Эйлос почувствовал угрозу и обернулся первым, Тарен чуть помедлил и тряхнул смертоносной кистью.
— Прощай… — повторила я, глядя в темные глаза Тарена.
Карты Ариоха взвились в воздух и помчались к братьям, рассекая воздух, быстрее, чем клинок, чем самый проворный боевой сокол, чем стрела. Беспощадные белые лезвия лорда Хаоса несли смерть так же легко и изящно, как шулер играет с колодой.
* * *
Некоторое время я сидела посреди Цитадели Стали, укутанная плащом Тарена, и дрожала. Карты Ариоха рассыпались вокруг трупов знаком «Верность». Обломки серпов, испачканные в моей крови, лежали рядом. Картина символизировала крушение и предательство, которое было наказано. Серая Леди ответила на слова, которые обычно произносили мы втроем, приняв очередную жертву. Вместо привычной близости моих теневых двойников меня окружала тишину. Тишина падала сверху, как колокольный звон. Я чувствовала, как остывают тела братьев, — их запах становился все слабее.
— Мы — орудие и рука…
Я попыталась встать, стиснула зубы от боли и села обратно. Руки действовали очень плохо, ноги были перебиты, грудь изорвана, все тело покрывали глубокие раны, и все же (надо отдать должное Серым Богам, накрепко связавшим Детей Лезвия с ритуалом) я уже начинала восстанавливаться. Тени тихо шуршали за спиной, я слышала их шепот, немного похожий на голос Тарена. Я лишилась моих крыльев. То, что они не приняли сторону Сэтра, не пытались напасть на меня, делало происшедшее еще более страшным. Я до конца исполняла Заповеди, а они легко попрощались с долгом, с дорогой Детей Лезвия, стоило проклятому Адепту разорвать какую-то связь. Эта легкость не давала мне покоя.
Цитадель Стали была пуста. У меня не осталось оружия — серпы, которыми я так гордилась, были осквернены. На сторону Сэтра перешли все оставшиеся в живых даройо, а это значит, что мне придется сразиться с ними. Я не сомневалась в том, что сумею победить любого, если приду в форму, но необходимость планомерно уничтожать свой собственный клан увеличивала груз в душе.
— Рик…
Я дернулась, призывая подарок Ариоха. Белые бритвы сбежались на зов, собираясь в колоду, и через миг оказались в ладони. У меня появились свои планы на оружие лорда Хаоса. Черный глаз недобро смотрел с рубашки карт, как, наверное, наблюдал за мной бесстрастный взгляд Ариоха. Тела Рика не было среди тех, что лежали на полу и на ступенях Цитадели. Трудно было представить, что сделал с ним Сэтр, но я надеялась, что он все еще жив.
— Дэр! — взвыла я, опять пытаясь встать.
Медлить было нельзя. Встать мне так и не удалось, я только переполошила криком тени, поэтому поползла прочь. Главное, добраться до Точки, до неприступных стен Алого Призрака с его хранилищем оружия. Огибая лежащие тела и тревожа знаки, написанные чужой кровью, я добралась до выхода, около которого лежало то, что осталось от Эйлоса и Тарена. Карты не пощадили ни их властные неукротимые лица, ни гибкие тела. Узнать братьев было невозможно.
— Ра.
Сдержанный голос Черного Лучника заставил меня вскинуть голову и остановиться. Триэр сидел, прислонившись к арке. Он услышал меня, не оборачиваясь, черные рога его лука выступали из тумана Ущелья. Вокруг валялись тела побежденных даройо, пахло человеком. Я искала взглядом тело Рика, но увидела только висящие на решетке обрывки веревки.
— Я опоздал, — даройо подошел и помог мне подняться, не изменившись в лице. — Когда я вернулся, Сэтр уже покинул Цитадель.
— Где Рик?… — начала было я, и тут заметила лежащего в стороне человека.
— Сэтр оставил его умирать, как и тебя. Он не думал, что его кто-нибудь найдет, к тому же действовало заклятье крови, которое ты наложила. Поэтому, хотя Ол и постарался, он выжил, — объяснил Триэр, и в глубине его глаз мелькнуло удовлетворение.
Я села на ограду, возвращаясь к жизни.
— Ты единственный из даройо, кто остался на правильном пути!
Он промолчал, окинув взглядом поруганную Цитадель и дымящиеся скалы, бывшие раньше пристанищем Детей Лезвия. Рик не приходил в себя, но дышал, — постепенно ко мне начал возвращаться слух. Я ощущала пустоту, вошедшую в Ущелье Раздоров. Сильнее закутавшись в плащ, я посмотрела на израненные ладони — они почернели, распухли, морось оседала на изуродованных пальцах. Человек тихо застонал. Я подумала, что если Ол погибнет от инструментов Тейза, в этом будет настоящая гармония. Для начала я лишу его рук.
Я опустилась на колено перед Триэром, соскользнув с ограды и прикусив губы, чтобы не завопить, как раненый зверь.
