Но я был сражен тем, что вы выбрали Вану сопровождать вас. Этим вы спутали мне карты. Незрин снова предложил виски, но Гвидо отказался.
— Скажите, чем вам мог помочь археолог? Вы знали о Ване до приезда в Каир и даже не пытались искать кого-то другого. Ее, только ее вы хотели взять с собой в Сивах. Почему?
Гвидо решил ответить откровенностью на откровенность:
— Это очень просто, — объяснил он. — Я решил, что она из Сиваха.
— Не может быть!
— Не по рождению, конечно. Сивахцем не обязательно родиться. Им можно стать.
— Предположим, вы правы. Но как она могла стать такой?
— Этого я не знаю. Как раз одну из гипотез на этот счет я хотел проверить.
— И она оказалась неверной? — По всем пунктам.
— А именно?
— Это мое дело.
— Ладно, тогда расскажите о других ваших гипотезах.
— Не надейтесь, что я займусь вашим просвещением, мистер Адли, — зло бросил Гвидо. — Всего, что вы вылили на меня за эти два часа, вполне достаточно, чтобы вы смогли почувствовать свое превосходство. Но думаю, что вы не более хозяин себе, чем я.
— Вы правы. — Незрин ничем не выразил своего возмущения по поводу гневной вспышки собеседника. — Ситуация, совершенно ясна. Вы исключили эндогенное происхождение странной особенности сивахцев. Оставалась только одни версия, которую вы приехали проверить лично. Не существует ли какой-то еще внешний нейропсихофармакологический фактор, не связанный с их организмом и влияющий на мозг сивахцев. Может быть, это вещество — продукт окружающей среды, или они сами его готовят? Вольно или невольно, они принимают его и в итоге получают тот же результат, что и при введении медиатора, который так хорошо знаком вам. Поэтому вполне естестве: дно было прислать вас. Вы должны были провести исследования на месте и найти формулу, действие, дозу и побочные эффекты этого природного вещества. Затем вы должны были синтезировать его точно так же, как это уже делали с Единорогом. Вот почему вы здесь.
Гвидо слышал Незрина, точно студент надоевшего лектора, и когда тот на мгновение замолчал, налил себе полный бокал.
— Почему консорциум, на который вы работаете, придает такое большое значение сивахскому синдрому? Потому что, если вам удастся найти составляющие этого вещества, CIRCE, а скорее, «Эгида» найдет технические и финансовые средства для того, чтобы пустить на поток его производство, а потом предложить его за баснословную цену любому правительству. Для чего? Чтобы заставить всех людей почитать власть и порядок, чтобы успокаивать наиболее активные элементы и облегчить жизнь полиции. Чтобы насадить стиль поведения сивахцев во всем мире.
Незрин взглянул на сонное выражение лица итальянца и взорвался:
— Это же наивно! Правительство и полицейские силы сами по себе нестабильны. Они могут стать марионетками в чьих угодно руках. Такое уже случалось, и результаты нам хорошо известны. Правительство, между прочим, обладает весьма и весьма условной властью. Власть истинная избегает заседаний парламента и министерских кресел. Она не зависит от голосующих на выборах, от пристрастий ликующей толпы, от переворотов и революций. Наши полисы слишком многолюдны для такого управления. А политика слишком массова. На этой планете серьезные проблемы не решаются политиками и правительствами. Они требуют определенного уровня технических знаний, сконцентрированных в дюжине организаций, подобных CIRCE и находящихся в распоряжении крупных компаний. Эти монстры не признают иной родины, кроме космополитического государства, которое они защищают и расширяют.
Теперь эти реальные правители начали терять терпение, видя, как их марионетки нянчатся с неимущими. Ситуация должна быть исправлена — работают компьютеры, отдаются приказы, принимаются решения — машина запущена. Слово за вами, доктор, — и мировое благополучие будет гарантировано.
Незрин перевел дыхание:
— Какая организация, позвольте спросить, не мечтает о рабочих и клиентах столь легко удовлетворяемых, как сивахцы! Теперь она может иметь их. Капля эликсира Хат-ан-Шо в резервуар системы кондиционирования любого предприятия или учреждения — и прощай недовольство условиями труда, забастовки и демонстрации!
Ни единой неугодной мысли! Желания и их исполнение повсеместно совпадают. Никто не просит больше того, что имеет. А поскольку сильным все труднее будет урывать от себя для слабого, то слабый будет довольствоваться все меньшим. Земля будет радостно вращаться вокруг Солнца. Общество будет в ладу с властителями мира, все голоса сольются в сладком благодарственном песнопении, подобно ангельскому хору, в котором больше не будет жалобных и страдальческих выкриков. И песня тех, кто доволен жизнью и работой, будет так же ласкать слух, как молчание Вселенной.
