Но теперь поправилась и жаждет повидаться кое с кем... Он поколебался.
— Бывшие в кормовом трюмном отсеке террористы выбрались через кормовой люк, миновали камбуз — торопились, на счастье твое, — заглянули в носовую надстройку и немедля задали тягу. Не осуждаю: зрелище и впрямь впечатляло... Бежали точно бешеные. Мы их повстречали, окружили, задержали... Да, мило кабинка выглядела...
— Подумай, как бы выглядело место, где положили бомбу, — посоветовал я. — Кстати, где это было?
— В аэропорту, — сказал Росс. — Уничтожила бы, по словам Руфи, всех пассажиров, прилетевших нью-йоркским рейсом, и встречающих заодно... Гостей принять способен? Или не в силах? Очень уж просят впустить.
Я пожал плечами. Это оказалось ошибкой, ибо покорный слуга непроизвольно взвыл от боли. Отдышавшись, я произнес:
— Просите, Майк!
Росс приблизился к двери и распахнул ее. Вошли мужчина и женщина. С мужчиной мы уже встречались, и звали его доктором Альбертом Кэйном. Одет он был, по обыкновению, в безукоризненный костюм, в руках держал новехонькую шляпу, благоухал и вообще выглядел весьма и весьма респектабельным джентльменом, тщательно причесанным и выбритым вдобавок.
Женщину покорный слуга видел впервые. Высокая, светловолосая, изумительно красивая особа, в распахнутом дорогом плаще, под которым виднелось еще более дорогое и модное платье.
Нечто в лице ее казалось необычным. Присмотревшись чуток внимательнее, я понял: не все нервы и мышцы работали должным образом. Что ж, и пластическая хирургия не всесильна... Об имени, разумеется, гадать не доводилось, но уместно было изобразить невежество.
— Знакомьтесь: миссис Брассаро, мистер Хелм. Доктора Кэйна вы уже знаете, Мэтт, — ухмыльнулся Росс. И покосился на женщину: — Миссис Брассаро желает рассказать кое-что любопытное об операции «Цветок».
— Цветок — это я, — промолвила женщина, слегка порозовев, и смущенно глянула на стоявшего рядом Кэйна. — Зовут меня Грэйс, а добрые друзья в шутку дразнили Цветочком... Цветок — это я, и Брассаро намеревался меня уничтожить. Заодно с Альбертом, который пришел встречать самолет... Надо было, конечно, догадаться сразу: если Брассаро благородно позволяет уйти с возлюбленным — жди беды. Поблагодари мистера Хелма, Альберт, и не будем его утомлять: врач запрещает.
— Премного благодарен, мистер Хелм, — послушно сказал доктор Кэйн.
* * *
— Против него серьезных обвинений не выдвинуто, — пояснил Майк. — Дело настолько запутанное и сложное, что почли за благо отпустить Кэйна и Грэйс Брассаро на все четыре стороны. Пускай летит в Мексику, сопровождаемый безутешной и любящей вдовушкой.
— Вдовушкой?
— А, ты не слыхал... Эмилио Брассаро застрелен в Нью-Йорке два дня тому назад. Отдел но борьбе с наркотиками в отчаянии: узнав о намечавшемся взрыве, жена крестного отца выдала его полиции со всеми потрохами... Но кто-то опередил. Кто бы это, а, Мэтт?
Я расхохотался бы, но вспомнил, каково было плечами пожимать, и сдержал приступ веселья.
— Знаешь, — сказал покорный слуга, поразмыслив, — это все-таки даже для Брассаро немного чересчур. Взрывать аэропорт лишь из-за того, что тебе рога наставили? Перебор получается, милый мой.
— Ты не понимаешь, — ответил Росс. — Дело не в рогах. Это был обычнейший метод, но метод себя изживал, и покойный Эмилио решил употребить его в последний раз. Под занавес. Ради личной мести. Я недоуменно уставился на Майка.
— При взрыве на пароме, — пояснил тот, — погиб сенатор Мак-Нэр.
— Мак-Нэр? — Я припомнил имя, повстречавшееся на газетной полосе, когда я валялся далеко-далеко, в клинике Принца Руперта.
— Эндрью Мак-Нэр. Выдающийся канадский политик, имевший огромное влияние и кучу богатых врагов. За его гибель Брассаро отхватил полмиллиона. При взрыве в Сан-Франциско ушел из жизни строптивый, стоявший поперек глотки людям влиятельным и, опять же, очень богатым, прокурор. Сколько получил Эмилио за это — не знаю. Сент-Луисский взрыв — кстати, в аэропорту — погубил весьма неудобного и пронырливого дельца. Тоже огромный куш. Теперь понимаешь?
— Не совсем.
— Убийство. Только такое, что никому и в голову не придет, будто некая личность убыла к праотцам по заказу. Чистая случайность. А взрывы приписывают загадочной террористической организации, чьи цели покуда не ясны. Теперь-то уразумел?
— Хочешь сказать, ПНП...
