Василий хотел было спрятать конверт в карман, чтобы прочитать письмо позже, но О'Кейли вежливо остановил его:
— Я прошу вас прочитать письмо здесь и вернуть его мне. Извините, но существует такой порядок: бумаги, полученные через дипломатическую почту, выносить из консульства не полагается.
Письмо было от Адамса. Он уведомлял Василия, что его предположения относительно возможного военного столкновения между Италией и Абиссинией подтверждаются полностью. Великие державы, по-видимому, займут позицию невмешательства. В американском сенате подготовлен проект постановления, воспрещающего подданным Соединенных Штатов продавать вооружение-и стратегическое сырье воюющим странам. Шеф предлагал своему представителю выехать в Женеву с таким расчетом, чтобы прибыть туда не позже десятого августа, остановиться в отеле «Савой». Там его разыщет представитель итальянской нефтяной компании, синьор Мачарелли, с которым необходимо договориться и уточнить все детали поставки нефтепродуктов итальянской компании. «Мы не намерены вмешиваться в политику, — писал мистер Адамс, — наше дело коммерция — ею мы и будем заниматься». В заключение он предостерегал: «Надеюсь, вы понимаете, мистер Кочек, что все это должно храниться в строгом секрете и о результатах ваших переговоров с синьором Мачарелли и о дальнейших ваших действиях никто не должен знать».
Записав в своем блокноте дату поездки в Женеву, название отеля и фамилию итальянца, с которым ему предстояла встреча, Василий вернул письмо О'Кейли и, поймав на себе его вопросительный взгляд, сказал:
— Мистер Адамс предлагает мне поехать в Женеву, встретиться там с представителем итальянской нефтяной компании и уладить с ним некоторые деловые вопросы. Надеюсь, моя поездка не встретит препятствий?
— Какие могут быть препятствия? Я сегодня же пои звоню швейцарскому консулу и попрошу его выдать вам постоянную визу. Вы можете оставить свой паспорт у меня, мы сами позаботимся обо всем!
Василий сказал, что он, пожалуй, возьмет с собой в Швейцарию жену и, если мистер О'Кейли не будет возражать, принесет оба паспорта на следующий день.
— Пожалуйста, как вам угодно! — согласился тот и, немного помедлив, добавил: — Вами интересовался секретарь нашего посольства, мистер Петерсон. Больше того, он просил привезти вас к нему. Если вы не очень заняты, мы могли бы поехать к нему хоть сейчас!..
— Что ж, я рад, — с готовностью согласился Василий. Ему было известно, что Петерсон хотя и числился только секретарем американского посольства в Берлине, но, как очень состоятельный человек, пользовался немалым влиянием в политических кругах Вашингтона. В отличие от других американских дипломатов, Петерсон один занимал трехэтажный особняк, держал множество прислуги, устраивал многолюдные приемы.
За руль машины сел О'Кейли, Василий устроился рядом, и они долго кружили среди новостроек, пока не доехали до Шарлоттенбурга, где жил Петерсон.
Высокий, поджарый, тридцатипятилетний мужчина, он скорее напоминал спортсмена, чем дипломата. Оказался он веселым, словоохотливым человеком и радушным хозяином. Повел гостей в домашний бар, наполнил бокалы «для начала» итальянским вермутом, предложил крошечные сэндвичи с паштетом и черной икрой и хрустящие пирожки с мясом. Выпили, закусили. Когда Петерсон заговорил о делах, от его веселости не осталось следа, он стал воплощением деловитости, приветливое лицо его стало жестким.
— Мистер Кочек, я слышал о вас много хорошего. И то, что мой друг, мистер Адамс-младший, дает вам деликатные поручения, говорит о многом, — в частности о том, что вы человек верный и вам можно доверять. Мне хотелось просить вас, чтобы вы ни с кем не делились планами вашей компании снабжать Италию горючим и в дальнейшем, может быть даже обходя закон о нейтралитете. Вы представляете, какой разразится скандал, если это станет достоянием газетчиков, и какой ущерб понесет ваша компания?.. Еще одно, дорогой мистер Кочек, — мы живем с вами в мире, где все может случиться: сегодняшний ваш друг и союзник завтра может стать вашим врагом номер один. Учитывая такую возможность, необходимо проявлять мудрую предусмотрительность. Живя здесь, поставляя немцам авиабензин и смазочные масла, которых нет в Германии, вы, разумеется, догадываетесь, что нацисты поспешно вооружаются… Нам, американцам, небезынтересно знать об этом поподробнее. Вот я и хотел вас спросить: не согласитесь ли вы сотрудничать с нашим авиационным атташе? Вы, представитель компании, поставляющей бензин для «Люфтваффе», легко можете найти предлог, чтобы побывать на военных аэродромах, установить дружественные отношения с военными летчиками. Больше того, если вы пожелаете, мы можем представить вас шефу «Люфтваффе», господину Герингу… Что вы скажете на это?
Василий застыл в кресле с бокалом вермута в руке. Конечно, ему было бы очень интересно узнать побольше о немецкой авиации, познакомиться и с самим всемогущим Герингом, открыть тем самым себе широкие перспективы для успешной деятельности. Но, с другой стороны, вряд ли имело смысл раньше времени подвергать себя такой опасности и ради журавля в небе упускать из рук синицу.
— Я вам очень благодарен за доверие! Готов помочь лично вам и нашим соотечественникам всем, чем только смогу… Но для той роли, которую вы мне предлагаете, я совершенно непригоден, — твердо ответил Василий.
— Не бойтесь, вам не грозит никакая опасность! — улыбаясь, сказал секретарь посольства. — А в случае чего всегда, при любых обстоятельствах мы сумеем вас защитить!
— Нет, я на это не пойду. Сообщать вам через мистера О'Кейли, если узнаю что-либо интересное, — это я готов делать. Но специально заниматься добыванием сведений не могу и не хочу!
— Ну что же, очень жаль! Насиловать чью бы то ни было волю не в моих правилах. Буду рад, если вы сообщите нам интересные новости, — сказал Петерсон и, пожимая руку Василию, дал понять, что разговор окончен.
— Скажите, мистер О'Кейли, вы знали, зачем меня пригласил секретарь посольства? — спросил Василий, когда они ехали обратно.
— Точно не знал, но догадывался.
— И как вы думаете, я правильно поступил?
— Пожалуй, да. Какой смысл вам, преуспевающему бизнесмену, связывать себя с разведкой? Потом от них не избавишься… Но все же каждый из нас обязан выполнять свой патриотический долг, и, если у вас появятся интересные сведения о немецкой авиации, сообщите мне, — дружески сказал О'Кейли.
К удивлению Василия, в приемной конторы его ждал оберштурмбанфюрер, с которым он ехал из Гамбурга.
— О, господин Лемке! Какими судьбами? — Василий приветствовал его, как старого знакомого.
— Я пришел поблагодарить вас от своего имени и по поручению моей жены.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119