— Ты спас Рика, выполняя за меня мой долг… — начала было я, но Черный Лучник поднял меня, заворачивая в плащ.
— Я сделал это не для того, чтобы связать тебя еще одной клятвой. Я просто не хотел, чтобы он умер от рук Адепта. Нужно уходить.
— Да, — кивнула я, сдерживая благодарность. — Только сначала у меня есть одно дело.
Триэр довел меня до места, где лежала Кристия, и я некоторое время простояла над ней, сожалея, что не могу предать тело огню. Ее стоило бы сжечь под сенью ветвей Ки-рра-Дис, где падают алые листья леока.
По моему приказу Черный Лучник поднял фамильные топоры Кристии и взвалил на плечи Рика, поддерживая меня одной рукой. Мы покинули Цитадель и двинулись к Точке. Я не собиралась отказываться от привычки к парному оружию и оказывала честь погибшей даройо, забирая топоры с собой. Они были небольшими, с расширяющимися лезвиями, наточенными так остро, что мгновенно разрезали упавший на острие волос. В отличие от топоров, которые делали кузнецы-люди и которые годились только для того, чтобы рубить, оружие Кристии позволяло наносить режущие удары, оставляя широкие поверхностные раны и, при необходимости, не причиняя смертельных повреждений. Сталь была сплошь покрыта письменами из «Песни Огня» и символами Алфавита, а рукояти ярко-алые, как кроны Ки-рра-Дис. Мне подходили такие цвета и такая сталь.
Алый Призрак встретил меня черной строгостью ворот и взмывающими вверх, прокалывающими небо шпилями. Орнаменты вновь ожили, заточенное в камень пламя разгорелось, освещая черный монолит из глубины. Его непоколебимость вернула мне часть утерянной уверенности, но скалы, на которых раньше горделиво располагались замки других даройо, теперь пылали огромными факелами, заполняя все Ущелье отблесками, которые искажал вездесущий туман. Белесая пелена смешалась с дымом и сажей, летевшей отовсюду; ветер играл хлопьями пепла — то приносил их к подножию Алого Призрака, то мчал дальше. Мелкие драгоценности звезд мерцали сверху, как глаза упрямцев. Бурлили черные воды Траэрна. Чаша Ущелья теперь была наполнена одним лишь ядом.
— У тебя хватит сил обуздать свой замок? — спросил Триэр, опуская Рика на землю.
Алый Призрак почти рычал, чувствуя близость смертного, он ждал момента, чтобы пустить в ход тысячу и одну убийственную ловушку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80
— Прощай… — повторила я, глядя в темные глаза Тарена.
Карты Ариоха взвились в воздух и помчались к братьям, рассекая воздух, быстрее, чем клинок, чем самый проворный боевой сокол, чем стрела. Беспощадные белые лезвия лорда Хаоса несли смерть так же легко и изящно, как шулер играет с колодой.
* * *
Некоторое время я сидела посреди Цитадели Стали, укутанная плащом Тарена, и дрожала. Карты Ариоха рассыпались вокруг трупов знаком «Верность». Обломки серпов, испачканные в моей крови, лежали рядом. Картина символизировала крушение и предательство, которое было наказано. Серая Леди ответила на слова, которые обычно произносили мы втроем, приняв очередную жертву. Вместо привычной близости моих теневых двойников меня окружала тишину. Тишина падала сверху, как колокольный звон. Я чувствовала, как остывают тела братьев, — их запах становился все слабее.
— Мы — орудие и рука…
Я попыталась встать, стиснула зубы от боли и села обратно. Руки действовали очень плохо, ноги были перебиты, грудь изорвана, все тело покрывали глубокие раны, и все же (надо отдать должное Серым Богам, накрепко связавшим Детей Лезвия с ритуалом) я уже начинала восстанавливаться. Тени тихо шуршали за спиной, я слышала их шепот, немного похожий на голос Тарена. Я лишилась моих крыльев. То, что они не приняли сторону Сэтра, не пытались напасть на меня, делало происшедшее еще более страшным. Я до конца исполняла Заповеди, а они легко попрощались с долгом, с дорогой Детей Лезвия, стоило проклятому Адепту разорвать какую-то связь. Эта легкость не давала мне покоя.
Цитадель Стали была пуста. У меня не осталось оружия — серпы, которыми я так гордилась, были осквернены. На сторону Сэтра перешли все оставшиеся в живых даройо, а это значит, что мне придется сразиться с ними. Я не сомневалась в том, что сумею победить любого, если приду в форму, но необходимость планомерно уничтожать свой собственный клан увеличивала груз в душе.
— Рик…
Я дернулась, призывая подарок Ариоха. Белые бритвы сбежались на зов, собираясь в колоду, и через миг оказались в ладони. У меня появились свои планы на оружие лорда Хаоса. Черный глаз недобро смотрел с рубашки карт, как, наверное, наблюдал за мной бесстрастный взгляд Ариоха. Тела Рика не было среди тех, что лежали на полу и на ступенях Цитадели. Трудно было представить, что сделал с ним Сэтр, но я надеялась, что он все еще жив.
