Это ты хотел увидеть и прочувствовать на себе вновь и вновь? Об этом ты мечтал и вспоминал там, далеко отсюда в спрятанном пространстве и времени?!
Как тебе философия буддизма? Готов стать бодхисаттвой и сострадать всем живым существам? Прежде надо превратить чужие страдания в свои! О! Это у меня получилось! Страданий за несколько дней после возвращения я получил с избытком! Превратил ли я их в свою радость?! Кому я могу здесь сострадать? Полицейским, что избили меня в собственной квартире? Их командиру, который украл у меня три тысячи долларов и перстень с бриллиантом? Или посострадать дознавателю и его адвокату? Может следователю? О! А может Наталье?! Кому здесь я могу сострадать?! Кто из них страдал при общении со мной?! Но! Я вспомнил заплаканную девчушку, сестренку Марины. А как же она? Разве она не достойна моего сострадания? Разве не достойны его бомжи, избитые, голодные, больные и уставшие, те, что пожалели меня в ИВС? Разве мало в стране людей страдающих и достойных сострадания?
Тогда, возможно, мое сострадание необходимо тем, кто по-настоящему несчастлив и обездолен, кто не стремиться решить свои проблемы за счет других, кто не требует его и не просит, кто несмотря ни на что, не утерял человеческий облик?
Впервые за последние несколько дней я уснул. Сон сморил меня прямо в кресле. На столике передо мной одиноко остались стоять початая бутылка французского коньяка и пузатый коньячный бокал.
- Здравствуй, милый! – передо мной стояла Рахни. Она грустно улыбалась, но я чувствовал, что она очень рада меня увидеть.
- Здравствуй, любовь моя! – ответил я и сердце мое сильно забилось.
- Как ты? Как у тебя дела? Все ли у тебя хорошо?
- Все нормально… Я очень скучаю без тебя… - ответил я, сдерживая слезы.
- Что с тобой? Что с твоим лицом? Почему оно разбито? – она протянула руку и дотронулась до моих ран, но я не почувствовал ее прикосновения. Она была воздушной, словно призрак.
- Это подарки в честь моего возвращения, не бери в голову. Как ты? Что у тебя нового?
- Я очень скучаю! Я люблю тебя! Мне мало помогает сострадание Шамбалы! Я хочу к тебе! – она чуть не плакала.
- Не плачь, любимая! А то я сам сейчас заплачу! Как получилось, что мы встретились?!
- Мне разрешил эту встречу владыка Анируддха. Он сострадая мне, решил помочь увидеть тебя. Но у нас мало времени! Всего пять минут! Я не могу касаться тебя, а ты меня. Мы можем только видеть друг друга и разговаривать, но не можем слиться телами, как это было совсем недавно. Я почувствовала острую боль два дня назад. Я поняла, что тебе очень плохо. Твоя боль каким-то образом передалась мне. Владыка вызвал меня во дворец, он чувствовал мою боль, и предложил встретиться с тобой. Представляешь, как я обрадовалась!
- Солнышко мое! Я так рад тебя увидеть! Мне очень плохо без тебя! Я плачу…
- Чем я могу тебе помочь? Говори скорее наше время истекает! Говори, пожалуйста! Следующий раз мы сможем увидеться только через несколько лет!
- Нет! Все нормально! Я справлюсь!.. Скажи только, как мне быть если я захочу вернуться к тебе? – мы стали тараторить слова, чувствуя, что время как песок в часах высыпается и его остается все меньше и меньше.
- Следуй тем же путем, что и… - она не успела договорить. Ее форма расплылась, превращаясь в легкое облако, которое стелящимся туманом растворилось где-то на полу.
Г Л А В А 23
Что-то вроде эпилога
Утром в офис я поехал на метро. Взвесив все, я решил, что так будет быстрее и проще. Боже! Я давно не спускался под землю! Наталья была уже на своем месте. Она привстала, увидев меня. Но тут же взяла себя в руки и постаралась сделать вид, что между нами ничего не произошло.
- Здравствуйте, Сергей Николаевич, - она не отрывала взгляд от моего лица, - что с Вами? Что случилось?
- Упал. Наташа, - немного сухо, но без ненависти обратился я к ней. – Пока я отсутствовал Александр Петрович заходил ко мне в кабинет?
- Да. Он заходил. Больше того он приводил слесаря, чтобы тот вскрыл Ваш сейф. Он сказал мне, что Вы звонили ему и, поскольку ключи ему не оставили, попросили вскрыть сейф.
- Так… А что потом?
- Когда сейф вскрыли, Александр Петрович взял нужные ему документы.
- Спасибо, Наташа. Значит, мне больше нечего делать на работе. Я больше не начальник тебе. Зарплату выплатит Александр Петрович. Прощай, Наташа. Я не держу на тебя зла.
