кто я, откуда и каков. Если не возражаешь, конечно. Китти вздрогнула.
— Господи, опять!.. Нет, совсем не возражаю... Вдруг это действительно поможет?
Она присела на краешек больничной кровати.
— С чего начнем?
Розовые брюкв, по ближайшем рассмотрении, слегка пострадали от уличной грязи и вовсе не выглядели безукоризненными. Колокола манжетов набрякли влагой по пути от мотеля, где Китти временно обосновалась. Я скосился в окно. Дождь поливал как из ведра. Удивляться не стоило: хляби небесные разверзлись еще несколько дней назад, прежде нежели я достаточно воспрял духом и телом, чтобы вообще уделять внимание погоде. Отменно мокрый уголок белого света...
Я вздохнул.
— Начнем от печки. Поль Гораций Мэдден обитает в Сиэтле. Городской адрес: Бельвью, Брайтвуд-Вэй, двадцать семь-ноль семь. По твоим словам... Между прочим, что есть Бельвью?
— Пригород Сиэтла. Весьма холмистый. А твой дом стоит на вершине крутого взлобья. И к нему ведет узкая улочка. Чтобы добраться до парадной двери, надобно карабкаться по длинной лестнице.
Голос Китти звучал устало и монотонно. Дивиться или обижаться не приходилось. Кажется, она излагала одно и то же в несчетный раз.
— А не хочешь карабкаться — вкатывай на автомобиле в подвальный гараж: дом достигает фундаментом подошвы холма. Кроме гаража, там еще имеется и фотолаборатория. Безукоризненно чистая и опрятная, чего не могу сказать о прочих помещениях...
— Перечисли прочие.
— Кухня. Столовая-гостиная. Две спальни. Ванная комната. Уборная. Одну из спален ты используешь как рабочий кабинет. Огромная картотека, негативы и отпечатки разложены по шкафам и полкам... Над парадным крыльцом — навес...
Китти с надеждой поглядела на меня:
— Хоть что-нибудь припоминается? Рассказывала она подробно и убедительно, да только я, на беду, все не мог признать описываемое жилище своим.
— Ничего. Должно быть, я обитал в родимых пенатах лишь наездами, от случая к случаю... А сколько здесь, говоришь, провел? Шесть месяцев? Китти кивнула.
— Верно. И прежде по белу свету помотался и поскитался — так ты уверял. Вольный фотограф, искатель приключений и сенсаций. Отсылал домой умопомрачительные вьетнамские репортажи, пока не получил серьезное ранение. После работал на Ближнем Востоке, обслуживал некую нефтяную компанию. Потом уехал на Аляску, где подвизался по той же части: делал съемки нефтепровода. В конце концов кочевая жизнь тебе опротивела, ты решил обзавестись постоянным жильем и время от времени совершать вылазки, но фотографировать уже не то, что ведено, а то, что хочется.
С минуту я обдумывал услышанное.
— Боюсь, не припоминаю ни аза. Хотя человеку, подстреленному во Вьетнаме, полагалось бы помнить об этом, как по-твоему?
Забавно. Я прекрасно знал о существовании страны, именуемой Вьетнамом, преспокойно указал бы ее на географической карте, сумел бы описать климат, назвать обе столицы. А себя во Вьетнаме даже отдаленно представить не мог. Но к подобным выкрутасам головного мозга следовало привыкать. Я пожал плечами:
— Попробуем другие ключики. Говоришь, зарабатываю фотографией? Пейзажными снимками, ежели не ошибаюсь?
— Преимущественно. Также великолепный анималист, прекрасно себя чувствуешь в лесу; знаешь звериные и птичьи повадки; очень терпелив и упорен. Однажды взял меня в поход и чуть не поколотил за неумение держаться тихо и незаметно. А я-то думала, сижу тише мышки, неподвижнее камня! У тебя уйма и прорва специального оборудования: телескопические объективы, дистанционно управляемые камеры, фоторужья... Да, еще пишешь рассказы рыболова-спортсмена, заметки о лесном хозяйстве, нефтяном промысле, добыче угля... Мы же и познакомились благодаря этому.
— Расскажи-ка сызнова.
— М-м-м... Хорошо. Хотя...
Китти проворно осеклась и возобновила повесть:
— Я служу в ванкуверском отделении лесопромышленной компании «Маласпина». Отвечаю... как, бишь, выражаются американцы? За общественные связи. Ты писал статью о канадских дровосеках и меня отрядили помогать.
— Именно?
— К примеру, я просила у компании геликоптер, если тебе требовалось добраться до места, недосягаемого для автомобилей; улаживала формальности, разговаривала с властями. И так далее, и тому подобное.
— Но в море я свалился на самолете, верно?