— Дэр! — взвыла я, опять пытаясь встать.
Медлить было нельзя. Встать мне так и не удалось, я только переполошила криком тени, поэтому поползла прочь. Главное, добраться до Точки, до неприступных стен Алого Призрака с его хранилищем оружия. Огибая лежащие тела и тревожа знаки, написанные чужой кровью, я добралась до выхода, около которого лежало то, что осталось от Эйлоса и Тарена. Карты не пощадили ни их властные неукротимые лица, ни гибкие тела. Узнать братьев было невозможно.
— Ра.
Сдержанный голос Черного Лучника заставил меня вскинуть голову и остановиться. Триэр сидел, прислонившись к арке. Он услышал меня, не оборачиваясь, черные рога его лука выступали из тумана Ущелья. Вокруг валялись тела побежденных даройо, пахло человеком. Я искала взглядом тело Рика, но увидела только висящие на решетке обрывки веревки.
— Я опоздал, — даройо подошел и помог мне подняться, не изменившись в лице. — Когда я вернулся, Сэтр уже покинул Цитадель.
— Где Рик?… — начала было я, и тут заметила лежащего в стороне человека.
— Сэтр оставил его умирать, как и тебя. Он не думал, что его кто-нибудь найдет, к тому же действовало заклятье крови, которое ты наложила. Поэтому, хотя Ол и постарался, он выжил, — объяснил Триэр, и в глубине его глаз мелькнуло удовлетворение.
Я села на ограду, возвращаясь к жизни.
— Ты единственный из даройо, кто остался на правильном пути!
Он промолчал, окинув взглядом поруганную Цитадель и дымящиеся скалы, бывшие раньше пристанищем Детей Лезвия. Рик не приходил в себя, но дышал, — постепенно ко мне начал возвращаться слух. Я ощущала пустоту, вошедшую в Ущелье Раздоров. Сильнее закутавшись в плащ, я посмотрела на израненные ладони — они почернели, распухли, морось оседала на изуродованных пальцах. Человек тихо застонал. Я подумала, что если Ол погибнет от инструментов Тейза, в этом будет настоящая гармония. Для начала я лишу его рук.
Я опустилась на колено перед Триэром, соскользнув с ограды и прикусив губы, чтобы не завопить, как раненый зверь.
— Ты спас Рика, выполняя за меня мой долг… — начала было я, но Черный Лучник поднял меня, заворачивая в плащ.
— Я сделал это не для того, чтобы связать тебя еще одной клятвой. Я просто не хотел, чтобы он умер от рук Адепта. Нужно уходить.
— Да, — кивнула я, сдерживая благодарность. — Только сначала у меня есть одно дело.
Триэр довел меня до места, где лежала Кристия, и я некоторое время простояла над ней, сожалея, что не могу предать тело огню. Ее стоило бы сжечь под сенью ветвей Ки-рра-Дис, где падают алые листья леока.
По моему приказу Черный Лучник поднял фамильные топоры Кристии и взвалил на плечи Рика, поддерживая меня одной рукой. Мы покинули Цитадель и двинулись к Точке. Я не собиралась отказываться от привычки к парному оружию и оказывала честь погибшей даройо, забирая топоры с собой. Они были небольшими, с расширяющимися лезвиями, наточенными так остро, что мгновенно разрезали упавший на острие волос. В отличие от топоров, которые делали кузнецы-люди и которые годились только для того, чтобы рубить, оружие Кристии позволяло наносить режущие удары, оставляя широкие поверхностные раны и, при необходимости, не причиняя смертельных повреждений. Сталь была сплошь покрыта письменами из «Песни Огня» и символами Алфавита, а рукояти ярко-алые, как кроны Ки-рра-Дис. Мне подходили такие цвета и такая сталь.
Алый Призрак встретил меня черной строгостью ворот и взмывающими вверх, прокалывающими небо шпилями. Орнаменты вновь ожили, заточенное в камень пламя разгорелось, освещая черный монолит из глубины. Его непоколебимость вернула мне часть утерянной уверенности, но скалы, на которых раньше горделиво располагались замки других даройо, теперь пылали огромными факелами, заполняя все Ущелье отблесками, которые искажал вездесущий туман. Белесая пелена смешалась с дымом и сажей, летевшей отовсюду; ветер играл хлопьями пепла — то приносил их к подножию Алого Призрака, то мчал дальше. Мелкие драгоценности звезд мерцали сверху, как глаза упрямцев. Бурлили черные воды Траэрна. Чаша Ущелья теперь была наполнена одним лишь ядом.
— У тебя хватит сил обуздать свой замок? — спросил Триэр, опуская Рика на землю.
Алый Призрак почти рычал, чувствуя близость смертного, он ждал момента, чтобы пустить в ход тысячу и одну убийственную ловушку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80