Она лениво перелистывала журнал «Ля ви паризьен», найденный на книжной полке Армана. Когда она оторвалась от фривольного журнальчика и подняла классически прекрасное лицо с холодными темными глазами, казалось мгновенно оценившими и взвесившими Армана, тот поспешил извиниться и снять шляпу.
— Сожалею, что вам пришлось ждать. Если бы я знал, что вы придете… — он не закончил фразу.
Фернанда протянула руку для поцелуя, и Арману бросились в глаза ее короткие сильные пальцы. Указательный, средний и безымянный были украшены крупными дорогими кольцами: одно с бриллиантом-солитером, другое с квадратным изумрудом в обрамлении мелких алмазов, третье с парными рубинами.
Арман сбросил пальто и сел, глядя на гостью. Перед ним сидела стройная женщина лет тридцати пяти, в расцвете холодной, несколько пугающей красоты, с волосами цвета воронова крыла. Ее черные глаза сверкали, как драгоценные камни, и взгляд их был столь же тверд. Одета она была с большим вкусом: мужского покроя жакет и юбка из жоржета были, как прикинул Арман, от Шанели.
— Примерно час назад я узнала, что вы сегодня вечером собираетесь встретиться с Сюзеттой, — Фернанда сразу перешла к делу. — Я немедленно отправилась сюда, потому что не собираюсь обсуждать этот вопрос по телефону.
— Какое счастье, что я не задержался после завтрака, — иронически заметил Арман, поняв, что разговор не будет дружеским.
— Нетрудно было догадаться, что вы весь день просидите дома, собираясь с силами для вечерних забав, — в голосе Фернанды было Не меньше сарказма.
— Ну, раз уж мы с вами говорим в открытую, будьте любезны объяснить цель вашего визита.
— Охотно. Скажу откровенно, сударь: я хочу, чтобы вы вечером ушли из дому и оставили Сюзетту одну. Я не хочу, чтобы она спала с вами, понятно?
— Вы меня оскорбляете! — воскликнул Арман. — И мне довольно затруднительно ответить, не оскорбив в свою очередь вас. Кто дал вам право указывать мне, что делать?
— Сюзетта — моя подопечная! Я не позволю мужчинам вроде вас портить ей жизнь.
— Портить жизнь? Угощая ее ужином и покупая подарки? Это же смешно!
— Мы оба хорошо знаем, что требуется от нее за эти ваши ужины и подарки! Сюзетта принадлежит мне, и я настаиваю, чтобы вы оставили ее в покое.
— Не понимаю, о чем вы… — в голове Армана теснились самые ошеломляющие выводы.
— Не лгите. Вы меня прекрасно поняли.
— Полагаю… да. — Арман неожиданно улыбнулся. — Но Сюзетта наверняка не разделяет вашу страсть. До меня у нее был любовник, мой кузен Пьер-Луи Бове.
— Если это называть любовью, то до приезда в Париж у нее было больше любовников, чем вы можете себе представить, — холодно отозвалась Фернанда. — Как вы думаете, почему отец избивал ее до полусмерти? Она бесится с тринадцати лет, просто чудо, что все это время она не беременела каждый год.
— А сейчас вы обучаете ее искусству выживания — я прав?
Фернанда холодно взглянула на него и промолчала.
— Кузен ничего не говорил мне о вас. Он подозревал, что у Сюзетты есть другой мужчина.
— Глупец! — в голосе Фернанды было неподдельное презрение. — Она уверяла его, что у нее нет другого мужчины. А когда она обиделась, что он отказывается верить очевидным вещам, этот грубый самец тут же поколотил ее.
— Возможно, — Арман пожал плечами. — Но если вы пришли ко мне, чтобы предостеречь, почему вы не поступили так же с Пьером-Луи?
— В этом не было нужды. Сюзетта не питала к нему особых чувств. Он просто полезный дурак: хорошо содержал ее и покупал красивые платья. Она расплачивалась единственным известным ей способом. Но похоже, ему было мало наслаждаться великолепным молодым телом. Он решил, что влюблен в Сюзетту, и требовал ответной привязанности и преданности — короче говоря, любви. Она не ответила взаимностью, и тогда ваш Пьер-Луи превратился в грубое животное, набросился на Сюзетту с кулаками и тем самым навеки вычеркнул себя из ее жизни.
— Думаю, сударыня, вы немного преувеличиваете, — Арман усмехнулся этому списку прегрешений, — но кажется, я наконец вас понял. Вы учите Сюзетту, как пробиться в жизни, пользуясь тем изумительным даром, которым наградил ее Господь Бог, — точно так же, как поступали вы сами, если можно так выразиться, с искренним восхищением и без малейшего желания вас обидеть. Ей не повезло с Пьером-Луи, которого я знаю как человека излишне горячего и вспыльчивого. Теперь позвольте мне самому отрекомендоваться в двух словах. У меня спокойный, ровный характер, я не обременен женою и детьми, и состояние мое не меньше, чем у кузена. Что вы можете возразить против меня в роли любовника Сюзетты?