Я вышел, оставив моего бывшего секретаря в недоумении. Она пыталась спросить меня, куда я ухожу и что значат мои слова, но я уже вышел и не вернулся.
До встречи со следователем оставалось два часа. Я приготовился к ней. Еще утром план созрел у меня в голове. Я не верил, что Александр окажется честным человеком. Не было у меня надежд и на мое везение. Поскольку ни документов, ни свидетелей, кроме Натальи, у меня не было, мне пришлось идти на хитрость.
Выйдя на станции, ближайшей к оговоренному месту, я решил немного пройтись. Сразу же на выходе мне бросилась в глаза вывеска «Авиабилеты на все направления». В офисе фирмы стоял стол, за которым восседала пожилая женщина. Перед ней стоял экран компьютера.
- Добрый день! – поздоровалась она первой.
- Здравствуйте!
- Что Вас интересует? – с готовностью удовлетворить любое мое желание, спросила она.
- Скажите, у вас есть билеты в Катманду на ближайшее время? – спросил я скорее наугад.
- Минутку! – она стала что-то набирать, стуча клавишами и вглядываться в картинки на экране. Через несколько минут она произнесла. – Да, на завтра, вылет в ноль пятьдесят из Домодедово. Эконом класс.
- Отлично!
Из помещения фирмы я вышел очень довольный. Что ж! Я готов встречаться с Вами, господин следователь! В нашем поединке Вам не победить!
Я, посмотрев на часы, медленно направился в кафе, где должна была состояться встреча.
Из салона припаркованного автомобиля доносилась песня Маршала: «…Когда-то помню, в детстве, я:
Мне пела матушка моя,
О том, что есть счастливый край,
В котором жизнь не жизнь, а рай.
Там нет ни слез, ни бед, ни бурь,
А в небе чистом как лазурь
Над очертанием рек и сел
Парит, парит степной орел.
Не улетай, не улетай!
Еще немного покружи
И в свой чудесный, дивный край
Ты мне дорогу покажи.
И хоть он очень далеко,
Ты долетишь туда легко,
Преодолеешь путь любой.
Прошу, возьми меня с собой.
Возьми меня с собой!
С тех пор прошло немало лет:
И сказки нет и птицы нет.
Но иногда, подняв глаза,
Гляжу с тоской я в небеса.
И, может быть, в судьбе моей
В один из хмурых зимних дней,
Неся надежду и тепло,
Мелькнет орлиное крыло…»
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55
Как тебе философия буддизма? Готов стать бодхисаттвой и сострадать всем живым существам? Прежде надо превратить чужие страдания в свои! О! Это у меня получилось! Страданий за несколько дней после возвращения я получил с избытком! Превратил ли я их в свою радость?! Кому я могу здесь сострадать? Полицейским, что избили меня в собственной квартире? Их командиру, который украл у меня три тысячи долларов и перстень с бриллиантом? Или посострадать дознавателю и его адвокату? Может следователю? О! А может Наталье?! Кому здесь я могу сострадать?! Кто из них страдал при общении со мной?! Но! Я вспомнил заплаканную девчушку, сестренку Марины. А как же она? Разве она не достойна моего сострадания? Разве не достойны его бомжи, избитые, голодные, больные и уставшие, те, что пожалели меня в ИВС? Разве мало в стране людей страдающих и достойных сострадания?
Тогда, возможно, мое сострадание необходимо тем, кто по-настоящему несчастлив и обездолен, кто не стремиться решить свои проблемы за счет других, кто не требует его и не просит, кто несмотря ни на что, не утерял человеческий облик?
Впервые за последние несколько дней я уснул. Сон сморил меня прямо в кресле. На столике передо мной одиноко остались стоять початая бутылка французского коньяка и пузатый коньячный бокал.
- Здравствуй, милый! – передо мной стояла Рахни. Она грустно улыбалась, но я чувствовал, что она очень рада меня увидеть.
- Здравствуй, любовь моя! – ответил я и сердце мое сильно забилось.
- Как ты? Как у тебя дела? Все ли у тебя хорошо?
- Все нормально… Я очень скучаю без тебя… - ответил я, сдерживая слезы.
- Что с тобой? Что с твоим лицом? Почему оно разбито? – она протянула руку и дотронулась до моих ран, но я не почувствовал ее прикосновения. Она была воздушной, словно призрак.
- Это подарки в честь моего возвращения, не бери в голову. Как ты? Что у тебя нового?
- Я очень скучаю! Я люблю тебя! Мне мало помогает сострадание Шамбалы! Я хочу к тебе! – она чуть не плакала.
- Не плачь, любимая! А то я сам сейчас заплачу! Как получилось, что мы встретились?!
