..
Я припомнил Наблюдателя, торчавшего в углу пыточной камеры, и как он урезонил доктора Элси, и какой довод выставил.
— Конечно, сэр, — согласился я. — Ваш телефонный звонок в клинику Принца Руперта учли надлежащим и спасительным для меня образом. Сами слышите: жив, и бью хвостом, и даже мыслить способен...
— Агент, работавший с тобою в паре, — сказал Мак, — принадлежит к иной, совершенно дружественной организации. Она любезно согласилась проведать тебя и сообщила свое мнение о здоровье Эрика. Мнение, при тогдашних обстоятельствах, весьма ободряющее.
— А, вот почему она явилась! И под чьим же началом орудует?
— Линия вряд ли совершенно безопасна. Пока не было произнесено ничего неизвестного неприятелю. На последний же вопрос ответить не могу... Велись два независимых расследования. То, над которым трудились ты и мисс Вонг, террористов и бомб ни в малейшей степени не касалось. Так мы думали первоначально. И лишь, когда мисс Вонг застигла свой объект, Герберта Вальтерса, шепчущимся с объектом второго сыска, Джоан Маркет, стало понятно: два дела сливаются воедино.
— Слыхивал о Джоан Маркет. Получается, меня переключили с задания Икс на задание Игрек или наоборот. Верно?
— Да, потому что борьба с терроризмом неизмеримо важнее. Впрочем, ты продолжал встречаться с мисс Вонг и оказывал ей содействие в рамках, допускавшихся новой операцией. Мак помолчал.
— Читать всеобъемлющую лекцию, увы, недосуг. Ты спрашивал об исследовательских группах. Надобно что-то выяснить?
— Так точно, сэр, — промолвил я. — Во-первых, Иоанн Овидий, 0-ви-дий. Тезка древнеримского поэта. Или древнегреческого?
— Древнеримского, кажется.
— Приметы: рост — около пяти футов двух дюймов, примерно сто семьдесят фунтов весу, пухлый, неуклюжий внешне. Говорит с немецким акцентом. Где живет, не знаю, но в санаторий приезжает на мерседесе, шофера зовут Льюисом. Гэвин Льюис. Поймают Льюиса — доберутся и до Овидия. Похоже, он состоит в Совете ПНП, во всяком случае, распоряжается весьма уверенно. Кроме Овидия, наличествуют доктор Элси Сомерсет, пыточных дел мастерица, и доктор Альберт Кэйн, директор этого пристанища малахольных...
Альберт заметно вздрогнул. Даже в незавидном своем положении доктор Кэйн считал, что о почтенной лечебнице и отзываться положено с должным почтением. Элси уставилась в пространство, рассеянно барабаня по столу пальцами.
Я резко велел:
— Усмири персты, Квазимодина! Или отстрелю все до единого!
Элси воззрилась на меня с полнейшей невозмутимостью, но стук умолк.
— Что случилось, Эрик?
— Простите, сэр. Кой-кого призываю к порядку.
— Мне только-только доставили предварительный отчет об этом санатории. В основном касается директора, Альберта Кэйна. Числился чуть ли не лучшим психиатром города Нью-Йорка, но был застигнут, как выражались римляне, in flagrante delicto с красавицей пациенткой. Лишился великолепной, чрезвычайно прибыльной практики, бежал от скандала и сопутствующих неприятностей через канадскую границу, стал заведовать малоизвестной больницей для умалишенных.
— Черт, — сказал я, — но ведь по нынешним временам, ежели красивая пациентка не переспит со своим приглядным психиатром, курс лечения считается незавершенным! Наверняка еще что-то стряслось!
Альберт едва не взвился, услыхав столь вопиющий поклеп на благородную профессию мозгоправа. Элси равнодушно изучала противоположную стену. Шестое чувство сообщило покорному слуге: химера изготовилась действовать и только дожидается удобного мгновения. Ковбоеподобный Жак Фрешетт ушел в себя, точно улитка в раковину. Казалось, он уснул — но я не слишком на это надеялся.
— Всецело верно, — промолвил Мак. — Дело заключалось в упомянутых сопутствующих неприятностях. Не с тою подопечной Кэйн переспал. Бедняжка была женой Эмилио Брассаро, весьма выдающегося мафиози, который, среди прочего, промышлял южно— и центральноамериканской импортной торговлей. Природу импорта можешь вообразить. По всей видимости, господин Брассаро не числился покладистым супругом. Доктор Кэйн удрал из Нью-Йорка, спасая шкуру, а госпоже Брассаро потребовалась обширная и сложная пластическая операция. Лицевые повреждения объяснили автомобильной аварией. Теперь слушай внимательно, сообщаю любопытную подробность. Автомобильную аварию очень успешно заменил по приказу оскорбленного мужа некий Вальтер Кристофферсон, правая рука Эмилио Брассаро. Ты знаешь его — или знал, в зависимости от того, на каком он свете обретается — в качестве Герберта Вальтерса.
