— Я одного не понимаю: почему рав Леви упорно твердил о том, что спас Израиль? Что он имел в виду? Он сделал то, что сделал, но — почему?
Мне не хотелось открывать дискуссию, и я сказал:
— Послушай, Роман, этот вопрос не мог не возникнуть у тебя с самого начала. Ты не задал его, значит, у тебя был ответ.
— Был, — кивнул Роман. — Я решил, что рав, как человек сугубо религиозный и праведный, принципиальный противник проституции. И потому избавил наше общество хотя бы от части этих… э-э… жриц любви… Такая, так сказать, у него была мечта.
— Ну и что? — нетерпеливо спросил Рувинский, потому что Роман опять замолчал.
— Вечером, после работы, я, пожалуй, вернусь к раву и задам ему этот вопрос, — сказал Роман.
— Ты можешь подождать до завтра? — спросил я, и директор Рувинский поддержал мою просьбу кивком головы. — Ответ, как мне кажется, должен быть обязательно отражен в исторических документах. Иначе откуда было возникнуть самому вопросу?
* * *
— Мне кажется, Павел, — сказал директор Рувинский, когда мы уже сидели в его кабинете и ждали, пока принесут кофе, — мне кажется, что у нас с тобой возникла одна и та же идея.
— Да, — согласился я. — Как будем проверять? Подбором альтернатив или моделированием?
— В альтернативы я тебя не пущу, — заявил Рувинский. — Займемся моделированием.
Мы занялись этим после того, как выпили по три чашки кофе и обсудили все детали. К вечеру мы вернулись в кабинет, директор Рувинский держал в руке компакт-диск с разработкой модельного мира, я набрал номер Бутлера и, когда Роман появился на экране, сказал коротко:
— Приезжай.
Комиссар примчался немедленно, и мы вместе просмотрели запись. Пройдясь по всем альтернативным мирам, создав несколько миллионов виртуальных вариантов события, используя все исторические сведения и материалы уголовного дела об исчезновении девушек, компьютер Штейнберговского института вытянул из глубины веков документ, который наверняка имел место в действительности, но не дошел до нашего, двадцать первого, века по очень простой причине — папирус, господа, штука непрочная.
Это было жизнеописание некоей Ирины Лещинской, репатриантки из Санкт-Петербурга.
* * *
Просто Ира любила мужчин. Всех. А особенно — каждого. Даже если у него текло из носа, живот висел как лопнувший воздушный шар, а изо рта пахло гремучей смесью водки «Кеглевич» и сигарет «Харакири». Одни приезжают в Израиль по зову предков, другие в поисках интересной работы, третьи вообще по ошибке. Иру позвал голос плоти. В журнале «Андрей» она увидела стереофото знойного израильского мужчины (им оказался известный красавчик-мафиозо Хаим Брух) и немедленно вспомнила, что бабушка ее была чистокровной еврейкой.
Через два месяца Ирина Лещинская пришла к хозяину массажного кабинета «Наша мечта» и была принята на службу без долгих проволочек. Разумеется, хозяин сначала лично убедился в высоком качестве товара.
Жизнь в Израиле оказалась, впрочем, не такой радужной, как ее себе представляла Ира, читая петербургские газеты. Половину денег забирал хозяин, треть — сутенеры и охранники, девушки-коллеги грозили выцарапать ей глаза, если она не умерит пыл, потому что сами они не собирались делать клиентам то, что умела и позволяла себе делать Ира. В общем, было о чем и поплакать поутру.
А однажды явился этот раввин. Молодой, красивый, бородатый. Ира уже имела дело с религиозными, в постели они ничем не отличались от прочих, но этот оказался странным до невозможности. Заплатив Ире вперед, он сел на краешке стула и заявил, что за свои деньги желает, чтобы она его выслушала. Только молча.
Ира слушала молча, воображая, что отработает свое потом, после лекции.
— Арабы, — говорил раввин, — куда более сексуальны, чем евреи. Особенно тот, от кого пошел ислам, Мухаммад. Он написал Коран, и мусульмане воображают, что книгу эту подарил им Аллах. А ты знаешь, что Мухаммад мог в одну ночь любить сразу пять десятков женщин? Я говорю тебе это не просто так. Я готов тебе заплатить — о сумме мы договоримся, — если ты согласишься стать одной из жен этого арабского пророка…
— Я согласна, — вставила Ира, она уже имела дело с несколькими арабами, они, действительно, были хороши в деле, — но ты должен привести этого Мухаммада сюда, потому что девушкам не разрешается принимать клиентов на стороне.
— О, Творец! — воскликнул рав, подняв взор к потолку. — Ты не знаешь, что Мухаммад жил полторы тысячи лет назад??
— А… — разочарованно протянула Ира. — Так что же ты мне мозги пудришь?
Последние слова она сказала по-русски, не найдя им ивритского эквивалента, но рав понял.
— Все будет в порядке, — сказал он. — Если ты согласна, тебя отправят в Мекку и ты станешь женой пророка Мухаммада, и жить будешь полторы тысячи лет назад. Но главное — ты спасешь Израиль.
Несогласование времен прошло мимо внимания Иры — она не была сильна в грамматике.
Поговорили о сумме, и Ире больше всего понравилось, что работать придется исключительно на себя, ибо никаких сутенеров в седьмом веке, да еще в Мекке хурайшитов, не было и быть не могло.
— Но я не знаю арабского, — призналась Ирина.
— Вообще говоря, — резонно заметил раввин, — ты не знаешь и иврита, что не мешает тебе понимать клиентов и даже меня. Сотню слов выучишь, и достаточно.
— Деньги вперед?
— Конечно, — сказал раввин, — в пересчете на тамошние драхмы. Шекели в Мекке тебе будут ни к чему.
На том и порешили. Раввин нацепил свою шляпу и ушел, а Ира, работая с очередными клиентами, все думала о том, что он имел в виду, когда говорил о спасении Израиля. Раздумья отпечатались у нее на лице и сказались на работе, клиенты ушли недовольные, а хозяин вычел из заработка Ирины внушительный штраф. Сволочь, — подумала Ира и поняла, что лучше уж спасать Израиль. К тому же, не меняя профессии.
* * *
Раввин приходил еще несколько раз, просаживая на Ирину все более крупные суммы, поскольку инструктаж требовал времени, арабские слова давались с трудом, а Ира, обладая неплохой памятью, была жутко неусидчивой. К тому же, ее раздражало, что рав ни разу не снял сюртука, не говоря уж о брюках. А ей хотелось, о чем она однажды сказала прямо и недвусмысленно.
— Нет, — покачал головой рав. — Не отвлекайся. Как будет по-арабски «накрывать на стол»?
Ира вздохнула и решила про себя, что рав импотент.
После восьмого посещения, занявшего половину рабочей ночи, рав сказал:
— Хорошо. Слова ты знаешь. Перейдем ко второму этапу.
И перешел, начав учить Ирину, как ей нужно себя вести, чтобы непременно соблазнить Мухаммада. Послушав минут пять, Ира расхохоталась раву в лицо:
— Послушай, я не знаю, пророк этот Мухаммад или нет, но, если он мужчина, то предоставь дело мне. Я же не учу тебя, как читать Тору.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109