- Мне разрешил эту встречу владыка Анируддха. Он сострадая мне, решил помочь увидеть тебя. Но у нас мало времени! Всего пять минут! Я не могу касаться тебя, а ты меня. Мы можем только видеть друг друга и разговаривать, но не можем слиться телами, как это было совсем недавно. Я почувствовала острую боль два дня назад. Я поняла, что тебе очень плохо. Твоя боль каким-то образом передалась мне. Владыка вызвал меня во дворец, он чувствовал мою боль, и предложил встретиться с тобой. Представляешь, как я обрадовалась!
- Солнышко мое! Я так рад тебя увидеть! Мне очень плохо без тебя! Я плачу…
- Чем я могу тебе помочь? Говори скорее наше время истекает! Говори, пожалуйста! Следующий раз мы сможем увидеться только через несколько лет!
- Нет! Все нормально! Я справлюсь!.. Скажи только, как мне быть если я захочу вернуться к тебе? – мы стали тараторить слова, чувствуя, что время как песок в часах высыпается и его остается все меньше и меньше.
- Следуй тем же путем, что и… - она не успела договорить. Ее форма расплылась, превращаясь в легкое облако, которое стелящимся туманом растворилось где-то на полу.
Г Л А В А 23
Что-то вроде эпилога
Утром в офис я поехал на метро. Взвесив все, я решил, что так будет быстрее и проще. Боже! Я давно не спускался под землю! Наталья была уже на своем месте. Она привстала, увидев меня. Но тут же взяла себя в руки и постаралась сделать вид, что между нами ничего не произошло.
- Здравствуйте, Сергей Николаевич, - она не отрывала взгляд от моего лица, - что с Вами? Что случилось?
- Упал. Наташа, - немного сухо, но без ненависти обратился я к ней. – Пока я отсутствовал Александр Петрович заходил ко мне в кабинет?
- Да. Он заходил. Больше того он приводил слесаря, чтобы тот вскрыл Ваш сейф. Он сказал мне, что Вы звонили ему и, поскольку ключи ему не оставили, попросили вскрыть сейф.
- Так… А что потом?
- Когда сейф вскрыли, Александр Петрович взял нужные ему документы.
- Спасибо, Наташа. Значит, мне больше нечего делать на работе. Я больше не начальник тебе. Зарплату выплатит Александр Петрович. Прощай, Наташа. Я не держу на тебя зла.
Я вышел, оставив моего бывшего секретаря в недоумении. Она пыталась спросить меня, куда я ухожу и что значат мои слова, но я уже вышел и не вернулся.
До встречи со следователем оставалось два часа. Я приготовился к ней. Еще утром план созрел у меня в голове. Я не верил, что Александр окажется честным человеком. Не было у меня надежд и на мое везение. Поскольку ни документов, ни свидетелей, кроме Натальи, у меня не было, мне пришлось идти на хитрость.
Выйдя на станции, ближайшей к оговоренному месту, я решил немного пройтись. Сразу же на выходе мне бросилась в глаза вывеска «Авиабилеты на все направления». В офисе фирмы стоял стол, за которым восседала пожилая женщина. Перед ней стоял экран компьютера.
- Добрый день! – поздоровалась она первой.
- Здравствуйте!
- Что Вас интересует? – с готовностью удовлетворить любое мое желание, спросила она.
- Скажите, у вас есть билеты в Катманду на ближайшее время? – спросил я скорее наугад.
- Минутку! – она стала что-то набирать, стуча клавишами и вглядываться в картинки на экране. Через несколько минут она произнесла. – Да, на завтра, вылет в ноль пятьдесят из Домодедово. Эконом класс.
- Отлично!
Из помещения фирмы я вышел очень довольный. Что ж! Я готов встречаться с Вами, господин следователь! В нашем поединке Вам не победить!
Я, посмотрев на часы, медленно направился в кафе, где должна была состояться встреча.
Из салона припаркованного автомобиля доносилась песня Маршала: «…Когда-то помню, в детстве, я:
Мне пела матушка моя,
О том, что есть счастливый край,
В котором жизнь не жизнь, а рай.
Там нет ни слез, ни бед, ни бурь,
А в небе чистом как лазурь
Над очертанием рек и сел
Парит, парит степной орел.
Не улетай, не улетай!
Еще немного покружи
И в свой чудесный, дивный край
Ты мне дорогу покажи.
И хоть он очень далеко,
Ты долетишь туда легко,
Преодолеешь путь любой.
Прошу, возьми меня с собой.
Возьми меня с собой!
С тех пор прошло немало лет:
И сказки нет и птицы нет.
Но иногда, подняв глаза,
Гляжу с тоской я в небеса.
И, может быть, в судьбе моей
В один из хмурых зимних дней,
Неся надежду и тепло,
Мелькнет орлиное крыло…»
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55