! Китти всхлипнула:
— Тот... самый... на которого ты работаешь...
* * *
— Ты велел мне тотчас обратиться к нему, если стрясется неладное... И я обратилась... Обратилась. После катастрофы набрала названный тобою номер...
— Говори.
Китти назвала. Я заставил ее повторить еще раз и успокоился.
— Понятно. Имя человека?
— Полного имени я не знаю. К нему обращаются просто «Мак». Милый, пожалуйста, пожалуйста, уведи меня! Хотя бы платье разыщи, чтобы я могла одеваться и рассказывать одновременно!
— Стало быть, Мак, на которого я работаю, — задумчиво произнес покорный слуга, — распорядился бросить меня волкам на съедение... Славный малый.
Китти высвободилась и отступила. Заговорила очень быстро, словно боялась не успеть:
— Он сказал: это прискорбное, и все же неизбежное решение; сказал, тебя учили противостоять... нажиму. Сказал, это единственный способ узнать, где находится... логово. А мне велел досконально повиноваться приказам противников. Иначе полностью потеряю их доверие, и вся работа полетит кувырком, пойдет насмарку. Если бы... если бы я не вручила тебя Дугану, попыталась уберечь, они тут же поняли бы: я вовсе не приверженка великой цели, ради которой заплатил жизнью мой муж!
Китти беззастенчиво утерла нос рукавом халата.
— Ну разыщи же хоть что-нибудь вместо этого грязного рубища! Дуган, кажется, вынес мои вещи в соседнюю комнату... Ну, пожалуйста!
Я впервые услыхал о том, что целомудренная Китти успела изведать супружество, но время для естественных расспросов было неудобным. Точнее, времени вообще не было. Китти глаголила сущую, золотую, девяносто шестой пробы истину: следовало уносить ноги. Покорный слуга оставил без присмотра двух свежеиспеченных мертвецов, и обнаружить их могли с минуты на минуту.
— Разумеется, — признал я. — Потерпи чуток, сейчас отыщу.
В маленькой комнате надзирателя, меж разнесенными по сторонам коттеджа палатами, я наткнулся на шкафчик, содержавший розовый брючный костюм Китти, ее туфли, а также весьма тонкое, кружевное и любопытное белье, которого я не удостоился чести видеть раньше, в клинике Принца Руперта. Когда я вернулся, Китти отсутствовала. То есть в палате отсутствовала. Из ванной доносился шелест включенного на полную мощность горячего душа.
Хм! Ежели дама способна волноваться по поводу своей телесной чистоты, особо волноваться о самой даме отнюдь незачем. Я толкнул дверцу и застал Китти в чрезвычайно пикантном виде. Но при нынешних обстоятельствах мне было вполне безразлично, являет невеста ослепительную наготу, подобно Афродите Андиомене, или предстает закованной в стальные латы, на манер Жанны д`Арк.
— Разреши узнать, какой именно цели?
— Что? Китти потянулась к полотенцу.
— Твой муж заплатил жизнью во имя великой цели, верно?
Китти яростно вытирала волосы.
— Да ради ПНП окаянной погиб! — ответила она с раздражением. — Партия народного протеста, будь она четырежды неладна! Что, не слыхал?
— А-а-а! Шайка, подкладывающая бомбы на паромы и в тому подобные многолюдные места?
Китти кивнула. Я подытожил имевшиеся данные:
— Получается, муж состоял членом достойной сией организации, пал при выполнении революционных обязанностей, а ты внедрилась в банду? Я верно рассуждаю?
— Вполне. Эти скоты убили Роджера. О, да, мне внушали, будто смерть мужа приключилась в итоге несчастного случая, недосмотра или просчета — не помню. Твердили, что Дэн Маркет оплошал. И я, конечно, притворилась, разыграла доверчивость, всплакнула... Видишь ли, Роджеру и они сами, и вся их мерзость уже поперек глотки стояли! Он собирался... как вы, американцы, выражаетесь? — выдать ПНП с потрохами. И, конечно, отступника немедля обезвредили. Вот я и решила собрать нужные доказательства... втеревшись в славные ряды...
Отшвырнув полотенце, Китти ухватила со стеклянной полки над умывальником расческу и принялась, охая и морщась, распутывать и приглаживать влажные пряди.
— Роджер погиб на востоке, в Торонто. А меня, разумеется, отрядили к западному побережью, дали несколько ничего не значащих поручений. Девочка на побегушках... Проверяли надежность новообращенной. Но, увы, так и не поверили полностью; никогда, пожалуй, не поверили бы. Я поняла: собственными силами не справлюсь. Потихоньку позвонила одному из следователей, опрашивавших меня после того... взрыва, офицеру королевской конной. Россу. Да ты видал его в Принце Руперте! И попросила защиты и помощи.
— По каковой просьбе тотчас получила в подарок меня?
