– прошептала девушка.
– Нет, не может быть! – парень вскочил на ноги. Отец девушки предупредил, чтобы юноша держался подальше от его дочери. Если их застанут, добром дело не кончится.
Парень приник к щели в досках и неожиданно, забыв об осторожности, закричал:
– Пожар! Горит часовня!
– Не уходи! – взмолилась девушка.
– Торопись! Иди домой, я должен предупредить всех.
Они вместе спустились с сеновала. Когда девушка нырнула в дверь своего дома, парень начал кричать изо всех сил. Через несколько мгновений жители внешней части замка выбрались из-под одеял и собрались во дворе, дрожа от холода.
Несколько человек побежали к мосту, отделяющему внутреннюю часть замка от большого двора. Теперь, когда на стенах были выставлены часовые, мост почти никогда не поднимали. Ноги затопали по деревянному настилу.
Из дыры в крыше часовни вырывалось пламя, подобно фонтану, разбрасывающему искры.
– Пожар! – вопили люди, – Часовня горит! Альбер бросился вверх по лестнице, чтобы разбудить хозяина. Лэр и Николетт спустились вместе, но никто даже не обратил на это внимания. Все жители цитадели – сам сеньор, его слуга, стражники, слуги, повар, кухарка бросились к мосту. Многие еще полусонные, одетые в то, что первым попалось под руку. Под ногами бегущих хрустел белый наст. Затем все остановились и замолкли.
Пламя охватило всю крышу часовни. С диким ревом оно пожирало верхнюю часть храма, слышно было, как трещали перекладины. Запах горящего дерева повис в воздухе, сероватый дым разъедал глаза.
Облака искр вздымались в холодное небо. На крышу сарая неподалеку от часовни упали мелкие головешки, поднятые струей горячего воздуха.
Лэр, растолкав любопытных, начал отдавать команды:
– Выведите из сарая коров и овец! Несите ведра к колодцу! Воду – на крышу сарая! Все – к колодцу!
Люди быстро подчинились. Лэр поймал взглядом трех крестьян.
– Ты! И ты! И ты! Принесите топоры! Расколите во рву лед! Вон там! – он протянул руку, останавливая еще несколько человек. – А вы с ведрами, ко рву!
Лаяли собаки, люди чертыхались, дети плакали. Дора и Жозина, тяжело дыша, бежали с полными ведрами воды от колодца к сараю.
Сжав губы, Николетт смотрела на горящую часовню.
– Ничего не поделаешь, – сказала только что подошедшая Мюетта. От холода она скрестила руки под грудью. Но скоро жар огня начал обдавать их лица. В отсветах пламени люди, свиньи, коровы казались розовыми.
Дора и Жозина бегали с ведрами до тех пор, пока с ужасающим грохотом не обвалился верх часовни, взметнув море искр. Девушки остановились, переполненные суеверным страхом. Люди выхватили ведра прямо у них из рук.
– Какой дурной знак! – сказала Жозина, подойдя к Николетт и Мюетте.
– Возвращайтесь в замок! – крикнул женщинам Лэр. – Возвращайтесь!
Николетт упрямо покачала головой.
– Нет, я хочу остаться!
Лэр хотел заставить ее уйти, но в этот момент к нему подбежали несколько человек.
– Горит навоз!
Лэр бросился за ними – туда, где рядом с сараем дымилась куча навоза. Вода из ведер обрушилась на удобрения, люди начали вилами и граблями растаскивать дымящуюся кучу.
Николетт дрожа нервной дрожью, пошла вслед за Лэром. Пепел летал в воздухе, словно хлопья снега. Очень быстро она потеряла Лэра из виду.
Языки огня продолжали вырываться из обугленного остова часовни, но постепенно пламя становилось все меньше.
Николетт решила уже пойти в теплую кухню, но неожиданно за ее спиной раздался голос:
– Порой трудно понять, чего же хочет Господь.
Она обернулась и увидела улыбающееся лицо послушника с огромным носом.
– Какая жалость! – он снял плащ, накинул его на плечи Николетт. – Вы дрожите от холода. Пойдемте. Я вернусь в замок вместе с вами.
Николетт сразу же стало теплее.
– Мы отстроим часовню заново, весной, как только засеем поля, и люди станут свободнее, – она уже говорила это вечером, но ей хотелось повторять и повторять эти слова. Давно Николетт не было так больно. Какой ужасный пожар!
Они вместе пошли в замок. Под мостом, между укрепленной частью Гайяра и центральным двором, блестел лед, покрывающий черную воду замерзшего рва. Николетт и послушник остались одни – кто продолжал тушить пожар, а кто уже ушел в домашнее тепло. Тихо, только наст хрустит под ногами.
