Но как это узнать? — Полная пустота, чернота, неясность. Тогда она отдала себе команду: — Отправься на его поиски. Ты же можешь разобраться с замком на двери. Вот и давай, иди искать его сегодня же, как стемнеет. Главное, чтобы тебя не сцапали. Но даже если это случится…
Тут на нее нахлынули сомнения. Модести вступила с ними в сражение, надеясь, что ей все же удастся сосредоточиться, обрести ту самую уверенность, которая была ее главным оружием. Она пыталась разозлить себя так, чтобы ленивые мозги все-таки заработали как положено.
— Сделай хоть что-нибудь, глупая корова, — шептала Модести. — Ты тут проторчала уже пять дней и все время придумываешь отговорки, чтобы ничего не предпринимать. Представь себе, что они могут сделать с Джайлзом. Сделай ход. Удачный или нет, но сделай его в ближайшие двадцать четыре часа!
Брунель сидел на веранде и завтракал в обществе Лизы и Адриана Шанса. Джако поехал в Кигали на грузовике-рефрижераторе, чтобы забрать запасы продовольствия, которые они получали раз в месяц. Следы от ремня, который чуть было не сломал ему шею, почти совсем исчезли.
— По-моему, вчерашнее представление удалось на славу, Лиза, — сказал Адриан Шанс.
— Какое представление? — удивилась она.
— Я имею в виду порку, которую мы устроили этой Блейз.
— Да…
— Как прикажешь понимать твое «да»?
— Что-то ты вся красная, — вмешался Брунель. — Ты плохо себя чувствуешь?
— Нет, нет, со мной все в порядке, спасибо.
— И все-таки, наверное, доктору Леборду надо бы посмотреть тебя. Я свяжусь по рации с Кигали…
— Леборд вернется только через месяц, — сказал Шанс и, ухмыльнувшись, добавил: — Может, пригласить доктора Пеннифезера?
— Нет, нет, со мной все в порядке, — заученно повторила Лиза. Она говорила неправду. Боль в боку усилилась.
Брунель пристально посмотрел на нее, потом сказал:
— Надо подумать. Выпей кофе у себя в комнате, Лиза. Мне надо поговорить с Адрианом.
Шанс посмотрел вслед Лизе. Она двигалась как-то скованно, и он, вспомнив их упражнения накануне, улыбнулся и сказал, наливая себе еще кофе:
— Жаль, Блейз не оказала сопротивления, когда ее начали пороть. Я как раз надеялся, что она станет брыкаться. Это было бы занятное зрелище.
— Она надеется, что ей предоставится более благоприятный момент для оказания сопротивления, — заметил Брунель. — Гораздо более разумный подход. Сильно сомневаюсь, что ты проявил бы такое хладнокровие в сходной ситуации.
Улыбка застыла на лице Шанса, утратившем, однако, прежнюю веселость.
— Может быть. Но вы уверены, что не переоцениваете ее способности? — осведомился он чуть упавшим голосом.
— Абсолютно уверен. Перевоспитание мисс Блейз — очень долгий процесс, но пока что ее стойкость просто поразительна. И это хорошо. Когда она будет укрощена, то станет поистине бесценной.
Шанс помешивал ложечкой кофе. Затем вдруг рука его застыла.
— Что значит бесценной? Может, я чего-то не понимаю?
— Я хочу сказать, что она может стать моим оплотом, если тебе понятнее такое клише, друг мой.
— Остается надеяться, — выдавил Адриан, побледнев и с трудом ворочая языком, — что она не заслонит в ваших глазах нас с Джако?
Брунель равнодушно закурил, потом сказал:
— Если все пойдет, как я задумал, то в конечном счете вы оба будете выполнять ее распоряжения. Можешь начать готовить себя к этому. — Он посмотрел на Адриана, надеясь увидеть бусинки пота на его лбу, и с удовлетворением отметил, что не обманулся в ожиданиях.
— Не может быть, — пробормотал Адриан. — Мы ненавидим ее всеми фибрами души…
— Это потому, что она получше вас обоих, — спокойно отозвался Брунель. — Ты ведь и меня ненавидишь всеми фибрами твоей души, Адриан. Признайся хотя бы сам себе. Но согласись, что это в общем-то не имеет никакого значения и не меняет сути дела.
— Но я думал, что эта Блейз…
— Ты думал, что она будет второй Лизой? Игрушкой? Ты ошибся, друг мой. В свое время я тебя предупреждал. Слушай меня внимательно. Ты отличный исполнитель. И не способен на большее. Модести Блейз тоже отличная исполнительница, причем, как мне кажется, она превосходит тебя даже в этом отношении, а ведь, кроме этого, у нее немало других отличных качеств… Мой совет: будь реалистом. Прими это как неизбежность.
Охваченный дикой яростью. Шанс забыл всю осторожность.
— А что если я не смогу?
