Вверху кричали сэйферы, которым некому было передавать заказы. Изображения зловещих тварей возникали и пропадали на стенах, они источали жар, словно адское пекло, о котором так любят говорить люди.
— Он должен мне повиноваться.
Я отдала приказ — и мы вошли под арку. Барельефы извивались, следя каждым изгибом за продвижением человека. Плиты подрагивали под ногами, желая провалиться в преисподнюю и унести с собой смертного. Он ощутил окружающую его ненависть и открыл глаза, очнувшись, но потом снова провалился в забытье. Я чувствовала его боль, она звучала прерывистой мелодией, сливаясь со стуком сердца. Черный Лучник с интересом разглядывал замок, стараясь ни к чему не прикасаться. Мало кому доводилось побывать внутри — я не позволяла никому даже приблизиться к замку, делая исключения лишь для девиц братьев и жертв, на которых изучала разные грани искусства смерти. Замки даройо неприкосновенны подобно их чести, но сейчас был особый случай. Я доверяла Триэру — он не был полукровкой и вряд ли замыслил предательство, но даже если так, совершать убийство внутри Алого Призрака было бы очень недальновидно. Черный Лучник чтил Заповеди так же, как и я, и был слишком осторожен, чтобы совершать глупости.
Каждый шаг давался с трудом, но не из-за боли, а оттого, что человек не должен был оказываться под сводами замка. Через пару секунд я отмела эти сомнения. Изрезанный Олом мужчина, врывающийся запахом человеческой крови и пота в нетронутые залы Алого Призрака, бросил вызов Сэтру вместе со мной, а это достойно уважения и награды. Да и, говоря по правде, мне очень хотелось увидеть, как он откроет глаза, в которых отражается все, о чем он думает.
Триэр помог добраться до бассейна, и я погрузилась в воду, омывая истерзанное тело. Черный Лучник вышел, оставив меня одну, и сел в коридоре. Я слышала, как он осматривает острия стрел. Ничего похожего на стыдливость или соблюдение внешних приличий тут не было — просто он почувствовал, что я хочу остаться одна. Немногословность и чутье Триэра всегда мне импонировали. Рик опять застонал, и я облила его водой, убирая налет пепла. На его торсе, по рукам и спине тянулись глубокие раны, оставленные Олом. Кожа покрылась испариной, на лице тоже остались порезы.
Люди пахнут совсем не так, как даройо. Их запах нестерпимо силен, он вызывает раздражение, и я отодвинулась. Сила Алого Призрака была в моем распоряжении, и я направила часть ее на человека. Ядовитая сажа Ущелья разъедала раны Рика. Его мучили кошмары, отзвуки которых разносились в мире теней. Через некоторое время я вылезла из воды, закруталась в плащ Тарена рядом с Риком и заснула.
Дети Лезвия в совершенстве овладели искусством управлением сновидениями, но в этот раз я не отдыхала, а искала что-то в дрожащем и изменчивом мире снов. Я стояла на вершине пепельно-серого холма, раскинув руки, а со всех сторон на меня бросались грязновато-белые призраки, вонзались острыми головенками прямо в грудь, но не застревали в ней, а пролетали сквозь меня. Бесконечный хоровод безразличных теней, которым было все равно, стою ли я у них на пути. С вершины холма виднелся Белый Город, и из его ворот вытекали реки крови, впитываясь в песок; он засыхал под солнцем, покрывался твердой коркой. Стены, охватывающие Беар, стали хрупкой коробочкой, которая покачивалась на алых волнах перед тем, как расколоться и утонуть. «Поздно», — вдруг прилетело эхо, и оно ответило на незаданный вопрос…
Поздно.
Теперь у снов появились другие, ранее неизвестные оттенки. Мир теней, с которым я не свыклась, но который начала чувствовать после смерти братьев, врывался в сновидения, делая их гораздо более реальными и более опасными. Нужно было научиться управляться с ними, иначе сны грозили поглотить меня, словно пути лэра. Атрирх появился, покачав изменчивой головой, раздвоился, растроился, разрезанный картами лорда Хаоса, а потом исчез. Я слышала крики людей, с которыми играючи расправлялся Сэтр, и чувствовала, как сплетает ветер Лайн. Бой начался, и людям в нем было не выиграть. Демоны из их предсказаний не торопились, наступали и приносили с собой смерть. Ни одного достойного противника даройо на пути не встретили, каждым шагом позоря свой род, но льдистые глаза Сэтра были спокойны.
Я видела Ариоха: он играл пешками, и у одной из них было мое лицо.
Я видела Эйлоса и Тарена, сталкивающихся в битве около стены огня, а потом распадающихся кольцами мокрой плоти.
Я видела стаю сэйферов, которые терзали мое мертвое тело.
