Всё, что осталось мне от тех времен, это мое имя. И Ангус.
В нашем хозяйстве недавно было прибавление. Это серый с белым котенок, кошечка. Я назвала ее Бриджит. Она забавная киска – с лишним пальчиком на каждой лапке и самым громким на свете мурлыканьем. Я рада, что она у нас есть.
М. Р.
После обеда, когда я лежала в постели с ледяным компрессом на лице, в дверь позвонили.
Я сразу почувствовала, что это Кэл. Мое сердце болезненно ёкнуло. Я услышала, как он разговаривал с мамой. Я вся превратилась в слух, но все равно разбирать слова было очень трудно.
Я услышала, как мама сказала:
– Ну, я не знаю.
– Мам, ради бога. Я посижу с ними за компанию, если надо, – сказала Мэри-Кей намного громче.
Должно быть, она стояла прямо у подножия лестницы. Потом шаги послышались на лестнице. Я со страхом смотрела, как открывается моя дверь.
Первой вошла мама – видимо, для того, чтобы убедиться, что я одета как положено, а не валяюсь в каком-нибудь соблазнительном, насквозь прозрачном пеньюаре. В действительности же на мне были вытянувшиеся серые тренировочные брюки, папина нижняя рубашка и белая трикотажная фуфайка. Мама помогла мне отмыть волосы от крови, но я не сушила их и вообще ничего с ними не делала. Они болтались, словно длинные мокрые веревки. В общем, страшнее я в жизни еще не выглядела.
Потом в комнату вошел Кэл, и в его присутствии она сразу показалась маленькой и слишком детской. Беру себе на заметку: по-новому оформить интерьер.
Он ободряюще улыбнулся мне и сказал:
– Дорогая моя!
Я не могла удержаться от смеха, хотя смеяться было больно, и я поднесла руку к лицу и невнятно сказала:
– Ох, не смеши меня.
Убедившись, что я выгляжу прилично, мама ушла, хотя явно испытывала беспокойство из-за того, что у меня в комнате был мальчик.
– Не правда ли, она выглядит потрясающе? – сказала Мэри-Кей. – Жаль, что Хэллоуин уже прошел. Держу пари, что к четвергу все пожелтеет и позеленеет. – У нее в руках я заметила белого медвежонка в слюнявчике, имеющем форму сердца.
– Это мне? – спросила я.
Мэри-Кей смущенно покачала головой:
– Это от Бэккера.
Я кивнула. Весь день Бэккер присылал цветы и оставлял записки у нас на крыльце. Он звонил несколько раз и, когда я ответила, извинился передо мной. Я поняла, что решимость Мэри-Кей начинает ослабевать.
Она уселась в мое рабочее кресло, и я со значением посмотрела на нее:
– У тебя нет домашних заданий?
– Я обещала присматривать за вами, – возразила она, потом, увидев, как я на нее смотрю, вскинула руки: – Ладно-ладно, ухожу.
Когда дверь за ней закрылась, я посмотрела на Кэла.
– Я не хотела, чтобы ты видел меня в таком состоянии. – Из-за распухшего носа мой голос казался гнусавым и далеким.
Выражение его лица стало серьезным.
– Тамара рассказала мне, что произошло. Думаешь, она это сделала нарочно?
Я вспомнила, какое у Бри было лицо, вспомнила испуг у нее в глазах, когда она увидела, что натворила.
– Это вышло случайно, – сказала я, и он кивнул.
– Я кое-что тебе принес. – Он показал мне небольшую сумку.
– Что там? – спросила я с любопытством.
– Для начала вот это, – сказал Кэл и вынул небольшое растение в горшочке.
Оно было серебристо-серого цвета, с резными, ажурными листьями.
– Артемизия, – сказала я, узнав растение по одному из своих травников. – Красивая.
Кэл кивнул:
– Полынь обыкновенная. Полезное растение. И вот еще это. – Он вручил мне небольшой флакончик.
Я прочитала ярлык. «Arnica Montana».
– Это гомеопатическое средство, – объяснил Кэл. – Я купил его в магазине диетических продуктов. Помогает при травматических повреждениях – ушибах, кровоподтеках и тому подобном. – Он наклонился ближе ко мне. – Я наложил на него заклинание, чтобы у тебя все быстрее заживало, – шепотом сказал Кэл. – Это как раз то, что доктор прописал.
С чувством благодарности я снова откинулась на подушки.
– Здорово.
– И еще вот это, – сказал Кэл, вынимая бутылку «Йоху». – Тебе наверняка трудно есть, а «Йоху» можно сосать через соломинку. И он содержит все основные группы продуктов – кисломолочные, жиры, шоколад. Можно сказать, это идеальная пища.
Я засмеялась, стараясь не двигать лицом:
– Спасибо, ты подумал обо всем. Мама крикнула снизу:
– Обед будет готов через пять минут.
Я закатила глаза, а Кэл улыбнулся.
– Намек понял, – сказал он и осторожно присел на край кровати, взяв мою руку в обе свои. Я сглотнула, чувствуя себя потерянной, томимая желанием прижаться к нему. Муирн-беата-дан, подумала я. – Может, ты хочешь, чтобы я сделал для тебя что-то еще? – спросил он тихо, но многозначительно.