Я чуть не съехал со столика, на краю которого примостился.
И тут химера ожила.
Они с Фрешеттом действовали согласно и слаженно: пожалуй, успели-таки обменяться словечком. Тяжелый стол для осмотров опрокинулся на бок, Элси и Жак нырнули, прикрываясь металлической поверхностью, на мгновение пропали из виду. Затем охранник выскочил слева и опрометью, словно удирающий заяц, ринулся к выходу.
Я выстрелил.
Штукатурка брызнула со стены перед Фрешеттом, как и предполагалось. Разом остановившись и замерев, охранник поднял руки. Пребывавший в неустойчивом равновесии стол с грохотом перевернулся ножками кверху, а Элси уже неслась к двери, ведшей в пыточную, откуда, если вы не запамятовали, выбраться наружу было делом нескольких секунд. Она использовала охранника, чтобы отвлечь мое внимание, а сейчас во всю прыть уносила ноги.
Прежде нежели покорный слуга успел переместить прицел, прежде чем Элси умудрилась повернуть ручку, грохнул выстрел, и выстрел этот произвел не я. Непроизвольно метнувшись в сторону, шлепнувшись, перекатившись, я услыхал еще выстрел, и еще, и еще...
Китти, с перекошенным, облитым слезами лицом, держала пистолет Фрешетта обеими руками и нажимала гашетку до тех пор, пока не раздался тихий сухой щелчок. Магазин опустел. Звук был неимоверно, потрясающе тихим после грома, сотрясавшего стены. Я повернул голову. Фрешетт, конечно же, испарился бесследно. Доктор Альберт благоразумно растянулся на ковре и внятно скулил от страха, но пребывал в первозданной целости.
Поднявшись и поморгав, я приблизился к простертой на полу Элси. Половина страховидной физиономии была окровавлена, два багровых пятна расплывались у двух отверстий в темном джемпере. Глаза доктора Сомерсет раскрылись, уставились на меня.
— Кисть поломана действительно! — прошипела Элси и скончалась.
Я обозрел чудовищную мертвую образину, а заодно и распухшую руку. Именно ею в спешке попыталась Элси открыть себе выход, именно раздробленные кости, вероятно, и подвели в решающий миг...
Подойдя к рыдающей Китти, я отобрал и перезарядил пистолет. Патроны, отнятые у безвестного стража, прекрасно соответствовали этой модели.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46
Я припомнил Наблюдателя, торчавшего в углу пыточной камеры, и как он урезонил доктора Элси, и какой довод выставил.
— Конечно, сэр, — согласился я. — Ваш телефонный звонок в клинику Принца Руперта учли надлежащим и спасительным для меня образом. Сами слышите: жив, и бью хвостом, и даже мыслить способен...
— Агент, работавший с тобою в паре, — сказал Мак, — принадлежит к иной, совершенно дружественной организации. Она любезно согласилась проведать тебя и сообщила свое мнение о здоровье Эрика. Мнение, при тогдашних обстоятельствах, весьма ободряющее.
— А, вот почему она явилась! И под чьим же началом орудует?
— Линия вряд ли совершенно безопасна. Пока не было произнесено ничего неизвестного неприятелю. На последний же вопрос ответить не могу... Велись два независимых расследования. То, над которым трудились ты и мисс Вонг, террористов и бомб ни в малейшей степени не касалось. Так мы думали первоначально. И лишь, когда мисс Вонг застигла свой объект, Герберта Вальтерса, шепчущимся с объектом второго сыска, Джоан Маркет, стало понятно: два дела сливаются воедино.
— Слыхивал о Джоан Маркет. Получается, меня переключили с задания Икс на задание Игрек или наоборот. Верно?
— Да, потому что борьба с терроризмом неизмеримо важнее. Впрочем, ты продолжал встречаться с мисс Вонг и оказывал ей содействие в рамках, допускавшихся новой операцией. Мак помолчал.
— Читать всеобъемлющую лекцию, увы, недосуг. Ты спрашивал об исследовательских группах. Надобно что-то выяснить?
— Так точно, сэр, — промолвил я. — Во-первых, Иоанн Овидий, 0-ви-дий. Тезка древнеримского поэта. Или древнегреческого?
— Древнеримского, кажется.
— Приметы: рост — около пяти футов двух дюймов, примерно сто семьдесят фунтов весу, пухлый, неуклюжий внешне. Говорит с немецким акцентом. Где живет, не знаю, но в санаторий приезжает на мерседесе, шофера зовут Льюисом. Гэвин Льюис. Поймают Льюиса — доберутся и до Овидия. Похоже, он состоит в Совете ПНП, во всяком случае, распоряжается весьма уверенно. Кроме Овидия, наличествуют доктор Элси Сомерсет, пыточных дел мастерица, и доктор Альберт Кэйн, директор этого пристанища малахольных...
