Ровно в пять часов в кабинет к Василию вошел Сарьян.
— Точность — вежливость королей! — сказал он, указывая на стенные часы.
Они заехали за Лизой. Она села рядом с журналистом, на заднем сиденье, и машина тронулась.
— Вас, вероятно, интересует, почему мы с Жаннет забрались так далеко? Очень просто — люблю копаться в земле! В Париже люди забыли даже запах земли. Единственная возможность отдохнуть душой — это наняться садовником и разделывать клумбы в общественных садах. Здесь же, на окраине, у меня небольшой садик с фруктовыми деревьями, кустами махровой сирени и жасмина. Я развожу цветы, даже огород у меня есть. Жаль, сейчас зима и вы не сможете полюбоваться моими цветами, в особенности розами. Их у меня шестьдесят кустов, и летом, когда раскрываются бутоны, кажется, что ты очутился на знаменитых розовых плантациях Болгарии. В детстве, когда я жил в Стамбуле, возле нашего дома был тенистый сад, и отец мой любил копаться в нем. Должно быть, я унаследовал его любовь к земле…
Залитый светом Париж остался позади, они выехали на скудно освещенную широкую улицу, вдоль которой по обеим сторонам виднелись двухэтажные коттеджи.
— Вот там, через три дома, с правой стороны остановитесь, — сказал Сарьян.
Дом журналиста был скромно, но со вкусом обставлен. В ожидании обеда расположились в просторной гостиной. Жаннет принесла аперитив.
— Вы живете вдвоем в таком большом доме? — спросила ее Лиза.
— Вдвоем. У нас нет даже постоянной прислуги, только приходящая, — сказала Жаннет. — Дом, правда, немного великоват для нас — семь комнат, четыре на первом этаже, три на втором, который всегда пустует. Но зато здесь у нас больше земли, — есть где развернуться Жюлю!..
Обед был скромный, зато в изобилии были представлены вина разных марок и сортов. После обеда Жаннет повела Лизу к себе, а мужчины пошли в кабинет хозяина — покурить, выпить кофе, побеседовать по душам.
— Расскажите погрязшему в делах человеку, что происходит на нашей многострадальной планете? Вы ведь все знаете! — начал Василий.
— Кое-что знаю… Увы! — далеко не все. К сожалению, порадовать вас нечем. — Сарьян встал, молча прошелся по комнате. Вернувшись на свое место, сказал: — Вчера, четвертого января тысяча девятьсот тридцать третьего года — прошу вас запомнить эту дату! — в Кельне, в доме банкира фон Шредера, состоялась встреча Гитлера с Папеном. По имеющимся в министерстве иностранных дел Франции сведениям, они договорились о двустороннем союзе: Папен — Гитлер. Результаты этого сговора не заставят себя долго ждать — он расчистит путь Гитлеру к власти. Поверьте мне, эта дата, четвертое января, явится началом грозных событий для Европы, а может быть, и для всего мира!
— Следовательно, вы считаете, что приход к власти национал-социалистов во главе с Гитлером предрешен?
— Да. И мне становится страшно, когда я думаю о последствиях.
— Страхом делу не поможешь! Разумнее было бы бороться против гитлеризма, бороться всеми доступными средствами. — Василий внимательно следил за выражением лица собеседника.
— Согласен, но как бороться — вот в чем вопрос. Я не министр, не генерал, у меня нет армии. Нет даже партии.
— Для начала мы заключим с вами союз для борьбы с фашизмом.
— Союз с вами?
— Не смотрите на меня так удивленно. Лучше давайте поговорим откровенно. Хотите?
— Хочу. Собственно, я давно жду такого разговора. Жду с того самого дня, когда после турнира в спортивном клубе вы отказались фотографироваться, боясь появиться на страницах газет… Тогда я понял, что для этого у вас есть свои особые причины.
— Прежде всего вы должны знать, что единственная моя цель — бороться против фашизма. Разумеется, мы с вами не в силах помешать Гитлеру и его молодчикам захватить власть в Германии. Но быть в курсе всех акций фашистов обязаны, чтобы помочь тем, кто в состоянии бороться с этим злом нашего века по-настоящему.
— Чем я могу быть вам полезным?
— Прежде всего согласием сотрудничать со мной, если вы действительно хотите бороться с фашизмом.
— Мне ли, человеку, испытавшему на своей собственной шкуре все ужасы шовинизма и фанатизма, не хотеть бороться с фашизмом!.. Я готов. Но в чем конкретно должно заключаться мое сотрудничество с вами?
— Вы окажете нам большую услугу, если согласитесь информировать меня о событиях в Германии и ставить в известность о намерениях правящих кругов Франции, связанных с германскими делами.
— Согласен, — журналист кивнул головой. — А еще?
— Разрешить, если, конечно, это вас не затруднит, пользоваться время от времени вашим домом.
— Зачем?
— Чтобы изредка встречаться здесь с нужными людьми, готовить почту для отправки определенным адресатам, иметь в исключительных случаях убежище для моих сотрудников на день или два, не больше. Повторяю, если это вас не затруднит…
— Пользуйтесь сколько вам угодно! Единственное, чего бы мне хотелось, — делать все это так, чтобы не вызвать подозрений ни у кого, даже у Жаннет, которая не только далека от политики, но и боится ее!
— Ваш дом стоит особняком. Я заметил, что сад отделяет его от любопытных взглядов соседей, в особенности летом. У вас нет даже постоянной прислуги. Наконец, у вас пустует целый этаж. Найти более идеальные условия для работы невозможно. Вы могли бы сдать мне в аренду верхний этаж. Я один или с женой — мы могли бы приезжать сюда на день, на два подышать свежим воздухом. Кстати, установление таких взаимоотношений между нами сняло бы с вас всякую ответственность. Мало ли чем могут заниматься жильцы?..
— План ваш мне нравится. Я охотно сдам вам в аренду часть дома. Жена скучает в одиночестве, к тому же она очень симпатизирует мадам Кочековой. Мой вам совет: не спешите, взвесьте все еще раз. Пусть и между женщинами укрепится взаимная дружба.
— Иметь с вами дело одно удовольствие! Спешить не будем. Еще один вопрос: скажите, стоит ли привлечь к делу Вебера?
— Вебер ненавидит фашизм. Я имел возможность убедиться в этом.
— А не может быть так, что он, прикрываясь антифашизмом, выполняет здесь задание определенных органов и старается войти в доверие к действительным антифашистам?
— Я не такой уж простак, каким, может быть, кажусь, — усмехнулся Сарьян. — Еще раз подтверждаю, что порядочность Ганса Вебера вне сомнений!
— Тогда давайте обсудим, как привлечь его к делу.
— Очень просто — встретимся с ним где-нибудь в ресторане или в кафе втроем и поговорим.
— Мне не хотелось бы, чтобы нас видели вместе. Я уверен, что за Вебером, как за иностранным дипломатом, установлена слежка и каждый его шаг, тем более встреча с иностранцем, берется на заметку.
— Об этом я, признаться, не подумал… В таком случае могу позвать его и вас к себе в гости!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119