Брунель равнодушно посмотрел на него и сказал:
— Тогда нам придется расстаться.
— А кто проводит меня? Джако?
— Нет, хотя твой преждевременный уход на какое-то время огорчит его. Есть Лобб, Селби и другие. Они терпеть тебя не могут и будут рады мне поспособствовать. Я умею организовать дело, Адриан. Кроме того, я всегда могу воспользоваться ус лугами этих кикуйу, ведь они так лихо обращаются с мачете. Так что возьми себя в руки, Адриан. Такие дискуссии только выводят тебя из себя. Ненавидеть меня — пустая трата энергии, потому что ты все равно ничего не в состоянии со мной поделать. Если ты только попытаешься, то умрешь страшной медленной смертью. А поскольку тебе это известно, ты не решишься на такую попытку. — И тотчас же, без перехода, Брунель произнес: — Лучше расскажи, как у тебя идут дела с доктором Пеннифезером.
Какое-то время Адриан сидел неподвижно, уставясь на далекий горный хребет. Лицо его было напряжено и взмокло от пота. Зрачки глаз превратились в две черные точки. Он вздохнул, потом сказал каким-то отстраненным тоном:
— Пеннифезер? Пока я ничего из него не вытянул.
— Но ты сильно поработал с ним. Может, твои методы слишком прямолинейны?
— Может, он просто не знает координат? Или Новиков выболтал их ему, но доктор не понял.
— Он их знает, — уверенно отозвался Брунель. — Он говорил при мне, что Новиков повторял по-русски одно и то же. По крайней мере, часть того, что он повторял, и были координаты. Можешь считать это установленным фактом, Адриан. Пеннифезер утверждает, что не мог вспомнить слова, которые, помимо всего прочего, не понял бы, так как не знает по-русски. Не уверен, что он не лжет. По крайней мере, у меня создалось впечатление, что он не до конца откровенен.
— Я не тороплюсь. Когда я с ним закончу, он проявит полную откровенность. — Шанс немного пришел в себя, бледность исчезла, и он опять держался с присущей ему уверенностью.
Брунель немного помолчал, потом сказал:
— Сейчас пора прекратить обработку Пеннифезера. Пусть терзается мыслями о том, когда это возобновится. Это само по себе способно сломить волю. Потом ты снова станешь его обрабатывать. Необходимо довести его до такого состояния, когда он искренне захочет поделиться с нами всем, что знает, когда он будет гореть желанием рассказать нам все. Если и это не принесет результатов, попробуем наркотики и гипноз. Вдруг все-таки удастся выудить информацию из подсознания.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79
Тут на нее нахлынули сомнения. Модести вступила с ними в сражение, надеясь, что ей все же удастся сосредоточиться, обрести ту самую уверенность, которая была ее главным оружием. Она пыталась разозлить себя так, чтобы ленивые мозги все-таки заработали как положено.
— Сделай хоть что-нибудь, глупая корова, — шептала Модести. — Ты тут проторчала уже пять дней и все время придумываешь отговорки, чтобы ничего не предпринимать. Представь себе, что они могут сделать с Джайлзом. Сделай ход. Удачный или нет, но сделай его в ближайшие двадцать четыре часа!
Брунель сидел на веранде и завтракал в обществе Лизы и Адриана Шанса. Джако поехал в Кигали на грузовике-рефрижераторе, чтобы забрать запасы продовольствия, которые они получали раз в месяц. Следы от ремня, который чуть было не сломал ему шею, почти совсем исчезли.
— По-моему, вчерашнее представление удалось на славу, Лиза, — сказал Адриан Шанс.
— Какое представление? — удивилась она.
— Я имею в виду порку, которую мы устроили этой Блейз.
— Да…
— Как прикажешь понимать твое «да»?
— Что-то ты вся красная, — вмешался Брунель. — Ты плохо себя чувствуешь?
— Нет, нет, со мной все в порядке, спасибо.
— И все-таки, наверное, доктору Леборду надо бы посмотреть тебя. Я свяжусь по рации с Кигали…
— Леборд вернется только через месяц, — сказал Шанс и, ухмыльнувшись, добавил: — Может, пригласить доктора Пеннифезера?
— Нет, нет, со мной все в порядке, — заученно повторила Лиза. Она говорила неправду. Боль в боку усилилась.
Брунель пристально посмотрел на нее, потом сказал:
— Надо подумать. Выпей кофе у себя в комнате, Лиза. Мне надо поговорить с Адрианом.
Шанс посмотрел вслед Лизе. Она двигалась как-то скованно, и он, вспомнив их упражнения накануне, улыбнулся и сказал, наливая себе еще кофе:
— Жаль, Блейз не оказала сопротивления, когда ее начали пороть. Я как раз надеялся, что она станет брыкаться. Это было бы занятное зрелище.
