Хорошо, что рискнул, похвалил себя стрингер. Поднажал на газ и вскорости из-за бесчисленных магазинчиков, кафешек, закусочных, мелких гостиниц, облепивших главную дорогу показалось удивительное сооружение Великое Московское Кольцо.
Это была стена.
Огромная, непреодолимая, грандиозная, поражающая воображение, пробуждающая страх. Казалось, что заказчиком ее сам Господь Бог был, а подрядчиком - дьявол.
Внутренний ропот и восхищенный восторг одновременно рождались при созерцании недюженного нечеловеческого творения. И бесконечное беспросветное уныние испытывал наблюдатель громады, осознавая собственную незначительность и бестолковость перед взметнувшимся к небу необъятным сооружением. Китайский каменный конструктор в сравнении с Золотым Кольцом - тротуарный бордюр, не более.
Восьмое чудо света опоясало столицу гранитом, бетоном, пластиком, орголитом, металлом. Внутри него расположились супермаркеты, ресторации, дома отдыха, пансионаты.
Сверху - транспортные магистрали, вертолетные площадки, монорельсовые дороги. Кольцо напичкано электроникой, в нем разместились службы слежения и контроля за окрестностями, установлена самая супермодерновая радиолокационная и оптическая техника.
Птицы и те с большим трудом преодолевали высотную преграду. А нередкие птахи, так и вовсе падали на середине пути. Если и существовало в давние времена Вавилонское сооружение, то вряд ли и оно превосходило Московское чудо.
- Раз и навсегда, - однажды решительно сказал столичный мэр - мы защитим себя от террористической заразы! Белокаменная будет спать спокойно! Зуб даю!
На строительство нагнали турок, казахов, туркмен и китайцев. Последние и строили, и консультировали. Уже неясно, где денег взяли, но соорудили упершееся в облака каменное кольцо быстро и легко - года не прошло. Цивилизованный благоразумный мир не удивился, а обмер и замер в тяжелом шоке.
Популярность сооружения зашкалила за все известные нормы рекордов. Ничто на планете больше не привлекало любопытного интуриста, зыркающего острым взглядом направо-налево, так, как мегастон - большой камень или big gold ring, как именовала кольцо западная пресса.
Все, что осталось внутри стены, длинною едва ль не в пятьсот километров, назвали Московией, а все остальное получило прозвище оверлэнда или овераша, или просто, по-свойски, - пээра. Провинциальная Россия, то бишь. Впрочем, шартгрины, разбросанные вкруг да около первопрестольной к пээру не причислялись. Там другая жизнь шла, другие обычаи устанавливались, не провинциальные, да и не столичные.
От терроризма стройка эпохи не избавила. Негодники со взрывчаткой нет-нет да и просачивались за бетонные плиты и подрывали, что ни попадя. Устроили на въездах трехфазные редуты - из полиции, регулярных войск и спецподразделений. После сделали контрольные наблюдательные пункты. Не помогло. Прибавили к ним специалистов из контрразведки. В результате проезжающие подвергались досмотру бессчисленное количество раз, часами по кабинетам голяком бегали - проверящие норовили в каждую дырочку заглянуть и рентгеном внутренности обсветить, из-за чего и образовывались на въездах-выездах в Московию жуткие пробки-очереди.
Да только толку все одно мало. Лезут, лезут нехорошие люди как мыши, как крысы в зону обетованную, и нет от них спасения, нет средства, не вытравить их уже ничем.
Тогда в правительственных кругах вдовесок порешили считать анклав вокруг столицы объектом повышенного внимания, выпустили соответствующее постановление и распорядились, что леса и поля, рядом лежащие, являются отныне террозоной.
Как пошло решение в жизнь, так и посыпались тут же поезда с откосов, зазвенела взрывчатка по окрестным городам и весям, полетели в воздух супермаркеты и кинотеатры... Ну в общем, лучше б ничего не трогали, было бы как было.
А попасть теперь в столицу, хуже, чем за границу.
Кто посмелее, понаглей, так норовит первым проскочить, еще по солнцу рассветному, когда понты -полицейские на трассе - сонные еще и невнимательно к документам присматриваются. А то сунешь всем охранникам редутным по денежке небольшой, да и немаленькой, глядишь - уже и в стольном граде великом автотрассы бороздишь. Не нагло, конечно, не выпячивась, осторожненько правила соблюдая, да за другими машинками местными припрятываясь на всякий случай, - береженного оно и Господь бережет.
А еще лучше притулиться где-нибудь во дворике, да вздремнуть часик, а то и два, когда Московья транспортом утренним заполнится, а то ведь номерочки чуждые, каждый рядовой тормознуть захочет, бывает что и денежкой даже большущей не отделаешься, прицепится - и не за что поганый не отпустит, привяжется и то ему покажи, и здесь открой, пока все что есть не вытянет все мало!
Только дюже опасно ранним утром на большом тракте появляться, коль машинка не мощная, скорости не дает, запросто "подорожники" - бандиты, прижмут к обочине, а уж тогда лопочи чего - не лопочи, прихватят, - будь здоров! Этим и сам все выложишь и счастлив будешь, как кенар, что жить остался. Разбойнички, одно слово! Им человечку голову смахнуть, что курице, а то и того легче.
Венчик обладал и заветной визой, и московскими номерами - его, по всем законам, без досмотра должны пропускать по "чистой" полосе, где мчалась вся москва "свободная" - "биз-чин"-ная элита, то есть бизнесмены и чиновники.
Стрингер себе ксиву капитальную справил - сворочал ему документы по старой памяти знакомый полковник из ГУВД. Пол-ящичка коньячка под судачка жареного с лимончиком в парной и - дело в шляпе! Без бумажек с печатями Веня бы помер давно.
На любом посту, при любом досмотре, где бы ни был, - отобрали б все добро, да еще бы так отпиндячили, все пути - дороги б позабыл. А с ксивой красивой - человек! Не человек - человечище, матерый человечище!
Но на всякий крайний Венчик не спекулировал своими возможностями правила соблюдал безукоснительно, понтов внимательно выслушивал, не перебивал, не в жисть не перечил, иногда копеечку одну-другую предлагал, им ведь приятно, не каждый, документами предохранненый, купюрочкой возблагодарит. Свой брат москвич - и скуповат, и ушл не в меру - не разживёсся на нем особо.
И в этот раз не рисковал Венчик. Тихой сапой подкрался к Редуту, смотрите, мол, любезные, не нарываюсь я, на газ не жму ногой нетерпеливой, окщусь - пристально вглядываться в стекла не заставляю, весь как есть - чист перед законом и представителями его.
Не помогло.
Худой, как сорока, понт омерзительно лениво вскинул черный жезл, ввели такие, показал на "кичу" - отстойник, туда, мол, мой кореш, хороший вертай.
Венька не выругался, хоть забурлило зло, заиграло в фибрах души, аж до селезенки. Терпеть, приказал сам себе, нащупал только в кармашке банкноту, так - на случай всякий.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71