– Ну как, сейчас получше? – тихо спросила она.
– О да! – ответила я, не находя слов, чтобы выразить свои чувства.
– Вот еще одна вещь для тебя, – сказала она и нарисовала два соприкасающихся треугольника на тыльной стороне моих рук. – Это для новых начинаний.
– Спасибо, – сказала я, ошеломленная ее силой. – Я чувствую себя гораздо лучше.
– Вот и хорошо.
Мы встали, и она разомкнула круг и задула свечи, горевшие вокруг. Когда мы проходили через большую комнату для собраний ковена, я увидела отражение лица Селены в огромном зеркале, висевшем на стене в позолоченной раме. Она улыбалась. На ее лице была написана радость, почти ликование. Потом мы прошли дальше по направлению к холлу, отражение исчезло, и я подумала, что все это мне привиделось.
У двери она похлопала меня по руке, и я еще раз поблагодарила ее. Потом я буквально по воздуху перенеслась к своей машине, не ощущая ни ноябрьского ветра, ни ноябрьского холода. Я чувствовала себя просто идеально. И даже не задумалась о том, где же был Кэл.
10. Раскол
14 августа 1981 года
Говорят, в ковене Мач-Бенчам трое новых учеников. У нас – ни одного. Тара и Клифф были последними, вступившими в ковен Белвикет в качестве учеников, и это было три года назад. До тех пор пока Лиззи Симс не исполнится четырнадцать через четыре года, у нас никого не будет. Другое дело, что в Мач-Бенчам принимают почти каждого, кто хочет учиться магии. Я считаю, что мы должны тоже так делать – если, конечно, сумеем уговорить кого-нибудь присоединиться к нам. Белвикет очень давно выбрал свой собственный путь, и он не для всех и каждого. Но нам надо расширяться. Если мы будем принимать только кровных, потомственных, клановых ведьм, то просто-напросто вымрем. Нам надо искать себе подобных, смешиваться с другими кланами. Но ма и старейшины каждый раз меня одергивают. Они хотят чтобы мы оставались чистокровными, отказываясь допускать посторонних.
Кое-кто в Белвикете, возможно, предпочел бы умереть.
Брэдхэдэр
Когда я вечером вернулась домой, свет у родителей уже не горел, и, если шум двигателя моей машины разбудил их, они ничем не дали этого понять. Мэри-Кей дожидалась меня, слушая музыку у себя в комнате. Когда я заглянула к ней, она подняла голову и сняла наушники.
– Привет, – сказала я, чувствуя, что очень ее люблю.
Она всегда была мне сестрой, если не по крови, то по обстоятельствам. Мне было жаль, что я причинила ей боль.
– Куда ты ездила? – спросила она.
– К Кэлу. Его дома не было, но я пообщалась с его мамой.
Мэри-Кей помолчала.
– Когда ты уехала, здесь ужас что было. Я думала, мама расплачется. Всем было жутко неловко.
– Мне очень жаль, – искренне сказала я. – Я просто не могу поверить, что мама с папой хранили это в секрете всю мою жизнь. Они мне лгали. – Я покачала головой. – Сегодня я поняла, что тетя Эйлин, и наши другие родственники, и мамины и папины друзья – все они знают, что я приемная дочь. Я почувствовала себя полной идиоткой из-за того, что сама этого не знала. Я… я дико разозлилась, потому что они мне ничего не сказали, хотя об этом знают другие люди.
– Верно, а я как-то об этом не подумала, – сказала Мэри-Кей и слегка нахмурилась. – Но ты права. Они все наверняка знают. – Она посмотрела на меня. – Я не знала. Ты мне веришь?
Я кивнула.
– Вот уж ты никак не смогла бы не разболтать такой секрет. – Я улыбнулась, когда Мэри-Кей замахнулась на меня подушкой.
Та оболочка покоя, прощения и любви, которой обволокла меня Селена Бэллтауэр, все еще держала меня в своих уютных объятиях.
– Послушай, у нас какое-то время будет довольно напряженная обстановка. Мама и папа должны будут рассказать мне о моем прошлом и как меня удочерили. Я не остановлюсь, пока не узнаю. Но это не значит, что я не люблю тебя или их. Мы справимся как-нибудь, – сказала я.
Выражение неуверенности промелькнуло на симпатичном личике Мэри-Кей.
– Ладно, – сказала она, принимая на веру мои слова.
– Я рада за тетю Эйлин и Полу, – сказала я, меняя тему разговора.
– Я тоже. Мне не хотелось, чтобы тетя Эйлин и дальше была всё одна да одна, – сказала Мэри-Кей. – Как ты думаешь, у них будут дети?
Я засмеялась:
– Не всё сразу. Им надо пожить вместе какое-то время.
– Да, верно. Ну, ладно. Я устала. – Мэри-Кей сняла наушники и уронила их на пол.
– Постой, давай вот что сделаем. – Я протянула руку и мягкими прикосновениями начертила у нее на лбу руну успокоения, так, как показала мне Селена.
Я ощутила, как уходит из моих пальцев тепло, но когда я отступила и взглянула на Мэри-Кей, то увидела, что она смотрит на меня с выражением подавленности на лице.
– Пожалуйста, не делай этого со мной, – прошептала она. – Я не хочу в этом участвовать.
Задетая за живое, я растерянно поморгала, потом кивнула.
– Ладно, как хочешь, – пробормотала я, повернулась и бегом бросилась в свою комнату.
Меня охватило смятение. То, что приносило мне радость, только расстраивало мою сестру. Это был явный знак различия между нами, доказательство того, что расстояние между нами увеличивается, что ее толкает в одну сторону, а меня в другую.
В эту ночь я спала крепко, без снов, и проснулась в радужном настроении. Я сложила руки вместе так, будто все еще видела начертанную на них руну. Новый рассвет. Пробуждение.
– Морган! – окликнула меня из коридора Мэри-Кей. – Вставай. Пора в школу.
Я уже совала ноги в тапки. Наверняка опаздываю, как всегда. Я быстро приняла душ, накинула какую-то одежду и с грохотом сбежала вниз по лестнице. Мои мокрые волосы обвились вокруг шеи и чуть не задушили меня. На кухне я схватила булку и собиралась уже выскочить за дверь. Спокойно пившая апельсиновый сок Мэри-Кей подняла голову.
– Не спеши, – сказала она. – На этот раз я подняла тебя пораньше. А то в прошлом месяце я уже два раза опаздывала.
Открыв рот, я посмотрела на часы. До начала уроков оставалось почти сорок пять минут! Я рухнула на стул и невразумительно махнула рукой в сторону холодильника.
Сжалившись надо мной, сестра запустила в него руку и достала мне банку диетической кока-колы. Я залпом проглотила ее и потопала обратно наверх – расчесывать волосы.
Почему-то мы все равно опоздали. У школы я с натренированной лихостью припарковалась во втором ряду. И тут же заметила Бэккера, который направлялся к нам, чтобы встретить Мэри-Кей. Настроение у меня испортилось.
– Смотри, вон он. Подкарауливает из засады, как паук.
Мэри-Кей ущипнула меня за ногу.
– Прекрати, – сказала она. – Я думала, он тебе нравится.
– Он ничего, – сказала я.
«Мне нужно поостыть», – подумала я. Ведь сама я жутко разозлилась бы, если бы кто-то попытался навязать мне непрошеную опеку, но все-таки не удержалась и спросила:
– А он знает, что тебе всего четырнадцать?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41