— Она надеется, что ей предоставится более благоприятный момент для оказания сопротивления, — заметил Брунель. — Гораздо более разумный подход. Сильно сомневаюсь, что ты проявил бы такое хладнокровие в сходной ситуации.
Улыбка застыла на лице Шанса, утратившем, однако, прежнюю веселость.
— Может быть. Но вы уверены, что не переоцениваете ее способности? — осведомился он чуть упавшим голосом.
— Абсолютно уверен. Перевоспитание мисс Блейз — очень долгий процесс, но пока что ее стойкость просто поразительна. И это хорошо. Когда она будет укрощена, то станет поистине бесценной.
Шанс помешивал ложечкой кофе. Затем вдруг рука его застыла.
— Что значит бесценной? Может, я чего-то не понимаю?
— Я хочу сказать, что она может стать моим оплотом, если тебе понятнее такое клише, друг мой.
— Остается надеяться, — выдавил Адриан, побледнев и с трудом ворочая языком, — что она не заслонит в ваших глазах нас с Джако?
Брунель равнодушно закурил, потом сказал:
— Если все пойдет, как я задумал, то в конечном счете вы оба будете выполнять ее распоряжения. Можешь начать готовить себя к этому. — Он посмотрел на Адриана, надеясь увидеть бусинки пота на его лбу, и с удовлетворением отметил, что не обманулся в ожиданиях.
— Не может быть, — пробормотал Адриан. — Мы ненавидим ее всеми фибрами души…
— Это потому, что она получше вас обоих, — спокойно отозвался Брунель. — Ты ведь и меня ненавидишь всеми фибрами твоей души, Адриан. Признайся хотя бы сам себе. Но согласись, что это в общем-то не имеет никакого значения и не меняет сути дела.
— Но я думал, что эта Блейз…
— Ты думал, что она будет второй Лизой? Игрушкой? Ты ошибся, друг мой. В свое время я тебя предупреждал. Слушай меня внимательно. Ты отличный исполнитель. И не способен на большее. Модести Блейз тоже отличная исполнительница, причем, как мне кажется, она превосходит тебя даже в этом отношении, а ведь, кроме этого, у нее немало других отличных качеств… Мой совет: будь реалистом. Прими это как неизбежность.
Охваченный дикой яростью. Шанс забыл всю осторожность.
— А что если я не смогу?
Брунель равнодушно посмотрел на него и сказал:
— Тогда нам придется расстаться.
— А кто проводит меня? Джако?
— Нет, хотя твой преждевременный уход на какое-то время огорчит его. Есть Лобб, Селби и другие. Они терпеть тебя не могут и будут рады мне поспособствовать. Я умею организовать дело, Адриан. Кроме того, я всегда могу воспользоваться ус лугами этих кикуйу, ведь они так лихо обращаются с мачете. Так что возьми себя в руки, Адриан. Такие дискуссии только выводят тебя из себя. Ненавидеть меня — пустая трата энергии, потому что ты все равно ничего не в состоянии со мной поделать. Если ты только попытаешься, то умрешь страшной медленной смертью. А поскольку тебе это известно, ты не решишься на такую попытку. — И тотчас же, без перехода, Брунель произнес: — Лучше расскажи, как у тебя идут дела с доктором Пеннифезером.
Какое-то время Адриан сидел неподвижно, уставясь на далекий горный хребет. Лицо его было напряжено и взмокло от пота. Зрачки глаз превратились в две черные точки. Он вздохнул, потом сказал каким-то отстраненным тоном:
— Пеннифезер? Пока я ничего из него не вытянул.
— Но ты сильно поработал с ним. Может, твои методы слишком прямолинейны?
— Может, он просто не знает координат? Или Новиков выболтал их ему, но доктор не понял.
— Он их знает, — уверенно отозвался Брунель. — Он говорил при мне, что Новиков повторял по-русски одно и то же. По крайней мере, часть того, что он повторял, и были координаты. Можешь считать это установленным фактом, Адриан. Пеннифезер утверждает, что не мог вспомнить слова, которые, помимо всего прочего, не понял бы, так как не знает по-русски. Не уверен, что он не лжет. По крайней мере, у меня создалось впечатление, что он не до конца откровенен.
— Я не тороплюсь. Когда я с ним закончу, он проявит полную откровенность. — Шанс немного пришел в себя, бледность исчезла, и он опять держался с присущей ему уверенностью.
Брунель немного помолчал, потом сказал:
— Сейчас пора прекратить обработку Пеннифезера. Пусть терзается мыслями о том, когда это возобновится. Это само по себе способно сломить волю. Потом ты снова станешь его обрабатывать. Необходимо довести его до такого состояния, когда он искренне захочет поделиться с нами всем, что знает, когда он будет гореть желанием рассказать нам все. Если и это не принесет результатов, попробуем наркотики и гипноз. Вдруг все-таки удастся выудить информацию из подсознания.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79