Я видела очи Кристии, будто наполненные толченым углем. В них, словно в раме, заключалось уверенное лицо Лорда Лжи.
Я видела закалывающего себя Дэймора и спину Рика, превращающуюся в спину Эйлоса, на которой остались следы моих ногтей.
Я видела обнаженную Риан в окружении очарованных менестрелей — они затаптывали друг друга, выпрыгивали из окна ради ее улыбки.
Я снова и снова видела непроницаемого Сэтра, когда он вбивал мне в руки осколки серпов.
Сон поймал в сеть, я билась в ней, словно пойманная бабочка. Было жарко, раны зудели, все тело подрагивало, и вспоминались кричащие люди, мечтающие сжечь всех даройо за то, что те делали с пойманными жертвами. Я перекатывалась по прохладному полу, но никак не могла проснуться. Напугать опасностью невозможно, Путь Серой Леди всегда дает однозначные ответы на то, как поступить — сразиться; но все сомнения, мысли о поражении, которое я потерпела, тяжесть чужого предательства, одиночество вдруг усилились и начали мучить стрелами опасений. Кажется, я кричала. И опять и опять посылала в лицо братьям оружие Ариоха, не встретившись в честном бою, бою-танце, гибельно красивой схватке с теми, кто всегда были вместе.
— Я просто хотел освободить Детей Лезвия, Ра. Показать другой Путь, свой, отличный от того, что начертили нам люди. А уничтожила клан именно ты, воспротивившись воле Адепта. Моей воле, — голос Сэтра изводил, не умолкая, не слушая того, что я кричала.
— Тихо…
Я уткнулась в чье-то тело. Одуряющий запах человеческой крови бил в ноздри. Грязная кожа и мужской пот.
— Тихо… — проговорил Рик и завернул меня в плащ, обхватив руками.
Свернувшись в комочек, я чувствовала, как его некрасивые ладони осторожно гладят отмеченную черными крыльями спину, словно утешая человеческое дитя, и боялась пошевелиться. Кошмар развалился, лопнул, отпустил. Я лежала на холодном полу возле бассейна, завернувшись в плащ, и вжималась в его грудь, сворачивалась, становилась все меньше, держа разорванные ладони у живота.
— Ра, здесь никого нет…
Он коснулся моих волос и заснул; заклятья и камни Алого Призрака убирали все следы стали даройо. Я не знала, стоит мне встать и немедленно уйти прочь или остаться, не думая о том, что близость человека непристойна и гибельна.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80
— Он должен мне повиноваться.
Я отдала приказ — и мы вошли под арку. Барельефы извивались, следя каждым изгибом за продвижением человека. Плиты подрагивали под ногами, желая провалиться в преисподнюю и унести с собой смертного. Он ощутил окружающую его ненависть и открыл глаза, очнувшись, но потом снова провалился в забытье. Я чувствовала его боль, она звучала прерывистой мелодией, сливаясь со стуком сердца. Черный Лучник с интересом разглядывал замок, стараясь ни к чему не прикасаться. Мало кому доводилось побывать внутри — я не позволяла никому даже приблизиться к замку, делая исключения лишь для девиц братьев и жертв, на которых изучала разные грани искусства смерти. Замки даройо неприкосновенны подобно их чести, но сейчас был особый случай. Я доверяла Триэру — он не был полукровкой и вряд ли замыслил предательство, но даже если так, совершать убийство внутри Алого Призрака было бы очень недальновидно. Черный Лучник чтил Заповеди так же, как и я, и был слишком осторожен, чтобы совершать глупости.
Каждый шаг давался с трудом, но не из-за боли, а оттого, что человек не должен был оказываться под сводами замка. Через пару секунд я отмела эти сомнения. Изрезанный Олом мужчина, врывающийся запахом человеческой крови и пота в нетронутые залы Алого Призрака, бросил вызов Сэтру вместе со мной, а это достойно уважения и награды. Да и, говоря по правде, мне очень хотелось увидеть, как он откроет глаза, в которых отражается все, о чем он думает.
Триэр помог добраться до бассейна, и я погрузилась в воду, омывая истерзанное тело. Черный Лучник вышел, оставив меня одну, и сел в коридоре. Я слышала, как он осматривает острия стрел. Ничего похожего на стыдливость или соблюдение внешних приличий тут не было — просто он почувствовал, что я хочу остаться одна. Немногословность и чутье Триэра всегда мне импонировали. Рик опять застонал, и я облила его водой, убирая налет пепла. На его торсе, по рукам и спине тянулись глубокие раны, оставленные Олом. Кожа покрылась испариной, на лице тоже остались порезы.