— Да, прислали тебя. Знакомиться, конечно, довелось очень осторожно, очень осмотрительно и очень случайно, чтобы подозрений не вызвать.
Расческа лязгнула, шлепнувшись на мокрое дно эмалированной ванны.
— Скажи, — проныла Китти, — какого лешего я тревожусь о волосах, если бежать нужно? Где мои?.. А, спасибо!
Она внезапно хихикнула:
— Из вас получилась бы отличная служанка, мистер Мэдден! Что, изрядный опыт имеется?
— К несчастью, не помню, — осклабился я. — Но сдается, сударыня, все вышеизложенное можно было и чуток раньше поведать олуху несмышленому, а?
— В палате Принца Руперта? Там... там же микрофоны стояли! Как их, бишь, называют? «Жучки»?
— "Жучки", — подтвердил покорный слуга. — Но ведь на реактивных самолетах ни жучки, ни тараканы, по-моему, не водятся?
Китти неловко потупилась.
— Человек из Вашингтона, Мак, пояснил: тебя преднамеренно вручают противнику, и чем меньше ты будешь знать, тем лучше.
— О, старый добрый Мак! — вздохнул я. — Видимо, чертовски заботливый субъект. А что общего с нашим делом у китаянки Салли Вонг?
— Ты работал с нею над иной версией того же задания — только нить, похоже, завела в тупик. Тогда Поля Мзддена отозвали и приставили караулить мою особу.
Отлично. Угроза с Востока миновала, раскосые орды не пойдут на приступ городской стены. Учитесь на ошибках, мистер Хелм.
Китти застегивала блузку. Я протянул розовые брюки, женщина проворно скользнула в них.
— Предположительно ты был заезжим репортером, помешавшимся на зверюшках и птичках, — произнесла она, затягивая «молнию». — И бросил бедную китаяночку, повстречав неотразимую красавицу европейского склада. Влюбился по уши с первой же встречи... Избитый прием, но, кажется, сработал недурно. Джоан Маркет, безусловно, учинила мне допрос и осталась довольна ответами. Потом стряслась катастрофа, и человек из Вашингтона велел внезапно прозреть, уразуметь: я наткнулась на подлого, двуличного агента специальной службы... И велел объявить об этом в ПНП. Дескать, обольстил беднягу, выдав себя за безобидного фотографа, но теперь заплатит!
Невзирая на влажные, неопрятные волосы, измятый костюм и совершенно изможденный вид, она внезапно сделалась прежней игривой Китти:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46
— Тот... самый... на которого ты работаешь...
* * *
— Ты велел мне тотчас обратиться к нему, если стрясется неладное... И я обратилась... Обратилась. После катастрофы набрала названный тобою номер...
— Говори.
Китти назвала. Я заставил ее повторить еще раз и успокоился.
— Понятно. Имя человека?
— Полного имени я не знаю. К нему обращаются просто «Мак». Милый, пожалуйста, пожалуйста, уведи меня! Хотя бы платье разыщи, чтобы я могла одеваться и рассказывать одновременно!
— Стало быть, Мак, на которого я работаю, — задумчиво произнес покорный слуга, — распорядился бросить меня волкам на съедение... Славный малый.
Китти высвободилась и отступила. Заговорила очень быстро, словно боялась не успеть:
— Он сказал: это прискорбное, и все же неизбежное решение; сказал, тебя учили противостоять... нажиму. Сказал, это единственный способ узнать, где находится... логово. А мне велел досконально повиноваться приказам противников. Иначе полностью потеряю их доверие, и вся работа полетит кувырком, пойдет насмарку. Если бы... если бы я не вручила тебя Дугану, попыталась уберечь, они тут же поняли бы: я вовсе не приверженка великой цели, ради которой заплатил жизнью мой муж!
Китти беззастенчиво утерла нос рукавом халата.
— Ну разыщи же хоть что-нибудь вместо этого грязного рубища! Дуган, кажется, вынес мои вещи в соседнюю комнату... Ну, пожалуйста!
Я впервые услыхал о том, что целомудренная Китти успела изведать супружество, но время для естественных расспросов было неудобным. Точнее, времени вообще не было. Китти глаголила сущую, золотую, девяносто шестой пробы истину: следовало уносить ноги. Покорный слуга оставил без присмотра двух свежеиспеченных мертвецов, и обнаружить их могли с минуты на минуту.
— Разумеется, — признал я. — Потерпи чуток, сейчас отыщу.
В маленькой комнате надзирателя, меж разнесенными по сторонам коттеджа палатами, я наткнулся на шкафчик, содержавший розовый брючный костюм Китти, ее туфли, а также весьма тонкое, кружевное и любопытное белье, которого я не удостоился чести видеть раньше, в клинике Принца Руперта. Когда я вернулся, Китти отсутствовала. То есть в палате отсутствовала. Из ванной доносился шелест включенного на полную мощность горячего душа.