— Я очень рада, что мы можем обсудить этот вопрос разумным образом, — Фернанда откинулась в кресле, скрестив ноги под строгой черной юбкой. — Мужчины обычно проявляют идиотскую чувствительность в таких вещах. И причина этого, если хотите знать, — ревность ко мне.
— Но вы же ко мне не ревнуете?
— За то короткое время, что вы знакомы с Сюзеттой, вы слишком выросли в ее глазах, чтобы я могла оставаться равнодушной. У меня неприятное ощущение, что она, при своей молодости и впечатлительности, способна, чего доброго, влюбиться в вас. Этого я не допущу. Вы должны будете немедленно расстаться.
— Благодарю за откровенность, — сказал Арман, польщенный ее словами, — но не вижу причин, почему я должен отказывать себе в удовольствии быть другом Сюзетты. Только ради того, чтобы подчиниться вам?
Фернанда послала ему улыбку, уверенная что сможет подчинить Армана своей воле. Она еще немного откинулась в кресле, юбка при этом слегка сдвинулась, и вид ее ног в черных шелковых чулках заворожил взор Армана.
— Интуиция подсказывает мне, что вы были бы гораздо любезнее, если бы я подчинилась вам, — произнесла она мягко.
— А-а, так вам все же нравятся мужчины! — Арман широко улыбнулся.
— Какие же вы все чудаки! — в ответной улыбке Фернанды было не только согласие с его словами, но и обещание.
— Почему вы так думаете, сударыня?
— Да потому, что все мои знакомые мужчины воображают, что этот отросток длиною в двенадцать-пятнадцать сантиметров у них между ног делает их венцом творения. Мы, женщины, сами пробившие себе дорогу в жизни, совершенно иначе оцениваем мужские достоинства. Но, поскольку мужчины никогда не взрослеют по-настоящему, какого бы возраста ни достигли, а на всю жизнь остаются подростками, нам приходится ублажать их, делая вид, что они очень значительны.
Упоминание о мужских достоинствах приятно пощекотало самолюбие Армана. Он слегка расставил ноги, чтобы привлечь внимание Фернанды к увеличившейся выпуклости в его брюках.
— Издеваться над убеждениями мужчин — ваше право, но история, биология и прочие науки, не говоря уже о религиозных учениях, однозначно указывают на то, — что мужской пол главенствует у человеческого рода.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61
— Сожалею, что вам пришлось ждать. Если бы я знал, что вы придете… — он не закончил фразу.
Фернанда протянула руку для поцелуя, и Арману бросились в глаза ее короткие сильные пальцы. Указательный, средний и безымянный были украшены крупными дорогими кольцами: одно с бриллиантом-солитером, другое с квадратным изумрудом в обрамлении мелких алмазов, третье с парными рубинами.
Арман сбросил пальто и сел, глядя на гостью. Перед ним сидела стройная женщина лет тридцати пяти, в расцвете холодной, несколько пугающей красоты, с волосами цвета воронова крыла. Ее черные глаза сверкали, как драгоценные камни, и взгляд их был столь же тверд. Одета она была с большим вкусом: мужского покроя жакет и юбка из жоржета были, как прикинул Арман, от Шанели.
— Примерно час назад я узнала, что вы сегодня вечером собираетесь встретиться с Сюзеттой, — Фернанда сразу перешла к делу. — Я немедленно отправилась сюда, потому что не собираюсь обсуждать этот вопрос по телефону.
— Какое счастье, что я не задержался после завтрака, — иронически заметил Арман, поняв, что разговор не будет дружеским.
— Нетрудно было догадаться, что вы весь день просидите дома, собираясь с силами для вечерних забав, — в голосе Фернанды было Не меньше сарказма.
— Ну, раз уж мы с вами говорим в открытую, будьте любезны объяснить цель вашего визита.
— Охотно. Скажу откровенно, сударь: я хочу, чтобы вы вечером ушли из дому и оставили Сюзетту одну. Я не хочу, чтобы она спала с вами, понятно?
— Вы меня оскорбляете! — воскликнул Арман. — И мне довольно затруднительно ответить, не оскорбив в свою очередь вас. Кто дал вам право указывать мне, что делать?
— Сюзетта — моя подопечная! Я не позволю мужчинам вроде вас портить ей жизнь.
— Портить жизнь? Угощая ее ужином и покупая подарки? Это же смешно!
— Мы оба хорошо знаем, что требуется от нее за эти ваши ужины и подарки! Сюзетта принадлежит мне, и я настаиваю, чтобы вы оставили ее в покое.
— Не понимаю, о чем вы… — в голове Армана теснились самые ошеломляющие выводы.