— Сивах — далеко не рай, — сказал вдруг Гвидо с гримасой боли, точно вспомнив что-то.
— Но вы здесь не выглядите несчастным, — заметил Незрин.
— Я не буду счастлив и в раю.
— Рад слышать. Не люблю фанатично верующих. Если вы вечно сомневаетесь, как и подобает ученому, тем лучше. Я ведь говорю с ученым.
— Что вы хотите узнать?
— Нашел ли ученый то, что искал?
— Да, — спокойно сказал Гвидо.
Лицо Незрина осталось бесстрастным. Он знал, что за этим последует — и не ошибся. Гвидо не заставил себя ждать:
— Сивахцы знают истинную цену вещей. Вот в чем секрет.
— Что вы имеете в виду?
— Они не интересуются властью, потому что она не интересна.
Незрин глубоко вздохнул. Нет, он доберется до сути, даже если для этого придется говорить до утра.
— Хорошо, допустим, — сказал он. — Но откуда проистекает эта мудрость, это знание о ценности вещей, не свойственное остальному человечеству? Они вдыхают ее с воздухом или глотают с водой? Может, жуют какую-то траву или вводят вещество, о котором никто не догадывается?
— Этого я не знаю.
— Неудивительно! — фыркнул Незрин. — Вы проболтались тут восемь недель, и никто вам не мешал. Почему вы не пользовались какими-нибудь инструментами, не делали замеров, не брали образцы почвы, воды? Короче говоря, не исполняли своих профессиональных обязанностей?
— Бедняга Незрин, — благодушно сказал Гвидо. — Не утруждайте себя такими мелочами. У вас же есть подчиненные? Пусть у них болит голова. Мне не нужно брать пробы воды и воздуха. Меня не интересует их пища и табак, который они курят, просто потому, что все это уже сделано. Давно и очень тщательно.
— Правда?
— Но не здесь. В Милане. В новых лабораториях CIRCE и за большие деньги. Безрезультатно.
— Вы хотите сказать, ничего интересного не обнаружено?
— Ни интересного, ни неинтересного. Просто ничего. Впервые Гвидо заметил, что под маской наивности и добродушия скрывается нечто другое. Египтянин подался вперед, взявшись за ручки кресла:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53
— Скажите, чем вам мог помочь археолог? Вы знали о Ване до приезда в Каир и даже не пытались искать кого-то другого. Ее, только ее вы хотели взять с собой в Сивах. Почему?
Гвидо решил ответить откровенностью на откровенность:
— Это очень просто, — объяснил он. — Я решил, что она из Сиваха.
— Не может быть!
— Не по рождению, конечно. Сивахцем не обязательно родиться. Им можно стать.
— Предположим, вы правы. Но как она могла стать такой?
— Этого я не знаю. Как раз одну из гипотез на этот счет я хотел проверить.
— И она оказалась неверной? — По всем пунктам.
— А именно?
— Это мое дело.
— Ладно, тогда расскажите о других ваших гипотезах.
— Не надейтесь, что я займусь вашим просвещением, мистер Адли, — зло бросил Гвидо. — Всего, что вы вылили на меня за эти два часа, вполне достаточно, чтобы вы смогли почувствовать свое превосходство. Но думаю, что вы не более хозяин себе, чем я.
— Вы правы. — Незрин ничем не выразил своего возмущения по поводу гневной вспышки собеседника. — Ситуация, совершенно ясна. Вы исключили эндогенное происхождение странной особенности сивахцев. Оставалась только одни версия, которую вы приехали проверить лично. Не существует ли какой-то еще внешний нейропсихофармакологический фактор, не связанный с их организмом и влияющий на мозг сивахцев. Может быть, это вещество — продукт окружающей среды, или они сами его готовят? Вольно или невольно, они принимают его и в итоге получают тот же результат, что и при введении медиатора, который так хорошо знаком вам. Поэтому вполне естестве: дно было прислать вас. Вы должны были провести исследования на месте и найти формулу, действие, дозу и побочные эффекты этого природного вещества. Затем вы должны были синтезировать его точно так же, как это уже делали с Единорогом. Вот почему вы здесь.
Гвидо слышал Незрина, точно студент надоевшего лектора, и когда тот на мгновение замолчал, налил себе полный бокал.