Хм! Ежели дама способна волноваться по поводу своей телесной чистоты, особо волноваться о самой даме отнюдь незачем. Я толкнул дверцу и застал Китти в чрезвычайно пикантном виде. Но при нынешних обстоятельствах мне было вполне безразлично, являет невеста ослепительную наготу, подобно Афродите Андиомене, или предстает закованной в стальные латы, на манер Жанны д`Арк.
— Разреши узнать, какой именно цели?
— Что? Китти потянулась к полотенцу.
— Твой муж заплатил жизнью во имя великой цели, верно?
Китти яростно вытирала волосы.
— Да ради ПНП окаянной погиб! — ответила она с раздражением. — Партия народного протеста, будь она четырежды неладна! Что, не слыхал?
— А-а-а! Шайка, подкладывающая бомбы на паромы и в тому подобные многолюдные места?
Китти кивнула. Я подытожил имевшиеся данные:
— Получается, муж состоял членом достойной сией организации, пал при выполнении революционных обязанностей, а ты внедрилась в банду? Я верно рассуждаю?
— Вполне. Эти скоты убили Роджера. О, да, мне внушали, будто смерть мужа приключилась в итоге несчастного случая, недосмотра или просчета — не помню. Твердили, что Дэн Маркет оплошал. И я, конечно, притворилась, разыграла доверчивость, всплакнула... Видишь ли, Роджеру и они сами, и вся их мерзость уже поперек глотки стояли! Он собирался... как вы, американцы, выражаетесь? — выдать ПНП с потрохами. И, конечно, отступника немедля обезвредили. Вот я и решила собрать нужные доказательства... втеревшись в славные ряды...
Отшвырнув полотенце, Китти ухватила со стеклянной полки над умывальником расческу и принялась, охая и морщась, распутывать и приглаживать влажные пряди.
— Роджер погиб на востоке, в Торонто. А меня, разумеется, отрядили к западному побережью, дали несколько ничего не значащих поручений. Девочка на побегушках... Проверяли надежность новообращенной. Но, увы, так и не поверили полностью; никогда, пожалуй, не поверили бы. Я поняла: собственными силами не справлюсь. Потихоньку позвонила одному из следователей, опрашивавших меня после того... взрыва, офицеру королевской конной. Россу. Да ты видал его в Принце Руперте! И попросила защиты и помощи.
— По каковой просьбе тотчас получила в подарок меня?
— Да, прислали тебя. Знакомиться, конечно, довелось очень осторожно, очень осмотрительно и очень случайно, чтобы подозрений не вызвать.
Расческа лязгнула, шлепнувшись на мокрое дно эмалированной ванны.
— Скажи, — проныла Китти, — какого лешего я тревожусь о волосах, если бежать нужно? Где мои?.. А, спасибо!
Она внезапно хихикнула:
— Из вас получилась бы отличная служанка, мистер Мэдден! Что, изрядный опыт имеется?
— К несчастью, не помню, — осклабился я. — Но сдается, сударыня, все вышеизложенное можно было и чуток раньше поведать олуху несмышленому, а?
— В палате Принца Руперта? Там... там же микрофоны стояли! Как их, бишь, называют? «Жучки»?
— "Жучки", — подтвердил покорный слуга. — Но ведь на реактивных самолетах ни жучки, ни тараканы, по-моему, не водятся?
Китти неловко потупилась.
— Человек из Вашингтона, Мак, пояснил: тебя преднамеренно вручают противнику, и чем меньше ты будешь знать, тем лучше.
— О, старый добрый Мак! — вздохнул я. — Видимо, чертовски заботливый субъект. А что общего с нашим делом у китаянки Салли Вонг?
— Ты работал с нею над иной версией того же задания — только нить, похоже, завела в тупик. Тогда Поля Мзддена отозвали и приставили караулить мою особу.
Отлично. Угроза с Востока миновала, раскосые орды не пойдут на приступ городской стены. Учитесь на ошибках, мистер Хелм.
Китти застегивала блузку. Я протянул розовые брюки, женщина проворно скользнула в них.
— Предположительно ты был заезжим репортером, помешавшимся на зверюшках и птичках, — произнесла она, затягивая «молнию». — И бросил бедную китаяночку, повстречав неотразимую красавицу европейского склада. Влюбился по уши с первой же встречи... Избитый прием, но, кажется, сработал недурно. Джоан Маркет, безусловно, учинила мне допрос и осталась довольна ответами. Потом стряслась катастрофа, и человек из Вашингтона велел внезапно прозреть, уразуметь: я наткнулась на подлого, двуличного агента специальной службы... И велел объявить об этом в ПНП. Дескать, обольстил беднягу, выдав себя за безобидного фотографа, но теперь заплатит!
Невзирая на влажные, неопрятные волосы, измятый костюм и совершенно изможденный вид, она внезапно сделалась прежней игривой Китти:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46