Альберт заметно вздрогнул. Даже в незавидном своем положении доктор Кэйн считал, что о почтенной лечебнице и отзываться положено с должным почтением. Элси уставилась в пространство, рассеянно барабаня по столу пальцами.
Я резко велел:
— Усмири персты, Квазимодина! Или отстрелю все до единого!
Элси воззрилась на меня с полнейшей невозмутимостью, но стук умолк.
— Что случилось, Эрик?
— Простите, сэр. Кой-кого призываю к порядку.
— Мне только-только доставили предварительный отчет об этом санатории. В основном касается директора, Альберта Кэйна. Числился чуть ли не лучшим психиатром города Нью-Йорка, но был застигнут, как выражались римляне, in flagrante delicto с красавицей пациенткой. Лишился великолепной, чрезвычайно прибыльной практики, бежал от скандала и сопутствующих неприятностей через канадскую границу, стал заведовать малоизвестной больницей для умалишенных.
— Черт, — сказал я, — но ведь по нынешним временам, ежели красивая пациентка не переспит со своим приглядным психиатром, курс лечения считается незавершенным! Наверняка еще что-то стряслось!
Альберт едва не взвился, услыхав столь вопиющий поклеп на благородную профессию мозгоправа. Элси равнодушно изучала противоположную стену. Шестое чувство сообщило покорному слуге: химера изготовилась действовать и только дожидается удобного мгновения. Ковбоеподобный Жак Фрешетт ушел в себя, точно улитка в раковину. Казалось, он уснул — но я не слишком на это надеялся.
— Всецело верно, — промолвил Мак. — Дело заключалось в упомянутых сопутствующих неприятностях. Не с тою подопечной Кэйн переспал. Бедняжка была женой Эмилио Брассаро, весьма выдающегося мафиози, который, среди прочего, промышлял южно— и центральноамериканской импортной торговлей. Природу импорта можешь вообразить. По всей видимости, господин Брассаро не числился покладистым супругом. Доктор Кэйн удрал из Нью-Йорка, спасая шкуру, а госпоже Брассаро потребовалась обширная и сложная пластическая операция. Лицевые повреждения объяснили автомобильной аварией. Теперь слушай внимательно, сообщаю любопытную подробность. Автомобильную аварию очень успешно заменил по приказу оскорбленного мужа некий Вальтер Кристофферсон, правая рука Эмилио Брассаро. Ты знаешь его — или знал, в зависимости от того, на каком он свете обретается — в качестве Герберта Вальтерса.
Я чуть не съехал со столика, на краю которого примостился.
И тут химера ожила.
Они с Фрешеттом действовали согласно и слаженно: пожалуй, успели-таки обменяться словечком. Тяжелый стол для осмотров опрокинулся на бок, Элси и Жак нырнули, прикрываясь металлической поверхностью, на мгновение пропали из виду. Затем охранник выскочил слева и опрометью, словно удирающий заяц, ринулся к выходу.
Я выстрелил.
Штукатурка брызнула со стены перед Фрешеттом, как и предполагалось. Разом остановившись и замерев, охранник поднял руки. Пребывавший в неустойчивом равновесии стол с грохотом перевернулся ножками кверху, а Элси уже неслась к двери, ведшей в пыточную, откуда, если вы не запамятовали, выбраться наружу было делом нескольких секунд. Она использовала охранника, чтобы отвлечь мое внимание, а сейчас во всю прыть уносила ноги.
Прежде нежели покорный слуга успел переместить прицел, прежде чем Элси умудрилась повернуть ручку, грохнул выстрел, и выстрел этот произвел не я. Непроизвольно метнувшись в сторону, шлепнувшись, перекатившись, я услыхал еще выстрел, и еще, и еще...
Китти, с перекошенным, облитым слезами лицом, держала пистолет Фрешетта обеими руками и нажимала гашетку до тех пор, пока не раздался тихий сухой щелчок. Магазин опустел. Звук был неимоверно, потрясающе тихим после грома, сотрясавшего стены. Я повернул голову. Фрешетт, конечно же, испарился бесследно. Доктор Альберт благоразумно растянулся на ковре и внятно скулил от страха, но пребывал в первозданной целости.
Поднявшись и поморгав, я приблизился к простертой на полу Элси. Половина страховидной физиономии была окровавлена, два багровых пятна расплывались у двух отверстий в темном джемпере. Глаза доктора Сомерсет раскрылись, уставились на меня.
— Кисть поломана действительно! — прошипела Элси и скончалась.
Я обозрел чудовищную мертвую образину, а заодно и распухшую руку. Именно ею в спешке попыталась Элси открыть себе выход, именно раздробленные кости, вероятно, и подвели в решающий миг...
Подойдя к рыдающей Китти, я отобрал и перезарядил пистолет. Патроны, отнятые у безвестного стража, прекрасно соответствовали этой модели.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46