— Почти. На гидросамолете. А еще точнее, ты нанял «де хэвилэнд бивер». Их берут напрокат все, кому не лень. Пилота звали Вальтерс. Герберт Вальтерс. Ты с ним летал и прежде. Я уехала на восток, в Торонто, по вызову тамошней конторы. Даже не подозревала, что ты улетел, пока не вернулась и не обнаружила записку: «Позвоню в первом же аэропорту». Никто не позвонил... Потом тебя выловили чуть ли не в открытом море, у островов Королевы Шарлотты...
— Над чем же я собирался работать, не припоминаешь?
Китти помотала головой.
— Этого не знает никто, милый. По-видимому, цель путешествия изложили только Герберту Вальтер-су, уже в воздухе. Известно, правда, что ты любопытствовал насчет какого-то крохотного лесного озерка, лежащего в глубине страны. Почему рухнул возле берегов Британской Колумбии — Бог весть. От лесных территорий море отделяется сотней миль. Что на север, что на восток. Я скривился:
— Боюсь, ищейки министерства... как его?
— Министерство транспорта. МИТ, на местном жаргоне. Обязано расследовать все несчастные случаи с летательными аппаратами — от самолета до воздушного шара.
— Да, конечно. Министерство транспорта. Кажется, ребятки остались недовольны мною. Равно как и следователи в штатском из... этой... Канадской королевской конной полиции. Фу-у! КККП... Темноликий субъект присутствовал при первом допросе... виноват, опросе, — и старательно притворялся то ли шкафом, то ли комодом. Не шевельнулся, подлец. Наблюдал и безмолвствовал... Интересно, в чем же меня заподозрили? Убил пилота, изуродовал аэроплан, стукнул себя по башке тяжелым предметом и, моциона ради, поплавал в ледяной воде?
Китти рассмеялась.
— Надеюсь, немедленное тюремное заключение тебе не грозит. Просто кое-кто утверждает, что амнезия пришлась как нельзя кстати, а потому подозрительна.
Осеклась. Опомнилась.
— Ага, подозрительна, — отозвался я.
— Прости, не хотела... В любом случае, как говорят янки, мы здесь не выигрывали. Я потрепал ее по коленке.
— Не сдавайтесь, ваша неотразимость! Давайте выслушаем вдобавок свидетельства нелицеприятные, бескорыстные, отвлеченные... Как я, кстати, умудрился обзавестись канадской невестой? Учитывая собственное американское гражданство и постоянное место жительства в Сиэтле?
Китти улыбнулась.
— По свершении первых деловых встреч ты обнаруживал постоянную склонность шнырять через канадскую государственную границу трижды в месяц, мистер Мэдден.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46
— Господи, опять!.. Нет, совсем не возражаю... Вдруг это действительно поможет?
Она присела на краешек больничной кровати.
— С чего начнем?
Розовые брюкв, по ближайшем рассмотрении, слегка пострадали от уличной грязи и вовсе не выглядели безукоризненными. Колокола манжетов набрякли влагой по пути от мотеля, где Китти временно обосновалась. Я скосился в окно. Дождь поливал как из ведра. Удивляться не стоило: хляби небесные разверзлись еще несколько дней назад, прежде нежели я достаточно воспрял духом и телом, чтобы вообще уделять внимание погоде. Отменно мокрый уголок белого света...
Я вздохнул.
— Начнем от печки. Поль Гораций Мэдден обитает в Сиэтле. Городской адрес: Бельвью, Брайтвуд-Вэй, двадцать семь-ноль семь. По твоим словам... Между прочим, что есть Бельвью?
— Пригород Сиэтла. Весьма холмистый. А твой дом стоит на вершине крутого взлобья. И к нему ведет узкая улочка. Чтобы добраться до парадной двери, надобно карабкаться по длинной лестнице.
Голос Китти звучал устало и монотонно. Дивиться или обижаться не приходилось. Кажется, она излагала одно и то же в несчетный раз.
— А не хочешь карабкаться — вкатывай на автомобиле в подвальный гараж: дом достигает фундаментом подошвы холма. Кроме гаража, там еще имеется и фотолаборатория. Безукоризненно чистая и опрятная, чего не могу сказать о прочих помещениях...
— Перечисли прочие.
— Кухня. Столовая-гостиная. Две спальни. Ванная комната. Уборная. Одну из спален ты используешь как рабочий кабинет. Огромная картотека, негативы и отпечатки разложены по шкафам и полкам... Над парадным крыльцом — навес...
Китти с надеждой поглядела на меня:
— Хоть что-нибудь припоминается? Рассказывала она подробно и убедительно, да только я, на беду, все не мог признать описываемое жилище своим.
— Ничего. Должно быть, я обитал в родимых пенатах лишь наездами, от случая к случаю... А сколько здесь, говоришь, провел? Шесть месяцев? Китти кивнула.
