— Вы и ваши роды служили мне и моему роду долго и честно. Однако за исключением лорда Радзинского, который получил свою крепость в качестве свадебного подарка, никто из вас не владеет землями и поместьями, которыми он управляет. Поэтому я предлагаю вам следующее. Осенью, сразу после моего возвращения с Риаллы, я объеду свои владения, осмотрю их, позволю вам показать мне все их достоинства и недостатки, и тем, кого сочту достойным этой чести, дам те же привилегии, которыми до сих пор пользовался только лорд Чейналь.
Тут начался форменный ад.
— Я надеюсь, ты знаешь, что делаешь! — рявкнул Рохану Чейн, пытаясь перекричать поднявшийся в зале шум.
— Милый, — тревожно сказала Милар, — ты думаешь, это мудро? Конечно, Зехава нарушил все правила, подарив Чейну Радзин, и это послужило нам на благо, но…
— Да ты с ума сошел! — воскликнула Тобин. И только одна Андраде поняла суть его замысла. Во-первых, вассалы будут лезть вон из кожи, чтобы к моменту приезда Рохана выглядеть как можно лучше; с чем бы принц ни вернулся с Риаллы, они согласятся на все, лишь бы стать настоящими владельцами своих земель. Во — вторых, в этих поездках Рохана будет сопровождать Сьонед, что позволит каждому лорду лучше узнать ее. В-третьих и последних, если Андраде не ошибалась — а это бывало очень редко, — на следующую весну намечалась война с меридами. Люди, которые не щадили жизни, сражаясь за своего принца, будут сражаться еще беззаветнее, чтобы защитить земли, дарованные им согласно письменному указу, а не устному обещанию, которое, как известно, умирает вместе с принцем…
Она прикоснулась к руке Рохана, и принц обернулся.
— Заставь их заплатить, — посоветовала она.
— За это они будут ежегодно поставлять в Стронгхолд все, что нужно для его содержания. Начиная с сегодняшнего дня, — объяснил он.
Андраде одобрительно кивнула.
— Ты даешь им то, чем они владеют и так, а они платят тебе за свои привилегии. Очень расчетливо, Рохан. Рохан сел и жадно припал к кубку.
— Выполнение обязанностей принца вызывает сильную жажду, — назидательно произнес он.
К тому времени, когда взошли луны, вино лилось рекой, а в знаменном зале стоял такой шум, какого в Стронгхолде вовеки не слыхивали. Андраде была счастлива: Рохан доставил ей удовольствие, которого она не испытывала много лет. Если этот мальчишка сумел устроить такое представление в Стронгхолде, оставалось только догадываться, что он натворит на Риалле. Она не могла дождаться отъезда в Виз.
Однако ночь сюрпризов еще не кончилась. Андраде поглядывала на Сьонед, замечая, что та почти ничего не ест и не пьет. Тело ее было напряжено, руки сложены на коленях, губы плотно сжаты, а на фоне огненных волос лицо ее казалось высеченным из куска льда. Когда убрали пустые тарелки и поставили на столы дымящиеся кувшины с подогретым вином, Андраде заметила, что Сьонед перестала разглядывать свои руки и пристально вгляделась в дальний конец зала. Андраде с любопытством посмотрела туда же. Лунный свет врывался в огромные прямоугольные окна, холодный серебряный свет, смешивавшийся с теплым, золотистым сиянием факелов.
Но внимание Сьонед привлек вовсе не свет… Она медленно поднялась, скользнула в боковой проход и стала неслышно пробираться между внешней стеной и спинами пирующих. Андраде вычислила ее курс и похолодела, наконец увидев то, что уже давно заметила Сьонед.
Рядом с дверью, в квадрате лунного света стоял виночерпий, о котором Андраде предупреждала Милар. Глаза его были стеклянными, лицо пустым, тело застыло на месте. Именно так выглядели те, чьими глазами и ушами пользовались скрывавшиеся вдали «Гонцы Солнца».
Теперь Сьонед стояла у второго окна; на ее хрупкое тело падали причудливые тени. Андраде поднялась на ноги, заранее зная, что не успеет ее остановить. Впрочем, она и не собиралась делать этого. Трезвый расчет подсказывал, что лучшей возможности доказать свою полезность Рохану в качестве принцессы Сьонед представиться не могло.
