Именно такое счастье и понимание мечтала найти в своих отношениях с мужчиной и Пруденс. Мог бы, подумала она, Чарльз Рэмси полюбить ее так, как Руперт любил Грейс… как Майлз Флетчер, по словам Грейс, любил свою Аврору? Пока Чарльз не сказал ей о любви ни слова. Он лишь признался в собственной глупости. И попросил у нее позволения называть ее по имени. Но он отказался ее поцеловать. Пруденс устремила взгляд на человека, в чьих глазах, казалось, можно было всегда прочесть ответы, но не вопросы. Не найдет ли она там ответа на свою жажду счастья, покоя, любви и нежности? Это было вполне возможно.
– Вы собираетесь поехать? – Слова Грейс повисли в воздухе.
Вопрос, сообразила Пруденс, был обращен к ней. Тряхнув головой в попытке избавиться таким образом от не дающих ей покоя мыслей, она спросила:
– Поехать? Куда?
– На скачки. Вы собираетесь туда поехать?
– Я об этом еще не думала, – призналась Пруденс.
– Спросите своего кузена, можете ли вы отправиться туда вместе с нами.
– Да, пожалуйста, – поддержал просьбу Грейс Чарльз.
Он хотел, чтобы она была рядом с ним! Не свидетельствовало ли это о том, что она ему нравится?
Пруденс кивнула.
– Спасибо за приглашение.
Разговор вскоре сошел на нет. Кончилось и вино. Грейс выразила желание провести какое-то время за своим мольбертом. Ру устроился удобно на одеяле рядом с женой и достал блокнот.
– Займусь-ка я, пожалуй, своей писаниной. Место здесь для этого вполне подходящее.
Встревоженная перспективой еще одного серьезного разговора с Чарльзом, Пруденс решила прогуляться по плато. Дул легкий бриз, синее небо казалось бескрайним, и Ла-Манш внизу весь искрился под лучами послеполуденного солнца. Мысли беспорядочно кружились у нее в голове, налетая друг на друга и крича, как пролетавшие над ней время от времени чайки. Любит ли ее Чарльз Рэмси? Любит ли она его сама? Предназначены ли он друг другу судьбой? Верит ли она в судьбу? И чего она хочет? Пруденс пыталась найти ответы на свои вопросы и обрести покой, но прогулка не дала ей ни того, ни другого.
Так и не найдя никаких ответов, в полном смятении она возвратилась к тому месту, где был устроен пикник. Может, подумала она, у нее хоть немного прояснится в голове, если она поговорит с Грейс? Но Грейс все еще была занята своей картиной. Сидевший на одеяле Руперт что-то быстро писал в своем блокноте. При виде этой парочки Пруденс почувствовала легкий укол в сердце. В том, как они устроились, было нечто такое, что ясно говорило об их общих интересах, взаимопонимании и соединявшей их любви, и она не посмела нарушить эту идиллию.
Не хотелось ей мешать и Чарльзу Рэмси, который сидел возле коляски в знакомой ей уже позе лицом к океану и был совершенно неподвижен. Глаза его были закрыты, ноги поджаты под себя, а руки со слегка согнутыми пальцами лежали на коленях ладонями кверху, словно чаши, вбирающие в себя небо. Чарльз был прекрасен. В своей белой одежде он походил на свечу, и его рыжие волосы – единственное в нем, что не застыло в неподвижности, – колыхались на ветру, как свечное пламя.
Пруденс повернулась, собираясь возобновить свою одинокую прогулку.
– Пожалуйста, останьтесь, – не оборачиваясь, тихо произнес Чарльз. Казалось, он обращается к раскинувшемуся внизу океану.
Пруденс помедлила.
– Могу я воспользоваться одним из тех двадцати четырех часов, что вы мне должны? – Его тихий голос невольно заставил ее подойти ближе.
– Воспользоваться? Как?
– Не могли бы вы посидеть и помедитировать со мной, Пруденс?
Она заколебалась.
– Почему вы занимаетесь медитацией? – Ей необходимо было услышать его ответ, прежде чем решить, соглашаться или нет на высказанную им просьбу.
Чарльз оторвал взор от Ла-Манша и повернулся к ней лицом. Ее вопрос, похоже, его совсем не удивил, и он ответил сразу:
– Медитируя, я нахожу ответы. Находя ответы, я обретаю покой.
– Мне тоже хотелось бы найти ответы, – сказала Пруденс и, наклонившись, принялась расшнуровывать ботинки. У нее было такое чувство, будто, решив присоединиться к этому мужчине, она обнажила нечто большее, чем свои ноги в чулках.
– Вы ведь уже медитировали. Помните тот день, когда вы нашли свой сад?
Слова Рэмси удивили Пруденс.
– Медитация? Да это была просто игра моего воображения.
Брови Чарльза насмешливо поползли вверх.
– Неужели?
Сбитая на мгновение с толку, Пруденс нахмурилась. Опять он ее разыгрывает! Конечно же, это было игрой ее воображения и ничем более.
– Как вы можете сидеть так неподвижно? – обратилась она к Чарльзу.
– Положение тела при медитации – и это является ключевым моментом – должно быть настолько удобным, чтобы можно было вообще о нем забыть.
– Забыть?
– Да. Когда умолкает голос тела, легко услышать более тихий голос души.
– Не понимаю.
– Вы поймете. – Он сказал это с такой убежденностью, что она поверила: у нее все получится.
– Как мне сесть? Так же, как сидите вы? – Она опустилась на одеяло напротив него, изучая положение его рук и ног.
– Располагайтесь, как вам удобнее. Вы можете даже лечь.
– Лечь?! – Она не могла лечь! Ей никогда не удастся позабыть о своем теле, если она растянется на одеяле рядом с этим мужчиной. – Я предпочитаю сидеть, – сказала она твердо и попыталась принять ту же позу, в какой сидел Чарльз.
– Это не так-то легко, – пожаловалась она в следующую минуту, запутавшись ногами в юбке. На мгновение у нее мелькнула мысль, Что она выглядит сейчас настоящим посмешищем.
– Вам совсем необязательно сидеть в такой же позе, – проговорил Чарльз спокойно. Глаза его блестели в насмешливом ожидании.
Она никак не могла догадаться, чего он ждет, и от этого немного нервничала.
Наконец после долгих усилий, предпринимая которые она испытывала ужасную неловкость, Пруденс уселась в той же позе, в какой сидел Чарльз Рэмси одобрительно кивнул и закрыл глаза.
– А теперь спросите большие пальцы ног, как они себя чувствуют?
Большие пальцы ног? Уж не розыгрыш ли это? Неужели он говорил серьезно? Глаза Чарльза оставались закрытыми. Он слегка покачивался, словно пытался найти более удобную позу.
Пруденс закрыла глаза. Итак, как же чувствуют себя большие пальцы ее ног? Она никогда не задумывалась над тем, как себя чувствует та или иная часть ее тела, вспоминая об этом лишь тогда, когда что-то было не в порядке, например при головной боли или кашле. И потом, ей казалось в высшей степени странным думать о больших пальцах ног сейчас, когда внимания требовало все ее тело, и все потому, что она сидела напротив Чарльза Рэмси. Внутри у нее все дрожало. Сердце колотилось, как сумасшедшее. Уши улавливали малейший шорох. И – что было самым необычным – в самой интимной части ее тела разгорался огонь. Хотя вполне возможно, что причиной здесь была ее поза – поджатые под себя ноги, поднятая выше колен юбка, – совсем не подобающая даме.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63