Она старательно вытерла ноги и с волнением в груди стала подниматься. Из открытой двери лились звуки Шопена. Люсия послушала за дверью, потом незаметно вошла. В глубине небольшого зала стоял рояль, десятка два кресел были хаотично расставлены неподалеку от входа. Сначала на нее никто не обратил внимания: ни Стив с Полом, которые с понурыми лицами следили за играющей девушкой, ни седовласые, исполненные важности старушки на боковом диванчике, ни пожилой мужчина в первом, если так можно выразиться, ряду. Люсия скромно устроилась у двери и погрузилась в умиротворяющую, воздушную гармонию.
– Энн, забудьте о нотах, это не знаки, которые нужно подавать каждый в отдельности, это ручей, непрерывный ручей. Забудьте о них! Позвольте мелодии разлиться, дайте ей волю.
Дэвид поражал суровостью, и Люсия с удовольствием отметила это. Девушка за роялем была, несомненно, хороша. Темные, блестящие локоны падали на ее пухлые щеки и закрывали старательное, напряженное лицо с ярким бантиком сжатых губ. Люсии захотелось познакомиться с ней. Ученица, безусловно, подавала надежды, хотя технически сложные, шумные и отрывистые части давались ей лучше, чем лирические.
– Энн, вам нужно расслабиться, забыть о конкурсе, думать только о том, что вы играете, наслаждаться тем, что вы играете. Повторим с этого момента. Вот так, легче…
Люсия присмотрелась к пианистке: она, пожалуй, младше ее года на два. Неужели Энн относится к Дэвиду только как к учителю?
– Это музыка страсти, как ни странно, – сказал Дэвид, когда Энн закончила играть и вопросительно посмотрела в его сторону, – можно думать, что это музыка любования, но из любования и рождается страсть, из тишины и спокойствия, а не из грома и молнии. Гром и молния конечны, к ним нечего прибавить, а шопеновская тишина потенциальна. Она в любую минуту может разразиться страстью, Энн. Мне хотелось бы услышать это завтра от вас. Пол, прошу к роялю.
Пробираясь меж кресел, Пол вдруг замешкался. Люсии стало неудобно, оттого что она здесь. Ее мечты знать о Дэвиде все, знать его всяким показались ей сейчас верхом глупости. Что она делает в этом зале? Смущает Пола?
Бедняга Уильямсон заерзал на стуле.
– Соберитесь! Я бы при вашей склонности испытывать пальцы на скорость окунал руки в горячую воду, перед тем как выйти на сцену.
Пол поправил очки.
– Можно?
– Пожалуйста.
Он робко поднял расслабленные кисти, посмотрел на клавиатуру, будто видел ее впервые, и резко ударил по клавишам, высекая энергичную незнакомую ей мелодию. Глаза Пола намертво уперлись в одну точку над клавиатурой, а его плечи неожиданно расправились… Напряжение мелодии нарастало, и когда оно достигло своего предела, Пол на секунду замер, а потом его пальцы опять побежали по клавишам, но теперь из-под них разливалось нежное успокаивающее журчание. Люсия поймала себя на том, что с наслаждением слушает его игру. «Какой молодец!» – подумала она, когда журчание стихло и Пол поднялся со своего места.
– Еще контрастнее, ваши руки соревнуются друг с другом. Но сегодня вы слишком ускорили темп. Разве вы куда-то торопитесь? Спасибо. Все свободны до завтрашнего вечера.
Раздались редкие хлопки откидных сидений.
– Люсия! Какая неожиданность! Хотите тоже брать уроки? – Засмотревшись на Дэвида, она не заметила, как к ней подошел Стив.
– Так, проходила мимо. – Не зная, как поступить, она вышла к лестнице в сопровождении Стива.
– Да, здесь хорошие места для прогулок. Может, составите нам компанию? Глоток-другой чего-нибудь покрепче, например джина, не помешает после этакой взбучки. Правда, Энн? – обратился он к черноволосой девушке.
– Да уж. Бабушка, я останусь с ребятами. – Энн сказала это, обращаясь к высокой старухе. Похоже, девушка была в дурном настроении.
– Не забудь о том, что нужно еще отрепетировать финал, дорогая. – Величественная старушенция, оценивающе посмотрев на Люсию и Стива, исчезла за поворотом перил на нижней площадке.
Девушка безвольно проводила взглядом ее уши с висящими топазами. Стив, воспользовавшись задумчивостью Люсии, обнял ее за талию.
– Я не люблю джин! Извините! – отчеканила она, резко вырвалась и, к удивлению Энн, пошла обратно в зал.
– Твоя новая пассия, Стиви? Странная какая-то.
– Новое увлечение маэстро.
Энн состроила заинтересованную гримаску:
– По-моему, он ускоряет темп.
– Отточенная техника!
– А говорит, что его не возбуждают гром и молния, – сострила Энн.
– Для испанки она еще тихая!
Дэвид разговаривал с Полом. Увидев Люсию, Пол распрощался и, бросив ей на ходу «рад вас видеть», вышел.
– Пойдем же. – Дэвид взял ее за руку и потащил куда-то. Они быстро шли по каким-то узким коридорчикам.
– Куда мы идем?
– Сейчас увидишь.
Часто дыша, он остановился у одной из дверей, нашарил в кармане ключ.
– Входи.
Ей открылась небольшая, странного убранства комната: стол с компьютером, какие-то папки и коробки, вешалка с надетыми на плечики фраками, мятыми белыми рубашками, сбоку – светлая полупустая полка и мягкое кресло в углу.
– Здесь хранятся порванные мною за всю жизнь струны, Лиз запрещает мне держать их дома, считая, что это к несчастью. – Он потянулся к верхнему отделению полки. В большой деревянной коробке лежали моточки фортепианных струн.
– Ты не отличался сдержанностью.
– Сдержанность – это пережиток. Бесплодный цветок цивилизации.
Его голос звучал так интимно, так завораживающе, что Люсия не смогла не поддаться влечению. Ее память все еще была полна шопеновских переливов, шопеновской «тишины». Он осторожно, без единого звука осыпал ее лицо и шею поцелуями, расстегнул пуговицы на блузке… Коробка выпала из его рук, и струны рассыпались по гладкому полу. Люсия бросилась собирать жесткие кольца – некоторые раскрылись, погнулись. Дэвид оторвал ее от этого занятия, поднял за плечи, коснулся горячими губами открывшейся груди. Она закрыла глаза. Он медленно опускался вдоль ее тела, обжигая дыханием кожу, и, встав на колени, прижал лицо к ее животу. Легкая ткань юбки колыхалась от его сбивчивого дыхания…
Очнувшись, Люсия увидела пряди своих волос, застилающих синюю обивку кресла, приподняла подбородок: на стене – рисунок, по-видимому Питера Кристофера, – голубые горы в свете луны. Ощущение любимых рук, которые не спутаешь ни с какими другими. Дэвид – у ее ног, с головой, склоненной к ее коленям… Предметы вокруг казались ей нереальными, опущенными в туман безвременья….
– Который час? – внезапно подняв голову, спросил Дэвид.
– Понятия не имею.
– Ты сводишь меня с ума. – Он встал, нашел часы в кармане жилета. – Половина девятого.
Он собирался, проводив Люсию домой, отправиться к импрессарио. В уютном салоне машины щелкнул замочками портфеля, полистал имеющиеся там бумаги и, извинившись, попросил водителя свернуть сначала в сторону Малбери Уолк.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79