Неожиданно из тени от заснеженных кустов появился высокий человек. Николетт увидела только, как блеснули глаза под опущенным капюшоном. Твердая рука схватила ее за плечо, ладонь зажала рот. Кто-то обхватил за талию. Николетт отчаянно сопротивлялась, пытаясь вырваться. Что-то тяжелое ударило ее по лицу, перед глазами заплясали радужные круги…
ГЛАВА 19
На рассвете снег продолжал засыпать землю, возникая из низких туч, нависших над замком.
– Сюда! Кто-нибудь, помогите! – закричал человек. Испуганная корова убегала от него. Он бросился за ней, загнав в угол между двумя деревянными постройками. Появился еще один человек и мальчик лет десяти с веревкой. Загнанное животное выставило рога, топча копытами снег в ожидании приближающихся людей.
От часовни остался обгорелый остов и черные головешки. Навоз продолжал дымиться. Вода, вылитая на крышу сарая, замерзла и превратилась в лед. Огромные сосульки поблескивали в тусклом утреннем свете.
Несколько человек стояли рядом с Лэром, разглядывая остатки часовни.
– По крайней мере, удалось спасти сарай, – сказал де Фонтен. О том, что сгорел весь запас дров на зиму, думать не хотелось.
Почему начался пожар? Почему? Альбер и несколько крестьянских ребят ковырялись в обугленных поленьях. Одному удалось найти в черной золе изуродованный кусочек металла – все, что осталось от масляной лампы…
У колодца люди поздравляли друг друга с тем, что удалось спасти коровник и животных.
Всем хотелось разрядки. Люди смеялись, шутили. В это время к подъемному мосту подъехала телега с гробом святого брата.
Стражник, всю ночь носивший ведра с водой, подошел к послушникам.
– Вы видели пожар?
Человек с шишковатым носом покачал головой.
– Брат Гюи и я узнали о несчастье только утром, – ответил он, рассматривая руины часовни.
– Спасли сарай, всех свиней и коров, – с гордостью сказал стражник. Он все еще продолжал рассказывать о том, как самоотверженно работали люди, когда телега тронулась в путь по настилу моста.
Николетт была в ужасе. Нет, ей этого не вынести! Связанная, с заткнутым ртом, она была не в силах пошевелиться. Деревянные доски гроба окружали ее, удушающий запах не давал дышать.
От холода и страха она вначале даже не могла плакать и звала на помощь только спасительное забвение. Когда телегу стало трясти на колдобинах, ее охватили мысли – одна ужаснее другой. Неужели ее хотят похоронить заживо? Наверняка, похитителям известно, кто она.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72
– Нет, не может быть! – парень вскочил на ноги. Отец девушки предупредил, чтобы юноша держался подальше от его дочери. Если их застанут, добром дело не кончится.
Парень приник к щели в досках и неожиданно, забыв об осторожности, закричал:
– Пожар! Горит часовня!
– Не уходи! – взмолилась девушка.
– Торопись! Иди домой, я должен предупредить всех.
Они вместе спустились с сеновала. Когда девушка нырнула в дверь своего дома, парень начал кричать изо всех сил. Через несколько мгновений жители внешней части замка выбрались из-под одеял и собрались во дворе, дрожа от холода.
Несколько человек побежали к мосту, отделяющему внутреннюю часть замка от большого двора. Теперь, когда на стенах были выставлены часовые, мост почти никогда не поднимали. Ноги затопали по деревянному настилу.
Из дыры в крыше часовни вырывалось пламя, подобно фонтану, разбрасывающему искры.
– Пожар! – вопили люди, – Часовня горит! Альбер бросился вверх по лестнице, чтобы разбудить хозяина. Лэр и Николетт спустились вместе, но никто даже не обратил на это внимания. Все жители цитадели – сам сеньор, его слуга, стражники, слуги, повар, кухарка бросились к мосту. Многие еще полусонные, одетые в то, что первым попалось под руку. Под ногами бегущих хрустел белый наст. Затем все остановились и замолкли.
Пламя охватило всю крышу часовни. С диким ревом оно пожирало верхнюю часть храма, слышно было, как трещали перекладины. Запах горящего дерева повис в воздухе, сероватый дым разъедал глаза.
Облака искр вздымались в холодное небо. На крышу сарая неподалеку от часовни упали мелкие головешки, поднятые струей горячего воздуха.
Лэр, растолкав любопытных, начал отдавать команды:
– Выведите из сарая коров и овец! Несите ведра к колодцу! Воду – на крышу сарая! Все – к колодцу!
Люди быстро подчинились. Лэр поймал взглядом трех крестьян.
– Ты! И ты! И ты! Принесите топоры! Расколите во рву лед! Вон там! – он протянул руку, останавливая еще несколько человек. – А вы с ведрами, ко рву!
Лаяли собаки, люди чертыхались, дети плакали. Дора и Жозина, тяжело дыша, бежали с полными ведрами воды от колодца к сараю.
Сжав губы, Николетт смотрела на горящую часовню.