— Сперва Народный протест пытался подкладывать бомбы по собственному почину, только Брассаро живехонько прибрал межеумков к рукам. Уж очень было удобно. Вальтерс, он же Кристофферсон, очутившись в Канаде, заподозрил Джоан Маркет, случайно увиденную им во время взрыва в Торонто, когда погиб незадачливый супруг. Выследил, разнюхал, явился и в буквальном смысле взял Фрешетта за глотку, объяснив грядущие выгоды сотрудничества, а заодно изложив неизбежные последствия отказа. Противостоять Кристофферсону эти паршивые овцы, конечно же, не смогли. Да и подкармливал их Брассаро весьма изрядно.
— Как же идеалисты — пускай сумасшедшие, пошли на эдакое?
— Нынешние идеалисты, — мрачно заметил Росс, — гордятся тем, что они циники. Либо служи Брассаро и получай хорошие деньги, оружие, взрывчатку — либо в тюрьму отправляйся. Фрешетт недолго думал. Майк немного помолчал и промолвил:
— Касательно идеализма... Не одобряю твоих методов, но трагедию ты все же предотвратил. Я ухмыльнулся.
— Не имею права критиковать! — заявил Росс почти с отчаянием. — Ибо мои методы погубили Китти! И чуть не погубили тебя. Я обещал защиту вам обоим...
Об этом я думал давно. А вот ежели Росс додумался до того же... Пусть послужит уроком и пойдет на дальнейшую пользу.
— Ты потерял двоих, — отозвался я. — Сняли человека, охранявшего Китти, потом убили моего телохранителя. Верно?
Росс кивнул.
— Майк, не могли же они удержаться против целого диверсионного отряда. Такой атаки никто не ожидал. Не вини себя.
Не знаю, зачем кривил душой и утешал Росса. Возможно, мы просто успели подружиться.
— Она лежала, — сказал Майк, — такая маленькая, такая беспомощная и мертвая... И я, именно я обещал защитить, оберечь... Именно ко мне пришла она, поняв, что не справится в одиночку... Но я взбесился, узнав, что Китти выходит за тебя замуж. Я любил ее, Мэтт. Взбесился, и отрядил двух первых попавшихся агентов, далеко не самых опытных... И она погибла...
Майк поиграл желваками.
— Знаешь, я счастлив, что вы перебили эту сволочь — ты и маленький стрелок из Сент-Луиса. Прости Господи, но я хотел бы оказаться тогда рядом с вами. Я ждал малейшего повода, чтобы открыть огонь по задержанной нами шайке, удиравшей от пристани... Если бы хоть один из них шевельнул пальцем, я скомандовал бы: «Пли!» Ну, и какой же я после этого блюститель порядка?
— Обыкновенный, — ответил я.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46
— Бывшие в кормовом трюмном отсеке террористы выбрались через кормовой люк, миновали камбуз — торопились, на счастье твое, — заглянули в носовую надстройку и немедля задали тягу. Не осуждаю: зрелище и впрямь впечатляло... Бежали точно бешеные. Мы их повстречали, окружили, задержали... Да, мило кабинка выглядела...
— Подумай, как бы выглядело место, где положили бомбу, — посоветовал я. — Кстати, где это было?
— В аэропорту, — сказал Росс. — Уничтожила бы, по словам Руфи, всех пассажиров, прилетевших нью-йоркским рейсом, и встречающих заодно... Гостей принять способен? Или не в силах? Очень уж просят впустить.
Я пожал плечами. Это оказалось ошибкой, ибо покорный слуга непроизвольно взвыл от боли. Отдышавшись, я произнес:
— Просите, Майк!
Росс приблизился к двери и распахнул ее. Вошли мужчина и женщина. С мужчиной мы уже встречались, и звали его доктором Альбертом Кэйном. Одет он был, по обыкновению, в безукоризненный костюм, в руках держал новехонькую шляпу, благоухал и вообще выглядел весьма и весьма респектабельным джентльменом, тщательно причесанным и выбритым вдобавок.
Женщину покорный слуга видел впервые. Высокая, светловолосая, изумительно красивая особа, в распахнутом дорогом плаще, под которым виднелось еще более дорогое и модное платье.
Нечто в лице ее казалось необычным. Присмотревшись чуток внимательнее, я понял: не все нервы и мышцы работали должным образом. Что ж, и пластическая хирургия не всесильна... Об имени, разумеется, гадать не доводилось, но уместно было изобразить невежество.
— Знакомьтесь: миссис Брассаро, мистер Хелм. Доктора Кэйна вы уже знаете, Мэтт, — ухмыльнулся Росс. И покосился на женщину: — Миссис Брассаро желает рассказать кое-что любопытное об операции «Цветок».
— Цветок — это я, — промолвила женщина, слегка порозовев, и смущенно глянула на стоявшего рядом Кэйна. — Зовут меня Грэйс, а добрые друзья в шутку дразнили Цветочком... Цветок — это я, и Брассаро намеревался меня уничтожить. Заодно с Альбертом, который пришел встречать самолет... Надо было, конечно, догадаться сразу: если Брассаро благородно позволяет уйти с возлюбленным — жди беды. Поблагодари мистера Хелма, Альберт, и не будем его утомлять: врач запрещает.
