Но это было не стекло. Бог Смерти вовсе не желал, чтобы его ограбили.
Комната вдруг наполнилась божественным светом, громоподобной голубизной.
Меч по самую рукоятку вошел в грудь Одноухого. Сраженный бандит корчился
на полу в смертельной агонии, рот его был широко раскрыт в беззвучном
крике. После этого взрыва божественного гнева свет погас также внезапно,
как и появился. Одноухий лежал, распростертый на спине, кинжал валялся
рядом, выпавший из разжавшейся руки.
Когда Тирус и остальные подошли к бандиту, его тело дернулось
несколько раз, но глаза уже были пусты и безжизненны. Обаж переступил
через труп и направился к упавшему мечу.
- Ничего не трогать! - прозвучал приказ Тируса. Помня ужасное
наказание, постигшее Одноухого, который не повиновался приказу Тируса,
Обаж быстро отскочил назад, как будто его обожгло неземное пламя, убившее
бандита.
- Я... я только хотел вернуть меч Микита его родственникам, - сказал
он.
- Бесценное сокровище, - произнес Эрейзан, с благоговейным трепетом
глядя на корону Гетании. На кубе не осталось ни царапины. Ничто не
говорило о том, что он подвергся удару меча. Знаменитая корона плавала в
голубом пламени, недоступная миру, спрятанная от него.
- Но... ты же касался куба, где находился певец, - сказала Джателла и
тревожно посмотрела на Тируса, думая о той опасности, которой он
подвергался.
- Да, я рисковал, но не понимал этого. Может, я избежал смерти
потому, что у меня не было враждебных намерений. Одноухий хотел украсть
корону и это стоило ему жизни.
Джателла поклонилась предмету культа Гетании, сложив святой
треугольник пальцами.
- Какой траур будет в Серса-Орнайле по этому бесценному сокровищу, -
прошептала она.
Тяжелое золото, искусно обработанное лучшими мастерами Серса-Орнайля.
Рельеф из цветущих деревьев и хлебных полей украшал корону. Процессия
священнослужителей двигалась по полям и лесам, прославляя Мать Земли.
Корона была украшена огромной черной жемчужиной и редкими камнями цвета
голубого льда, которые Тирус описывал торговцу драгоценностями в Куреде.
Камни были вделаны в прекрасно изготовленную золотую цепь, обвивавшую
корону. Каждый лист был изумрудом, а верх короны украшал громадный изумруд
чистейшей воды, великолепно ограненный, посаженный в золотые лепестки.
Корона была велика для обычной женщины, но ведь она принадлежала богине.
- Люди никогда больше не увидят ее, - сказала с грустью Джателла. -
Она больше не принадлежит Гетании. Сейчас мы во владениях бога снега и
льда Омаятла, но корона, увы, принадлежит Нидилу.
- Нам не стоит больше задерживаться здесь, - сказал Тирус. - Здесь
могут появиться разбойники, ищущие драгоценности, да и глаза Врадуира
быстро приходят в норму.
Подгонять их было не нужно. Они покинули комнату и пустились в путь
по лабиринту коридоров и холлов цитадели. Время от времени им приходилось
скрываться от творений бога Смерти. К счастью для Тируса, которому не
хотелось тревожить возвращающуюся силу, иллюзии Врадуира больше не
появлялись. Может, Врадуир все еще страдает от боли в глазах и не может
управлять своими рабами, а может он их послал на поиски врагов.
Они прошли много комнат и обнаружили другие жертвоприношения.
Каждая находка усиливала беспокойство Джателлы. Они видели куб,
содержащий знаменитые гобелены Арниоба, далекого южного острова. Это было
первое, что похитил Врадуир и капитан Дрие почти год назад. Как долго уже
творил зло на земле Врадуир! Он похитил гобелены тогда, когда еще дымился
пепел Камата и расплавленная лава еще не застыла.
В другой комнате хранилась серебряная цепь Аза-Дуна, того, кто пришел
из моря. Как и гобелены Арниоба, это было старинное, бесценное сокровище.
Во время похищений погибали люди. Солдаты, охранники с островов
Арниоба и Бендина, которые пытались защитить честь и гордость своего
народа. Колдовство и беспощадная воля капитана Дрие убивали всех, кто
стоял у них на пути. Похитители оставляли кровавый след и жуткие рассказы,
по которым Тирус и Эрейзан шли, как охотничьи собаки.
Тирус и остальные не удивились, когда обнаружили еще одно похищенное
сокровище. Жеребец, украденный из священного стойла Грос-Донака на
Тор-Мали, теперь принадлежал Нидилу. Обаж с восхищением смотрел на это
божественное животное, заключенное в кристаллический куб.
- Самые могущественные короли отдали бы многое за обладание им, - и
тут же, вспомнив печальную участь Одноухого, он добавил: - Но никто из
смертных больше не сможет ездить на нем. Он теперь принадлежит Нидилу.
Лошадь уже была принесена в жертву, как певец и остальные сокровища.
Ее глаза в голубом пламени сверкали, как у живой, слышался дробный стук
копыт и свист воздуха, вырывающегося из раздутых ноздрей. Красная шкура
блестела как солнечный закат и людям, с восхищением глядящим на это
великолепное создание казалось, что ее голова повернулась, а живые глаза в
упор смотрят на них.
- Врадуир украл его у бога Бурь и Штормов и у его свирепых сыновей, -
изумился Обаж. - Даже если он сделал это, чтобы принести жертву Нидилу, он
все равно очень смелый человек.
- Он боится Бога Зла, Дьявола, - ответил акробат. - Он уверен, что
если получит благословение Бога Смерти, то все остальные боги будут его
союзниками. Имея Нидила за спиной, он может не бояться ничего, даже
смерть.
- И он принесет еще немало жертв, прежде, чем пробьет назначенный
богами час, или мы остановим его, - сказала Джателла.
Тирус осторожно подтолкнул ее к выходу, но она резко отстранилась,
вся взволнованная.
- Илисса? Я... слышу ее!
Она стремительно побежала к двери, через которую они вошли. Остальные
поспешили за ней.
Джателла выскочила на лестничную площадку и повернула на лестницу,
которая наполовину была погружена во тьму. Ступеньки, ведущие вниз,
исчезали во мраке.
- Здесь, крик слышен отсюда! Тирус, это Илисса! Я уверена в этом!
Опасность становилась реальной. Тирус чувствовал постоянно
увеличивающееся давление. Врадуир приходил в себя. Но чувства и надежды
Джателлы захватили его и стали его собственными. Ненависть, которая влекла
его к Врадуиру, была гораздо слабее его чувств и привязанностей к
Джателле. Ее желание победило все опасения Тируса.
Эрейзан присоединился к Джателле.
- Тирус, я тоже слышу ее. Я всегда считают, что ни у кого нет такого
острого слуха, как у меня. Но сердце королевы гораздо чувствительнее, чем
мои уши.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102