Стоило людям обратить внимание на Сьонед, как они тут же умолкали. По залу катилась волна безмолвия. Девушка подняла обе руки; изумруд на ее пальце полыхнул зеленым, остальные кольца странно замерцали. Когда между ее ладонями загорелся свет, Андраде ахнула вместе со всеми остальными. Но только она и другие фарадимы знали, что этому искусству Сьонед никто не учил. В неосвещенном пространстве перед открытой дверью вспыхнул Огонь фарадима, и из него соткалась человеческая фигура. Изображение заколебалось, выровнялось и стало узнаваемым. При виде Ролстры Андраде сжала кулаки. Кто-то вскрикнул.
— Кто ты? — Сьонед яростно глядела на виночерпия, но разговаривала не с ним, а с вселившимся в него неизвестным фарадимом. — Что еще ты подсмотрел и передал своему хозяину, верховному принцу? Говори, что ты замышляешь против моего господина, или я последую за тобой до самого замка Крэг и заставлю потеряться в собственной тени!
Изображение верховного принца двигалось. Его губы произносили неслышные слова, руки сжимали чьи-то невидимые плечи. Голова виночерпия болталась из стороны в сторону, в такт движениям Ролстры, который тряс далекого фарадима.
— Говори!
Лицо виночерпия исказил ужас.
— Клянусь моей душой…
— У тебя ее нет! Ты собирался убить его? Отвечай мне!
— Нет! Нет, клянусь тебе…
— Слушай меня, Ролстра! Передай ему мои слова, предатель! Скажи ему, что я найду и убью его, если он посмеет причинить вред моему господину!
Андраде схватила Рохана за руку и помешала ему броситься к Сьонед. Он бешено вырвался.
— Нет! — прошипела она. — Не мешай ей! У Сьонед безумно горели глаза: она доказала, что достойна своих колец и даже большего, сумев запутать другого фарадима в сетях света и пригрозить ему бесконечной тенью. Но это продолжалось слишком долго; Андраде почувствовала, что заклинание слабеет, волны лунного света начинают колебаться, и поняла, что сил Сьонед надолго не хватит. С искусством, доступным только леди или лорду Крепости Богини, Андраде быстро собрала пучки света и принялась перебирать и сортировать их. Это занятие напоминало распускание шелковой вуали, сотканной из тысяч разноцветных нитей, каждая из которых была раскрашена серебром… и Огнем. Затем Андраде заново сплела эти нити в неповторимый узор, который был узором Сьонед. И все же девушка продолжала бороться, чудовищными усилиями поддерживая связь между собой и неведомым фарадимом из замка Крэг. Чтобы подчинить себе волю Сьонед, Андраде пришлось потратить почти все свои силы.
Наконец виночерпий повернул лицо, и Андраде даже с противоположного конца зала увидела того, кто смотрел его глазами. Изо рта изменника вырвался безнадежный, отчаянный вопль:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168
Тут начался форменный ад.
— Я надеюсь, ты знаешь, что делаешь! — рявкнул Рохану Чейн, пытаясь перекричать поднявшийся в зале шум.
— Милый, — тревожно сказала Милар, — ты думаешь, это мудро? Конечно, Зехава нарушил все правила, подарив Чейну Радзин, и это послужило нам на благо, но…
— Да ты с ума сошел! — воскликнула Тобин. И только одна Андраде поняла суть его замысла. Во-первых, вассалы будут лезть вон из кожи, чтобы к моменту приезда Рохана выглядеть как можно лучше; с чем бы принц ни вернулся с Риаллы, они согласятся на все, лишь бы стать настоящими владельцами своих земель. Во — вторых, в этих поездках Рохана будет сопровождать Сьонед, что позволит каждому лорду лучше узнать ее. В-третьих и последних, если Андраде не ошибалась — а это бывало очень редко, — на следующую весну намечалась война с меридами. Люди, которые не щадили жизни, сражаясь за своего принца, будут сражаться еще беззаветнее, чтобы защитить земли, дарованные им согласно письменному указу, а не устному обещанию, которое, как известно, умирает вместе с принцем…
Она прикоснулась к руке Рохана, и принц обернулся.
— Заставь их заплатить, — посоветовала она.
— За это они будут ежегодно поставлять в Стронгхолд все, что нужно для его содержания. Начиная с сегодняшнего дня, — объяснил он.
Андраде одобрительно кивнула.
— Ты даешь им то, чем они владеют и так, а они платят тебе за свои привилегии. Очень расчетливо, Рохан. Рохан сел и жадно припал к кубку.
— Выполнение обязанностей принца вызывает сильную жажду, — назидательно произнес он.
К тому времени, когда взошли луны, вино лилось рекой, а в знаменном зале стоял такой шум, какого в Стронгхолде вовеки не слыхивали. Андраде была счастлива: Рохан доставил ей удовольствие, которого она не испытывала много лет. Если этот мальчишка сумел устроить такое представление в Стронгхолде, оставалось только догадываться, что он натворит на Риалле. Она не могла дождаться отъезда в Виз.