Люди пахнут совсем не так, как даройо. Их запах нестерпимо силен, он вызывает раздражение, и я отодвинулась. Сила Алого Призрака была в моем распоряжении, и я направила часть ее на человека. Ядовитая сажа Ущелья разъедала раны Рика. Его мучили кошмары, отзвуки которых разносились в мире теней. Через некоторое время я вылезла из воды, закруталась в плащ Тарена рядом с Риком и заснула.
Дети Лезвия в совершенстве овладели искусством управлением сновидениями, но в этот раз я не отдыхала, а искала что-то в дрожащем и изменчивом мире снов. Я стояла на вершине пепельно-серого холма, раскинув руки, а со всех сторон на меня бросались грязновато-белые призраки, вонзались острыми головенками прямо в грудь, но не застревали в ней, а пролетали сквозь меня. Бесконечный хоровод безразличных теней, которым было все равно, стою ли я у них на пути. С вершины холма виднелся Белый Город, и из его ворот вытекали реки крови, впитываясь в песок; он засыхал под солнцем, покрывался твердой коркой. Стены, охватывающие Беар, стали хрупкой коробочкой, которая покачивалась на алых волнах перед тем, как расколоться и утонуть. «Поздно», — вдруг прилетело эхо, и оно ответило на незаданный вопрос…
Поздно.
Теперь у снов появились другие, ранее неизвестные оттенки. Мир теней, с которым я не свыклась, но который начала чувствовать после смерти братьев, врывался в сновидения, делая их гораздо более реальными и более опасными. Нужно было научиться управляться с ними, иначе сны грозили поглотить меня, словно пути лэра. Атрирх появился, покачав изменчивой головой, раздвоился, растроился, разрезанный картами лорда Хаоса, а потом исчез. Я слышала крики людей, с которыми играючи расправлялся Сэтр, и чувствовала, как сплетает ветер Лайн. Бой начался, и людям в нем было не выиграть. Демоны из их предсказаний не торопились, наступали и приносили с собой смерть. Ни одного достойного противника даройо на пути не встретили, каждым шагом позоря свой род, но льдистые глаза Сэтра были спокойны.
Я видела Ариоха: он играл пешками, и у одной из них было мое лицо.
Я видела Эйлоса и Тарена, сталкивающихся в битве около стены огня, а потом распадающихся кольцами мокрой плоти.
Я видела стаю сэйферов, которые терзали мое мертвое тело.
Я видела очи Кристии, будто наполненные толченым углем. В них, словно в раме, заключалось уверенное лицо Лорда Лжи.
Я видела закалывающего себя Дэймора и спину Рика, превращающуюся в спину Эйлоса, на которой остались следы моих ногтей.
Я видела обнаженную Риан в окружении очарованных менестрелей — они затаптывали друг друга, выпрыгивали из окна ради ее улыбки.
Я снова и снова видела непроницаемого Сэтра, когда он вбивал мне в руки осколки серпов.
Сон поймал в сеть, я билась в ней, словно пойманная бабочка. Было жарко, раны зудели, все тело подрагивало, и вспоминались кричащие люди, мечтающие сжечь всех даройо за то, что те делали с пойманными жертвами. Я перекатывалась по прохладному полу, но никак не могла проснуться. Напугать опасностью невозможно, Путь Серой Леди всегда дает однозначные ответы на то, как поступить — сразиться; но все сомнения, мысли о поражении, которое я потерпела, тяжесть чужого предательства, одиночество вдруг усилились и начали мучить стрелами опасений. Кажется, я кричала. И опять и опять посылала в лицо братьям оружие Ариоха, не встретившись в честном бою, бою-танце, гибельно красивой схватке с теми, кто всегда были вместе.
— Я просто хотел освободить Детей Лезвия, Ра. Показать другой Путь, свой, отличный от того, что начертили нам люди. А уничтожила клан именно ты, воспротивившись воле Адепта. Моей воле, — голос Сэтра изводил, не умолкая, не слушая того, что я кричала.
— Тихо…
Я уткнулась в чье-то тело. Одуряющий запах человеческой крови бил в ноздри. Грязная кожа и мужской пот.
— Тихо… — проговорил Рик и завернул меня в плащ, обхватив руками.
Свернувшись в комочек, я чувствовала, как его некрасивые ладони осторожно гладят отмеченную черными крыльями спину, словно утешая человеческое дитя, и боялась пошевелиться. Кошмар развалился, лопнул, отпустил. Я лежала на холодном полу возле бассейна, завернувшись в плащ, и вжималась в его грудь, сворачивалась, становилась все меньше, держа разорванные ладони у живота.
— Ра, здесь никого нет…
Он коснулся моих волос и заснул; заклятья и камни Алого Призрака убирали все следы стали даройо. Я не знала, стоит мне встать и немедленно уйти прочь или остаться, не думая о том, что близость человека непристойна и гибельна.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80