— Не лгите. Вы меня прекрасно поняли.
— Полагаю… да. — Арман неожиданно улыбнулся. — Но Сюзетта наверняка не разделяет вашу страсть. До меня у нее был любовник, мой кузен Пьер-Луи Бове.
— Если это называть любовью, то до приезда в Париж у нее было больше любовников, чем вы можете себе представить, — холодно отозвалась Фернанда. — Как вы думаете, почему отец избивал ее до полусмерти? Она бесится с тринадцати лет, просто чудо, что все это время она не беременела каждый год.
— А сейчас вы обучаете ее искусству выживания — я прав?
Фернанда холодно взглянула на него и промолчала.
— Кузен ничего не говорил мне о вас. Он подозревал, что у Сюзетты есть другой мужчина.
— Глупец! — в голосе Фернанды было неподдельное презрение. — Она уверяла его, что у нее нет другого мужчины. А когда она обиделась, что он отказывается верить очевидным вещам, этот грубый самец тут же поколотил ее.
— Возможно, — Арман пожал плечами. — Но если вы пришли ко мне, чтобы предостеречь, почему вы не поступили так же с Пьером-Луи?
— В этом не было нужды. Сюзетта не питала к нему особых чувств. Он просто полезный дурак: хорошо содержал ее и покупал красивые платья. Она расплачивалась единственным известным ей способом. Но похоже, ему было мало наслаждаться великолепным молодым телом. Он решил, что влюблен в Сюзетту, и требовал ответной привязанности и преданности — короче говоря, любви. Она не ответила взаимностью, и тогда ваш Пьер-Луи превратился в грубое животное, набросился на Сюзетту с кулаками и тем самым навеки вычеркнул себя из ее жизни.
— Думаю, сударыня, вы немного преувеличиваете, — Арман усмехнулся этому списку прегрешений, — но кажется, я наконец вас понял. Вы учите Сюзетту, как пробиться в жизни, пользуясь тем изумительным даром, которым наградил ее Господь Бог, — точно так же, как поступали вы сами, если можно так выразиться, с искренним восхищением и без малейшего желания вас обидеть. Ей не повезло с Пьером-Луи, которого я знаю как человека излишне горячего и вспыльчивого. Теперь позвольте мне самому отрекомендоваться в двух словах. У меня спокойный, ровный характер, я не обременен женою и детьми, и состояние мое не меньше, чем у кузена. Что вы можете возразить против меня в роли любовника Сюзетты?
— Я очень рада, что мы можем обсудить этот вопрос разумным образом, — Фернанда откинулась в кресле, скрестив ноги под строгой черной юбкой. — Мужчины обычно проявляют идиотскую чувствительность в таких вещах. И причина этого, если хотите знать, — ревность ко мне.
— Но вы же ко мне не ревнуете?
— За то короткое время, что вы знакомы с Сюзеттой, вы слишком выросли в ее глазах, чтобы я могла оставаться равнодушной. У меня неприятное ощущение, что она, при своей молодости и впечатлительности, способна, чего доброго, влюбиться в вас. Этого я не допущу. Вы должны будете немедленно расстаться.
— Благодарю за откровенность, — сказал Арман, польщенный ее словами, — но не вижу причин, почему я должен отказывать себе в удовольствии быть другом Сюзетты. Только ради того, чтобы подчиниться вам?
Фернанда послала ему улыбку, уверенная что сможет подчинить Армана своей воле. Она еще немного откинулась в кресле, юбка при этом слегка сдвинулась, и вид ее ног в черных шелковых чулках заворожил взор Армана.
— Интуиция подсказывает мне, что вы были бы гораздо любезнее, если бы я подчинилась вам, — произнесла она мягко.
— А-а, так вам все же нравятся мужчины! — Арман широко улыбнулся.
— Какие же вы все чудаки! — в ответной улыбке Фернанды было не только согласие с его словами, но и обещание.
— Почему вы так думаете, сударыня?
— Да потому, что все мои знакомые мужчины воображают, что этот отросток длиною в двенадцать-пятнадцать сантиметров у них между ног делает их венцом творения. Мы, женщины, сами пробившие себе дорогу в жизни, совершенно иначе оцениваем мужские достоинства. Но, поскольку мужчины никогда не взрослеют по-настоящему, какого бы возраста ни достигли, а на всю жизнь остаются подростками, нам приходится ублажать их, делая вид, что они очень значительны.
Упоминание о мужских достоинствах приятно пощекотало самолюбие Армана. Он слегка расставил ноги, чтобы привлечь внимание Фернанды к увеличившейся выпуклости в его брюках.
— Издеваться над убеждениями мужчин — ваше право, но история, биология и прочие науки, не говоря уже о религиозных учениях, однозначно указывают на то, — что мужской пол главенствует у человеческого рода.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61