Я поняла, что он хотел сказать: «Хочешь, чтобы я разобрался с Бри?»
Я покачала головой, чувствуя, как болит лицо.
– Не надо, – прошептала я. – Оставь. Он внимательно посмотрел на меня.
– Оставлю, но в последний раз, – предупредил он. – Это гадко.
Я кивнула, чувствуя, что очень устала.
– Ладно, я пошел. Позвони потом, если захочется поговорить.
Он встал, потом мягко положил руки на мое лицо, едва касаясь его кончиками пальцев. Потом закрыл глаза и пробормотал какие-то слова, которых я не поняла. Я тоже закрыла глаза и ощутила, как тепло от его пальцев согревает мне лицо. Я вдохнула, и боль уменьшилась.
Это продолжалось меньше минуты, потом он открыл глаза и сделал шаг назад. Мне стало намного лучше.
– Спасибо, – сказала я. – Спасибо, что пришел.
– Поговорим после, – сказал он, потом повернулся и вышел из комнаты.
Когда я снова улеглась, то почувствовала, что лицу стало легче, что оно уже не такое опухшее. Голова тоже болела уже не так сильно, Я открыла флакончик с арникой и положила под язык четыре крошечные сахарные пилюльки. Потом я просто тихо лежала, чувствуя, как из меня уходит боль.
К вечеру, перед тем как пришло время ложиться спать, оба синяка под глазами почти совсем исчезли, а опухоль заметно спала, так что я ощутила, что вроде бы могу дышать носом.
На следующий день я осталась дома, хотя вид у меня был в сто раз лучите, если не считать этого жуткого черного стежка на губе.
В половине третьего я позвонила маме на работу и сказала ей, что собираюсь поехать к Тамаре за домашними заданиями.
– А ты уверена, что сможешь? – спросила она.
– Да, я чувствую себя почти нормально, – ответила я. – Вернусь к ужину.
– Ну, ладно. Осторожнее за рулем.
– Хорошо.
Я положила трубку, взяла ключи, надела пальто и направилась к школе. Спрятать такого огромного белого кита, как Das Boot, – дело почти невозможное, но я припарковалась на боковой улице в двух кварталах, откуда, как мне казалось, я смогу увидеть машину Бри, когда она поедет из школы. Я могла бы подождать ее у дома, но не была уверена, что она поедет прямо туда.
Не то чтобы у меня был какой-то законченный план. Я просто надеялась встретиться с Бри лицом к лицу и все обсудить.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41
В нашем хозяйстве недавно было прибавление. Это серый с белым котенок, кошечка. Я назвала ее Бриджит. Она забавная киска – с лишним пальчиком на каждой лапке и самым громким на свете мурлыканьем. Я рада, что она у нас есть.
М. Р.
После обеда, когда я лежала в постели с ледяным компрессом на лице, в дверь позвонили.
Я сразу почувствовала, что это Кэл. Мое сердце болезненно ёкнуло. Я услышала, как он разговаривал с мамой. Я вся превратилась в слух, но все равно разбирать слова было очень трудно.
Я услышала, как мама сказала:
– Ну, я не знаю.
– Мам, ради бога. Я посижу с ними за компанию, если надо, – сказала Мэри-Кей намного громче.
Должно быть, она стояла прямо у подножия лестницы. Потом шаги послышались на лестнице. Я со страхом смотрела, как открывается моя дверь.
Первой вошла мама – видимо, для того, чтобы убедиться, что я одета как положено, а не валяюсь в каком-нибудь соблазнительном, насквозь прозрачном пеньюаре. В действительности же на мне были вытянувшиеся серые тренировочные брюки, папина нижняя рубашка и белая трикотажная фуфайка. Мама помогла мне отмыть волосы от крови, но я не сушила их и вообще ничего с ними не делала. Они болтались, словно длинные мокрые веревки. В общем, страшнее я в жизни еще не выглядела.
Потом в комнату вошел Кэл, и в его присутствии она сразу показалась маленькой и слишком детской. Беру себе на заметку: по-новому оформить интерьер.
Он ободряюще улыбнулся мне и сказал:
– Дорогая моя!
Я не могла удержаться от смеха, хотя смеяться было больно, и я поднесла руку к лицу и невнятно сказала:
– Ох, не смеши меня.
Убедившись, что я выгляжу прилично, мама ушла, хотя явно испытывала беспокойство из-за того, что у меня в комнате был мальчик.
– Не правда ли, она выглядит потрясающе? – сказала Мэри-Кей. – Жаль, что Хэллоуин уже прошел. Держу пари, что к четвергу все пожелтеет и позеленеет. – У нее в руках я заметила белого медвежонка в слюнявчике, имеющем форму сердца.
– Это мне? – спросила я.
Мэри-Кей смущенно покачала головой:
– Это от Бэккера.
Я кивнула. Весь день Бэккер присылал цветы и оставлял записки у нас на крыльце. Он звонил несколько раз и, когда я ответила, извинился передо мной. Я поняла, что решимость Мэри-Кей начинает ослабевать.