Однако ночь сюрпризов еще не кончилась. Андраде поглядывала на Сьонед, замечая, что та почти ничего не ест и не пьет. Тело ее было напряжено, руки сложены на коленях, губы плотно сжаты, а на фоне огненных волос лицо ее казалось высеченным из куска льда. Когда убрали пустые тарелки и поставили на столы дымящиеся кувшины с подогретым вином, Андраде заметила, что Сьонед перестала разглядывать свои руки и пристально вгляделась в дальний конец зала. Андраде с любопытством посмотрела туда же. Лунный свет врывался в огромные прямоугольные окна, холодный серебряный свет, смешивавшийся с теплым, золотистым сиянием факелов.
Но внимание Сьонед привлек вовсе не свет… Она медленно поднялась, скользнула в боковой проход и стала неслышно пробираться между внешней стеной и спинами пирующих. Андраде вычислила ее курс и похолодела, наконец увидев то, что уже давно заметила Сьонед.
Рядом с дверью, в квадрате лунного света стоял виночерпий, о котором Андраде предупреждала Милар. Глаза его были стеклянными, лицо пустым, тело застыло на месте. Именно так выглядели те, чьими глазами и ушами пользовались скрывавшиеся вдали «Гонцы Солнца».
Теперь Сьонед стояла у второго окна; на ее хрупкое тело падали причудливые тени. Андраде поднялась на ноги, заранее зная, что не успеет ее остановить. Впрочем, она и не собиралась делать этого. Трезвый расчет подсказывал, что лучшей возможности доказать свою полезность Рохану в качестве принцессы Сьонед представиться не могло.
Стоило людям обратить внимание на Сьонед, как они тут же умолкали. По залу катилась волна безмолвия. Девушка подняла обе руки; изумруд на ее пальце полыхнул зеленым, остальные кольца странно замерцали. Когда между ее ладонями загорелся свет, Андраде ахнула вместе со всеми остальными. Но только она и другие фарадимы знали, что этому искусству Сьонед никто не учил. В неосвещенном пространстве перед открытой дверью вспыхнул Огонь фарадима, и из него соткалась человеческая фигура. Изображение заколебалось, выровнялось и стало узнаваемым. При виде Ролстры Андраде сжала кулаки. Кто-то вскрикнул.
— Кто ты? — Сьонед яростно глядела на виночерпия, но разговаривала не с ним, а с вселившимся в него неизвестным фарадимом. — Что еще ты подсмотрел и передал своему хозяину, верховному принцу? Говори, что ты замышляешь против моего господина, или я последую за тобой до самого замка Крэг и заставлю потеряться в собственной тени!
Изображение верховного принца двигалось. Его губы произносили неслышные слова, руки сжимали чьи-то невидимые плечи. Голова виночерпия болталась из стороны в сторону, в такт движениям Ролстры, который тряс далекого фарадима.
— Говори!
Лицо виночерпия исказил ужас.
— Клянусь моей душой…
— У тебя ее нет! Ты собирался убить его? Отвечай мне!
— Нет! Нет, клянусь тебе…
— Слушай меня, Ролстра! Передай ему мои слова, предатель! Скажи ему, что я найду и убью его, если он посмеет причинить вред моему господину!
Андраде схватила Рохана за руку и помешала ему броситься к Сьонед. Он бешено вырвался.
— Нет! — прошипела она. — Не мешай ей! У Сьонед безумно горели глаза: она доказала, что достойна своих колец и даже большего, сумев запутать другого фарадима в сетях света и пригрозить ему бесконечной тенью. Но это продолжалось слишком долго; Андраде почувствовала, что заклинание слабеет, волны лунного света начинают колебаться, и поняла, что сил Сьонед надолго не хватит. С искусством, доступным только леди или лорду Крепости Богини, Андраде быстро собрала пучки света и принялась перебирать и сортировать их. Это занятие напоминало распускание шелковой вуали, сотканной из тысяч разноцветных нитей, каждая из которых была раскрашена серебром… и Огнем. Затем Андраде заново сплела эти нити в неповторимый узор, который был узором Сьонед. И все же девушка продолжала бороться, чудовищными усилиями поддерживая связь между собой и неведомым фарадимом из замка Крэг. Чтобы подчинить себе волю Сьонед, Андраде пришлось потратить почти все свои силы.
Наконец виночерпий повернул лицо, и Андраде даже с противоположного конца зала увидела того, кто смотрел его глазами. Изо рта изменника вырвался безнадежный, отчаянный вопль:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168