– Жан!!!
К нему подошел чернокожий бармен и нехотя заменил пустой стакан на полный.
– Идея, – сказал человек за стойкой. – Идея – это контрольный выстрел в голову. Дьявол обычно добивает людей на пустой желудок. Ко мне, например, приходят идеи рано утром, после чего я – труп.
Для убедительности он отхлебнул из стакана.
– А сейчас вы сильно заняты? – поинтересовался я.
– Да, – категорично подтвердил он. – Но ровно через минуту освобожусь…
Он постучал по стойке пустым стаканом: – Жан!!!
Но африканец забился в дальний угол бара и не хотел оттуда выходить.
– У вас есть какая-нибудь идея? – обратился тогда ко мне человек за стойкой.
– Сфотографироваться, – предложил я.
Он попытался найти свое отражение в зеркале, но обнаружил только мое и – очень удивился.
– Сегодня я как-то странно выгляжу, – поведал он, указывая пальцем на мое отражение. – Вы абсолютно уверены, что я вообще получусь на этой фотографии?..
– Надо попробовать, – рассудительно ответил я…
Фотовспышка едва не сбросила этого человека со стула.
– Не очень хорошая идея, – посетовал он, вытирая пот со лба. – Она меня просто ослепила. Ясности никакой, а только радужные круги перед глазами. Как в современном романе…
– А вы, извините, писатель? – Я заказал ему выпивку.
– Неполный, – ответил он, поглядывая на свой стакан. – То есть на одну половину писатель, а на другую – боюсь загадывать…
Он сощурился на левый глаз, чтобы избавить себя от раздвоения личности.
– Никогда не знаешь – сколько в тебя влезет и что из этого получится, – пояснил он. – Влезет в смысле выпивки, а получится – когда протрезвеешь… Иногда получается, что я совсем не тот человек, поскольку никак не могу идентифицировать себя с прежним…
Последнее выражение далось ему с неимоверным трудом.
– Петер, – представился он. – Пока еще – Петер Бурган.
– Может быть, завтра ничего не изменится?.. – предположил я.
– И не надейтесь, – отрезал он. – Завтра утром я собираюсь стать президентом Соединенных Штатов Америки. На этот случай у меня заготовлено полтора литра джина «Гриноллз». Так что лучше всего заходите через неделю.
– Зачем? – осторожно поинтересовался я. Он сощурился вправо и указал на мой фотоаппарат:
– А раньше ничего не получится, – пояснил он. – Я очень долго проявляюсь. Такая у меня выдержка…
– Договорились, – согласился я. – Ровно через неделю.
– Как штык! – пригрозил он мне пальцем. – Я обретаюсь в доме напротив кинотеатра «Весна»!
– Непременно! – подтвердил я.
– Обязательно! – уточнил Петер.
– Неизбежно!..
– Постойте! – остановил меня Петер. – А что я для вас пообещал сделать?!
– Проявиться через неделю, – напомнил я…
4
Анализировать – значит уподобляться. Я рассматривал некую фотографию, где, по всей вероятности, старый нацист выжил из ума, как птенчик из скорлупки. На нем было женское платье с передником и офицерская фуражка времен гестапо… Этот снимок я обнаружил в учебнике ботаники за восьмой класс, когда рылся на книжных полках в лавке букиниста. Поэтому предположил, что выживший из ума нацист когда-то работал в школе и преподавал «Жизнь растений». А фроляйн Ирэна – была его ученицей…
Я не хотел сходить с ума вместе с учителем ботаники. Он был мне несимпатичен, как высохший на стене дома плющ. Вдобавок если растащить по домам национальную идею, то каждый будет сходить с ума по-своему. Поскольку идея тяжким бременем ложится на индивидуальные мозги и требует что-то предпринимать в пределах своего жилища. Поглядывать на газовую плиту, думая, как устроить тараканам крематорий, называть жену Евой Браун и рисовать себе усики сапожным кремом. Чем меньше остается соратников и сослуживцев, тем сильнее эта идея давит на каждое подсознание. Значит, старый учитель ботаники – не выдержал перегрузок и окончательно свихнулся…
Театральный фашист (в полном фашистском обмундировании): Гутен таг, дети! Вы видите эти дубовые золотые листочки на моих погонах?! Я ваш новый учитель ботаники! Фройляйн Ирэна, подите к доске, я дам вам линейкой по жопе! То есть по ягодицам!
Фройляйн Ирэна: С возрождением, господин учитель!
Театральный фашист: Тема нашего сегодняшнего урока – как приготовить детей с маслом! То есть влияние доктора Фрейда на подрастающее поколение.
Фройляйн Ирэна: Я не понимаю, о чем вы говорите…
Театральный фашист (орет, как на плацу): Лечь-встать!!! Лечь-встать!!! Лечь-встать!!! (Спокойно.) То есть прекратите разговоры в классе… Итак, доктор Фрейд в своем последнем выступлении по радио выразился достаточно ясно… «Убивайте, убивайте, убивайте – за все отвечаю я!» То есть так сказал доктор Геббельс. Портрет которого вы видите за моей спиной. То есть это портрет Вальтера Ульбрихта… Кто скажет, какой сегодня на дворе день, год и месяц?
Фройляйн Ирэна: Время разбрасывать листья, время собирать листья.
Театральный фашист: Садитесь пять раз! Да… Портреты меняются, а времена остаются. То есть наоборот. Я помню Вальтера Ульбрихта еще молодым ефрейтором. То есть это был Адольф Гитлер. Не в смысле, что Вальтер Ульбрихт был молодым Гитлером, а в смысле, что молодой Гитлер мог стать Вальтером Ульбрихтом. То есть когда мы были молодыми, то всегда мечтали кем-то стать. Я, например, с детства мечтал стать ботаником. То есть группенфюрером. И здесь мы органично возвращаемся к доктору Фрейду и теме нашего урока. «Удобрение почвы патологическими характерами для повышения урожайности». То есть на месте, где похоронен старый нацист, должно произрасти два!
Фройляйн Ирэна: Я не понимаю, о чем вы говорите…
Театральный фашист (орет): Шапки снять!!! Шапки надеть!!! (Спокойно.) Теперь поговорим о селекции растений. То есть о культивации. В буковом лесу должны произрастать только буковые деревья. Пальмы, финики и березы необходимо выкорчевывать. Это сорняки. То есть второсортный продукт, который пойдет на переработку. Идея не новая, то есть старая. После переработки полученную золу надо развеять над буковым лесом для укрепления корневой системы. То есть нации.
Фройляйн Ирэна: Уже не смешно…
Театральный фашист: А теперь, дети, послушайте историю – как я стал нацистом! То есть женофобом. Потому что женщины хуже евреев. То есть несравненно! Первую мою жену звали Гретхен… (Гасит свет; включает кинопроектор.) На редких кадрах из семейного архива вы видите меня в домашних тапочках и Гретхен с петлей на шее…
Кинопроектор (голосом Адольфа Гитлера): У меня нет чулочков! Я сейчас повешусь!!!
Театральный фашист ( марширует и поет ):
Фрой-ляйн и фра-у, не крутите по-пой!
Марш, марш, зольдатен – расправимся с Европой!
Фрой-ляйн и фра-у, кубышки подставляй!
Марш, марш «нах Остен»! Айн, цвай, драй!
Кинопроектор (торжественно-восторженным голосом):
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45