– Ничего не поделаешь, – сказала только что подошедшая Мюетта. От холода она скрестила руки под грудью. Но скоро жар огня начал обдавать их лица. В отсветах пламени люди, свиньи, коровы казались розовыми.
Дора и Жозина бегали с ведрами до тех пор, пока с ужасающим грохотом не обвалился верх часовни, взметнув море искр. Девушки остановились, переполненные суеверным страхом. Люди выхватили ведра прямо у них из рук.
– Какой дурной знак! – сказала Жозина, подойдя к Николетт и Мюетте.
– Возвращайтесь в замок! – крикнул женщинам Лэр. – Возвращайтесь!
Николетт упрямо покачала головой.
– Нет, я хочу остаться!
Лэр хотел заставить ее уйти, но в этот момент к нему подбежали несколько человек.
– Горит навоз!
Лэр бросился за ними – туда, где рядом с сараем дымилась куча навоза. Вода из ведер обрушилась на удобрения, люди начали вилами и граблями растаскивать дымящуюся кучу.
Николетт дрожа нервной дрожью, пошла вслед за Лэром. Пепел летал в воздухе, словно хлопья снега. Очень быстро она потеряла Лэра из виду.
Языки огня продолжали вырываться из обугленного остова часовни, но постепенно пламя становилось все меньше.
Николетт решила уже пойти в теплую кухню, но неожиданно за ее спиной раздался голос:
– Порой трудно понять, чего же хочет Господь.
Она обернулась и увидела улыбающееся лицо послушника с огромным носом.
– Какая жалость! – он снял плащ, накинул его на плечи Николетт. – Вы дрожите от холода. Пойдемте. Я вернусь в замок вместе с вами.
Николетт сразу же стало теплее.
– Мы отстроим часовню заново, весной, как только засеем поля, и люди станут свободнее, – она уже говорила это вечером, но ей хотелось повторять и повторять эти слова. Давно Николетт не было так больно. Какой ужасный пожар!
Они вместе пошли в замок. Под мостом, между укрепленной частью Гайяра и центральным двором, блестел лед, покрывающий черную воду замерзшего рва. Николетт и послушник остались одни – кто продолжал тушить пожар, а кто уже ушел в домашнее тепло. Тихо, только наст хрустит под ногами.
Неожиданно из тени от заснеженных кустов появился высокий человек. Николетт увидела только, как блеснули глаза под опущенным капюшоном. Твердая рука схватила ее за плечо, ладонь зажала рот. Кто-то обхватил за талию. Николетт отчаянно сопротивлялась, пытаясь вырваться. Что-то тяжелое ударило ее по лицу, перед глазами заплясали радужные круги…
ГЛАВА 19
На рассвете снег продолжал засыпать землю, возникая из низких туч, нависших над замком.
– Сюда! Кто-нибудь, помогите! – закричал человек. Испуганная корова убегала от него. Он бросился за ней, загнав в угол между двумя деревянными постройками. Появился еще один человек и мальчик лет десяти с веревкой. Загнанное животное выставило рога, топча копытами снег в ожидании приближающихся людей.
От часовни остался обгорелый остов и черные головешки. Навоз продолжал дымиться. Вода, вылитая на крышу сарая, замерзла и превратилась в лед. Огромные сосульки поблескивали в тусклом утреннем свете.
Несколько человек стояли рядом с Лэром, разглядывая остатки часовни.
– По крайней мере, удалось спасти сарай, – сказал де Фонтен. О том, что сгорел весь запас дров на зиму, думать не хотелось.
Почему начался пожар? Почему? Альбер и несколько крестьянских ребят ковырялись в обугленных поленьях. Одному удалось найти в черной золе изуродованный кусочек металла – все, что осталось от масляной лампы…
У колодца люди поздравляли друг друга с тем, что удалось спасти коровник и животных.
Всем хотелось разрядки. Люди смеялись, шутили. В это время к подъемному мосту подъехала телега с гробом святого брата.
Стражник, всю ночь носивший ведра с водой, подошел к послушникам.
– Вы видели пожар?
Человек с шишковатым носом покачал головой.
– Брат Гюи и я узнали о несчастье только утром, – ответил он, рассматривая руины часовни.
– Спасли сарай, всех свиней и коров, – с гордостью сказал стражник. Он все еще продолжал рассказывать о том, как самоотверженно работали люди, когда телега тронулась в путь по настилу моста.
Николетт была в ужасе. Нет, ей этого не вынести! Связанная, с заткнутым ртом, она была не в силах пошевелиться. Деревянные доски гроба окружали ее, удушающий запах не давал дышать.
От холода и страха она вначале даже не могла плакать и звала на помощь только спасительное забвение. Когда телегу стало трясти на колдобинах, ее охватили мысли – одна ужаснее другой. Неужели ее хотят похоронить заживо? Наверняка, похитителям известно, кто она.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72