— Почему консорциум, на который вы работаете, придает такое большое значение сивахскому синдрому? Потому что, если вам удастся найти составляющие этого вещества, CIRCE, а скорее, «Эгида» найдет технические и финансовые средства для того, чтобы пустить на поток его производство, а потом предложить его за баснословную цену любому правительству. Для чего? Чтобы заставить всех людей почитать власть и порядок, чтобы успокаивать наиболее активные элементы и облегчить жизнь полиции. Чтобы насадить стиль поведения сивахцев во всем мире.
Незрин взглянул на сонное выражение лица итальянца и взорвался:
— Это же наивно! Правительство и полицейские силы сами по себе нестабильны. Они могут стать марионетками в чьих угодно руках. Такое уже случалось, и результаты нам хорошо известны. Правительство, между прочим, обладает весьма и весьма условной властью. Власть истинная избегает заседаний парламента и министерских кресел. Она не зависит от голосующих на выборах, от пристрастий ликующей толпы, от переворотов и революций. Наши полисы слишком многолюдны для такого управления. А политика слишком массова. На этой планете серьезные проблемы не решаются политиками и правительствами. Они требуют определенного уровня технических знаний, сконцентрированных в дюжине организаций, подобных CIRCE и находящихся в распоряжении крупных компаний. Эти монстры не признают иной родины, кроме космополитического государства, которое они защищают и расширяют.
Теперь эти реальные правители начали терять терпение, видя, как их марионетки нянчатся с неимущими. Ситуация должна быть исправлена — работают компьютеры, отдаются приказы, принимаются решения — машина запущена. Слово за вами, доктор, — и мировое благополучие будет гарантировано.
Незрин перевел дыхание:
— Какая организация, позвольте спросить, не мечтает о рабочих и клиентах столь легко удовлетворяемых, как сивахцы! Теперь она может иметь их. Капля эликсира Хат-ан-Шо в резервуар системы кондиционирования любого предприятия или учреждения — и прощай недовольство условиями труда, забастовки и демонстрации!
Ни единой неугодной мысли! Желания и их исполнение повсеместно совпадают. Никто не просит больше того, что имеет. А поскольку сильным все труднее будет урывать от себя для слабого, то слабый будет довольствоваться все меньшим. Земля будет радостно вращаться вокруг Солнца. Общество будет в ладу с властителями мира, все голоса сольются в сладком благодарственном песнопении, подобно ангельскому хору, в котором больше не будет жалобных и страдальческих выкриков. И песня тех, кто доволен жизнью и работой, будет так же ласкать слух, как молчание Вселенной.
— Сивах — далеко не рай, — сказал вдруг Гвидо с гримасой боли, точно вспомнив что-то.
— Но вы здесь не выглядите несчастным, — заметил Незрин.
— Я не буду счастлив и в раю.
— Рад слышать. Не люблю фанатично верующих. Если вы вечно сомневаетесь, как и подобает ученому, тем лучше. Я ведь говорю с ученым.
— Что вы хотите узнать?
— Нашел ли ученый то, что искал?
— Да, — спокойно сказал Гвидо.
Лицо Незрина осталось бесстрастным. Он знал, что за этим последует — и не ошибся. Гвидо не заставил себя ждать:
— Сивахцы знают истинную цену вещей. Вот в чем секрет.
— Что вы имеете в виду?
— Они не интересуются властью, потому что она не интересна.
Незрин глубоко вздохнул. Нет, он доберется до сути, даже если для этого придется говорить до утра.
— Хорошо, допустим, — сказал он. — Но откуда проистекает эта мудрость, это знание о ценности вещей, не свойственное остальному человечеству? Они вдыхают ее с воздухом или глотают с водой? Может, жуют какую-то траву или вводят вещество, о котором никто не догадывается?
— Этого я не знаю.
— Неудивительно! — фыркнул Незрин. — Вы проболтались тут восемь недель, и никто вам не мешал. Почему вы не пользовались какими-нибудь инструментами, не делали замеров, не брали образцы почвы, воды? Короче говоря, не исполняли своих профессиональных обязанностей?
— Бедняга Незрин, — благодушно сказал Гвидо. — Не утруждайте себя такими мелочами. У вас же есть подчиненные? Пусть у них болит голова. Мне не нужно брать пробы воды и воздуха. Меня не интересует их пища и табак, который они курят, просто потому, что все это уже сделано. Давно и очень тщательно.
— Правда?
— Но не здесь. В Милане. В новых лабораториях CIRCE и за большие деньги. Безрезультатно.
— Вы хотите сказать, ничего интересного не обнаружено?
— Ни интересного, ни неинтересного. Просто ничего. Впервые Гвидо заметил, что под маской наивности и добродушия скрывается нечто другое. Египтянин подался вперед, взявшись за ручки кресла:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53