Она уселась в мое рабочее кресло, и я со значением посмотрела на нее:
– У тебя нет домашних заданий?
– Я обещала присматривать за вами, – возразила она, потом, увидев, как я на нее смотрю, вскинула руки: – Ладно-ладно, ухожу.
Когда дверь за ней закрылась, я посмотрела на Кэла.
– Я не хотела, чтобы ты видел меня в таком состоянии. – Из-за распухшего носа мой голос казался гнусавым и далеким.
Выражение его лица стало серьезным.
– Тамара рассказала мне, что произошло. Думаешь, она это сделала нарочно?
Я вспомнила, какое у Бри было лицо, вспомнила испуг у нее в глазах, когда она увидела, что натворила.
– Это вышло случайно, – сказала я, и он кивнул.
– Я кое-что тебе принес. – Он показал мне небольшую сумку.
– Что там? – спросила я с любопытством.
– Для начала вот это, – сказал Кэл и вынул небольшое растение в горшочке.
Оно было серебристо-серого цвета, с резными, ажурными листьями.
– Артемизия, – сказала я, узнав растение по одному из своих травников. – Красивая.
Кэл кивнул:
– Полынь обыкновенная. Полезное растение. И вот еще это. – Он вручил мне небольшой флакончик.
Я прочитала ярлык. «Arnica Montana».
– Это гомеопатическое средство, – объяснил Кэл. – Я купил его в магазине диетических продуктов. Помогает при травматических повреждениях – ушибах, кровоподтеках и тому подобном. – Он наклонился ближе ко мне. – Я наложил на него заклинание, чтобы у тебя все быстрее заживало, – шепотом сказал Кэл. – Это как раз то, что доктор прописал.
С чувством благодарности я снова откинулась на подушки.
– Здорово.
– И еще вот это, – сказал Кэл, вынимая бутылку «Йоху». – Тебе наверняка трудно есть, а «Йоху» можно сосать через соломинку. И он содержит все основные группы продуктов – кисломолочные, жиры, шоколад. Можно сказать, это идеальная пища.
Я засмеялась, стараясь не двигать лицом:
– Спасибо, ты подумал обо всем. Мама крикнула снизу:
– Обед будет готов через пять минут.
Я закатила глаза, а Кэл улыбнулся.
– Намек понял, – сказал он и осторожно присел на край кровати, взяв мою руку в обе свои. Я сглотнула, чувствуя себя потерянной, томимая желанием прижаться к нему. Муирн-беата-дан, подумала я. – Может, ты хочешь, чтобы я сделал для тебя что-то еще? – спросил он тихо, но многозначительно.
Я поняла, что он хотел сказать: «Хочешь, чтобы я разобрался с Бри?»
Я покачала головой, чувствуя, как болит лицо.
– Не надо, – прошептала я. – Оставь. Он внимательно посмотрел на меня.
– Оставлю, но в последний раз, – предупредил он. – Это гадко.
Я кивнула, чувствуя, что очень устала.
– Ладно, я пошел. Позвони потом, если захочется поговорить.
Он встал, потом мягко положил руки на мое лицо, едва касаясь его кончиками пальцев. Потом закрыл глаза и пробормотал какие-то слова, которых я не поняла. Я тоже закрыла глаза и ощутила, как тепло от его пальцев согревает мне лицо. Я вдохнула, и боль уменьшилась.
Это продолжалось меньше минуты, потом он открыл глаза и сделал шаг назад. Мне стало намного лучше.
– Спасибо, – сказала я. – Спасибо, что пришел.
– Поговорим после, – сказал он, потом повернулся и вышел из комнаты.
Когда я снова улеглась, то почувствовала, что лицу стало легче, что оно уже не такое опухшее. Голова тоже болела уже не так сильно, Я открыла флакончик с арникой и положила под язык четыре крошечные сахарные пилюльки. Потом я просто тихо лежала, чувствуя, как из меня уходит боль.
К вечеру, перед тем как пришло время ложиться спать, оба синяка под глазами почти совсем исчезли, а опухоль заметно спала, так что я ощутила, что вроде бы могу дышать носом.
На следующий день я осталась дома, хотя вид у меня был в сто раз лучите, если не считать этого жуткого черного стежка на губе.
В половине третьего я позвонила маме на работу и сказала ей, что собираюсь поехать к Тамаре за домашними заданиями.
– А ты уверена, что сможешь? – спросила она.
– Да, я чувствую себя почти нормально, – ответила я. – Вернусь к ужину.
– Ну, ладно. Осторожнее за рулем.
– Хорошо.
Я положила трубку, взяла ключи, надела пальто и направилась к школе. Спрятать такого огромного белого кита, как Das Boot, – дело почти невозможное, но я припарковалась на боковой улице в двух кварталах, откуда, как мне казалось, я смогу увидеть машину Бри, когда она поедет из школы. Я могла бы подождать ее у дома, но не была уверена, что она поедет прямо туда.
Не то чтобы у меня был какой-то законченный план. Я просто надеялась встретиться с Бри лицом к лицу и все обсудить.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41