— Премного благодарен, мистер Хелм, — послушно сказал доктор Кэйн.
* * *
— Против него серьезных обвинений не выдвинуто, — пояснил Майк. — Дело настолько запутанное и сложное, что почли за благо отпустить Кэйна и Грэйс Брассаро на все четыре стороны. Пускай летит в Мексику, сопровождаемый безутешной и любящей вдовушкой.
— Вдовушкой?
— А, ты не слыхал... Эмилио Брассаро застрелен в Нью-Йорке два дня тому назад. Отдел но борьбе с наркотиками в отчаянии: узнав о намечавшемся взрыве, жена крестного отца выдала его полиции со всеми потрохами... Но кто-то опередил. Кто бы это, а, Мэтт?
Я расхохотался бы, но вспомнил, каково было плечами пожимать, и сдержал приступ веселья.
— Знаешь, — сказал покорный слуга, поразмыслив, — это все-таки даже для Брассаро немного чересчур. Взрывать аэропорт лишь из-за того, что тебе рога наставили? Перебор получается, милый мой.
— Ты не понимаешь, — ответил Росс. — Дело не в рогах. Это был обычнейший метод, но метод себя изживал, и покойный Эмилио решил употребить его в последний раз. Под занавес. Ради личной мести. Я недоуменно уставился на Майка.
— При взрыве на пароме, — пояснил тот, — погиб сенатор Мак-Нэр.
— Мак-Нэр? — Я припомнил имя, повстречавшееся на газетной полосе, когда я валялся далеко-далеко, в клинике Принца Руперта.
— Эндрью Мак-Нэр. Выдающийся канадский политик, имевший огромное влияние и кучу богатых врагов. За его гибель Брассаро отхватил полмиллиона. При взрыве в Сан-Франциско ушел из жизни строптивый, стоявший поперек глотки людям влиятельным и, опять же, очень богатым, прокурор. Сколько получил Эмилио за это — не знаю. Сент-Луисский взрыв — кстати, в аэропорту — погубил весьма неудобного и пронырливого дельца. Тоже огромный куш. Теперь понимаешь?
— Не совсем.
— Убийство. Только такое, что никому и в голову не придет, будто некая личность убыла к праотцам по заказу. Чистая случайность. А взрывы приписывают загадочной террористической организации, чьи цели покуда не ясны. Теперь-то уразумел?
— Хочешь сказать, ПНП...
— Сперва Народный протест пытался подкладывать бомбы по собственному почину, только Брассаро живехонько прибрал межеумков к рукам. Уж очень было удобно. Вальтерс, он же Кристофферсон, очутившись в Канаде, заподозрил Джоан Маркет, случайно увиденную им во время взрыва в Торонто, когда погиб незадачливый супруг. Выследил, разнюхал, явился и в буквальном смысле взял Фрешетта за глотку, объяснив грядущие выгоды сотрудничества, а заодно изложив неизбежные последствия отказа. Противостоять Кристофферсону эти паршивые овцы, конечно же, не смогли. Да и подкармливал их Брассаро весьма изрядно.
— Как же идеалисты — пускай сумасшедшие, пошли на эдакое?
— Нынешние идеалисты, — мрачно заметил Росс, — гордятся тем, что они циники. Либо служи Брассаро и получай хорошие деньги, оружие, взрывчатку — либо в тюрьму отправляйся. Фрешетт недолго думал. Майк немного помолчал и промолвил:
— Касательно идеализма... Не одобряю твоих методов, но трагедию ты все же предотвратил. Я ухмыльнулся.
— Не имею права критиковать! — заявил Росс почти с отчаянием. — Ибо мои методы погубили Китти! И чуть не погубили тебя. Я обещал защиту вам обоим...
Об этом я думал давно. А вот ежели Росс додумался до того же... Пусть послужит уроком и пойдет на дальнейшую пользу.
— Ты потерял двоих, — отозвался я. — Сняли человека, охранявшего Китти, потом убили моего телохранителя. Верно?
Росс кивнул.
— Майк, не могли же они удержаться против целого диверсионного отряда. Такой атаки никто не ожидал. Не вини себя.
Не знаю, зачем кривил душой и утешал Росса. Возможно, мы просто успели подружиться.
— Она лежала, — сказал Майк, — такая маленькая, такая беспомощная и мертвая... И я, именно я обещал защитить, оберечь... Именно ко мне пришла она, поняв, что не справится в одиночку... Но я взбесился, узнав, что Китти выходит за тебя замуж. Я любил ее, Мэтт. Взбесился, и отрядил двух первых попавшихся агентов, далеко не самых опытных... И она погибла...
Майк поиграл желваками.
— Знаешь, я счастлив, что вы перебили эту сволочь — ты и маленький стрелок из Сент-Луиса. Прости Господи, но я хотел бы оказаться тогда рядом с вами. Я ждал малейшего повода, чтобы открыть огонь по задержанной нами шайке, удиравшей от пристани... Если бы хоть один из них шевельнул пальцем, я скомандовал бы: «Пли!» Ну, и какой же я после этого блюститель порядка?
— Обыкновенный, — ответил я.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46