются. — Хегрин потупилась, и щеки у нее покраснели. — И леди Джасин даже осуждает меня, когда я моюсь. — Она устремила на Переса голубые глаза, полные мольбы. — Она пытается сделать меня такой же, как она! И мне это противно, кузенчик, просто противно! — Тут она прикусила губу. — То есть ваше величество.
— Когда мы одни, ты можешь называть меня кузенчиком или обращаться ко мне по имени, — сказал Перес. — Я твой друг, так же как ты — мой друг. Мы с тобой сейчас — как обломки корабля, выброшенные на берег после крушения. И я не допущу, чтобы с моей милой кузиночкой так плохо обращались.
Он встал и подошел к конторке, установленной в этой комнате, которую он сделал своим убежищем: здесь юный король мог играть в разные игры, читать или разговаривать, и вообще вести себя так, как хочется в его возрасте. Покопавшись в куче разных разностей, скопившихся на столе, он нашел листок бумаги, а потом — перо и чернильницу. Он уверенно написал несколько слов, присыпал бумагу песком, сложил листок, капнул на него воска с ближайшей свечи и оттиснул на нем свою личную печать. А потом дернул за шнурок звонка — и спустя несколько секунд в комнате появился его камердинер, юноша по имени Тамкин, который был всего на несколько лет старше самого Переса.
— Пожалуйста, разыщи леди Джасин и сообщи ей, что я приму ее в зале Совета через час, — велел король Тамкину.
— Слушаю, сир! — И Тамкин быстро отправился выполнять распоряжение короля.
— Ну вот, кузиночка, — сказал Перес, вручая Хегрин бумагу. — Здесь официально отменен приказ ее величества, о чем я и сообщу твоей бывшей опекунше. Теперь ты возвращаешься под опеку твоих теток, как и было сначала.
Он был вознагражден по-солнечному теплой улыбкой, которая расцвела на лице Хегрин.
— Ох, спасибо вам, ваше величество! — воскликнула она.
— Насколько я понимаю, ты довольна.
— Я так счастлива, что даже выразить не могу.
— Прекрасно. У меня еще час до встречи с леди Джасин, а если я и опоздаю, то ожидание пойдет этой даме на пользу. У нас еще есть время, чтобы сыграть одну партию. И изволь на сей раз играть как следует.
Ямочки на ее щеках озорно заиграли.
— О, изволю, кузенчик, и обязательно тебя обставлю!
Он рассмеялся, еще раз порадовавшись тому, что придумал вызвать в Ренделшам свою прелестную кузину. Порой ему начинало казаться, что на его плечах лежит груз всей вселенной, а Хегрин давала ему как раз такую возможность отвлечься, какой ему не хватало. Он привязывался к девушке все сильнее.
И кроме того, он честно признался себе, что ему очень приятно путать карты бабушке Исе.
— О нет, это не пойдет! — заявила Иса, осматривая жилище, которое приготовили для нее и леди Ингрид. — Это совершенно не годится!
Чтобы устроить вдовствующую королеву с приличествующим ее сану комфортом, две палатки соединили, убрав разделявшую их снежную стену и соорудив подобие «двери». Во второй «комнате» Иса увидела груду коробок и свертков, но фрейлина куда-то скрылась. В каждой комнате была кровать, а в той, которую, видимо, предназначили для королевы, стоял еще и стул. Небольшая жаровня чуть согревала воздух.
— Более просторного помещения мы предложить не можем, — сокрушенно проговорил Джабез. — Единственное помещение, просторнее этого, отведено лорду-маршалу.
— А, да, Ройансу. Ну, так ему просто придется уступить его мне, — высокомерно сказала Иса.
— Я уверен, что лорд-маршал уже сделал бы это, но он воздержался, потому что его личное помещение находится в штабной палатке, а там очень людно. Все время приходят или уходят посланцы, офицеры собираются, чтобы обсудить следующую атаку. Думаю, лорд-маршал счел, что вас это стало бы беспокоить.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92