— Верно. И прежде по белу свету помотался и поскитался — так ты уверял. Вольный фотограф, искатель приключений и сенсаций. Отсылал домой умопомрачительные вьетнамские репортажи, пока не получил серьезное ранение. После работал на Ближнем Востоке, обслуживал некую нефтяную компанию. Потом уехал на Аляску, где подвизался по той же части: делал съемки нефтепровода. В конце концов кочевая жизнь тебе опротивела, ты решил обзавестись постоянным жильем и время от времени совершать вылазки, но фотографировать уже не то, что ведено, а то, что хочется.
С минуту я обдумывал услышанное.
— Боюсь, не припоминаю ни аза. Хотя человеку, подстреленному во Вьетнаме, полагалось бы помнить об этом, как по-твоему?
Забавно. Я прекрасно знал о существовании страны, именуемой Вьетнамом, преспокойно указал бы ее на географической карте, сумел бы описать климат, назвать обе столицы. А себя во Вьетнаме даже отдаленно представить не мог. Но к подобным выкрутасам головного мозга следовало привыкать. Я пожал плечами:
— Попробуем другие ключики. Говоришь, зарабатываю фотографией? Пейзажными снимками, ежели не ошибаюсь?
— Преимущественно. Также великолепный анималист, прекрасно себя чувствуешь в лесу; знаешь звериные и птичьи повадки; очень терпелив и упорен. Однажды взял меня в поход и чуть не поколотил за неумение держаться тихо и незаметно. А я-то думала, сижу тише мышки, неподвижнее камня! У тебя уйма и прорва специального оборудования: телескопические объективы, дистанционно управляемые камеры, фоторужья... Да, еще пишешь рассказы рыболова-спортсмена, заметки о лесном хозяйстве, нефтяном промысле, добыче угля... Мы же и познакомились благодаря этому.
— Расскажи-ка сызнова.
— М-м-м... Хорошо. Хотя...
Китти проворно осеклась и возобновила повесть:
— Я служу в ванкуверском отделении лесопромышленной компании «Маласпина». Отвечаю... как, бишь, выражаются американцы? За общественные связи. Ты писал статью о канадских дровосеках и меня отрядили помогать.
— Именно?
— К примеру, я просила у компании геликоптер, если тебе требовалось добраться до места, недосягаемого для автомобилей; улаживала формальности, разговаривала с властями. И так далее, и тому подобное.
— Но в море я свалился на самолете, верно?
— Почти. На гидросамолете. А еще точнее, ты нанял «де хэвилэнд бивер». Их берут напрокат все, кому не лень. Пилота звали Вальтерс. Герберт Вальтерс. Ты с ним летал и прежде. Я уехала на восток, в Торонто, по вызову тамошней конторы. Даже не подозревала, что ты улетел, пока не вернулась и не обнаружила записку: «Позвоню в первом же аэропорту». Никто не позвонил... Потом тебя выловили чуть ли не в открытом море, у островов Королевы Шарлотты...
— Над чем же я собирался работать, не припоминаешь?
Китти помотала головой.
— Этого не знает никто, милый. По-видимому, цель путешествия изложили только Герберту Вальтер-су, уже в воздухе. Известно, правда, что ты любопытствовал насчет какого-то крохотного лесного озерка, лежащего в глубине страны. Почему рухнул возле берегов Британской Колумбии — Бог весть. От лесных территорий море отделяется сотней миль. Что на север, что на восток. Я скривился:
— Боюсь, ищейки министерства... как его?
— Министерство транспорта. МИТ, на местном жаргоне. Обязано расследовать все несчастные случаи с летательными аппаратами — от самолета до воздушного шара.
— Да, конечно. Министерство транспорта. Кажется, ребятки остались недовольны мною. Равно как и следователи в штатском из... этой... Канадской королевской конной полиции. Фу-у! КККП... Темноликий субъект присутствовал при первом допросе... виноват, опросе, — и старательно притворялся то ли шкафом, то ли комодом. Не шевельнулся, подлец. Наблюдал и безмолвствовал... Интересно, в чем же меня заподозрили? Убил пилота, изуродовал аэроплан, стукнул себя по башке тяжелым предметом и, моциона ради, поплавал в ледяной воде?
Китти рассмеялась.
— Надеюсь, немедленное тюремное заключение тебе не грозит. Просто кое-кто утверждает, что амнезия пришлась как нельзя кстати, а потому подозрительна.
Осеклась. Опомнилась.
— Ага, подозрительна, — отозвался я.
— Прости, не хотела... В любом случае, как говорят янки, мы здесь не выигрывали. Я потрепал ее по коленке.
— Не сдавайтесь, ваша неотразимость! Давайте выслушаем вдобавок свидетельства нелицеприятные, бескорыстные, отвлеченные... Как я, кстати, умудрился обзавестись канадской невестой? Учитывая собственное американское гражданство и постоянное место жительства в Сиэтле?
Китти улыбнулась.
— По свершении первых деловых встреч ты обнаруживал постоянную склонность шнырять через канадскую государственную границу трижды в месяц, мистер Мэдден.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46