— А где Иван Иванович?
Архитекторы замолчали. Волжский хмуро проговорил:
— Арестовали. Ночью приехала машина... Сегодня я пытался узнать. Нам посоветовали не вмешиваться. Сами разберутся... Кажется, это связано с тем, что он оставался в городе,
Все сидели за столами, не поднимая голов, постукивали карандашами, шуршали бумагой. Самойлов произнес раздраженно, распаляя себя:
— Был на оккупированной территории и спасал свою шкуру. Ишь, еще несчастным притворялся.
— Несчастным невозможно притвориться,— произнес Орешкин.
— Неприятная история,— вздохнул Волжский и подошел к столу Ивана Ивановича. Посмотрел на выдвинутые ящики, перевернул папку с чертежами. .
— Дом он почти сделал...
— Дом предателя,— фыркнул Самойлов.— Его следует сжечь и начать заново. От нуля!
— Он не может быть врагом,— решительно проговорил Владимир.— Старый, больной человек... Мог что-то сказать, не подумав... Несмотря ни на что, следует написать В органы письмо. Мы же его знаем, Ивана Ивановича... товарища. Как же так?!
— Сначала не верят органам,— сердито оборвал Самойлов.— Потом не доверяют Советской власти. Берегитесь, молодой человек.
Кровь бросилась в голову Владимиру. Он шагнул к Самойлову и процедил тихо, но так, что все услыхали:
— Вы... пожиратель старинной мебели... Самойлов побледнел, натянуто улыбнулся:
— Можете писать... пожалуйста. Я умываю руки. Моей фамилии вы под письмом, не увидите. И вообще мне все надоело. Вместо нормальной систематической работы сплошные умопомрачительные подвиги и деяния! Бомбы! Таинственные чертежи! Благородные письма! А в результате — пшик! Топчемся на месте... Мне пишут товарищи из других городов... Люди творят! Мыслят! Оставляют потомкам о себе память...
Волжский нерешительно поднялся из-за. стола, постоял, понурив голову, вздохнул:
— Кончайте ссориться... Ну, секретарь партийной организации? Местный комитет? Будем писать в органы? Только факты... Одни факты.
— Я уверен, что мы найдем чертежи,— сказал. Владимир.
— Господи,— сказал Самойлов и покачал головой,— Опять красивая легенда. Когда? Когда все это окончится и мы будем просто работать! Работать, товарищи!
— Пишем? — спросил Волжский Орешкина. Тот молча кивнул.
Ночью Владимир зажег лампу и разбудил капитана.
— Вставай, Петр Степанович... Пора.
Офицер приподнялся на локте, сонными глазами посмотрел в окно и сердито пробурчал:
— Не дури... Темень на улице.
— В самый раз,— ответил Владимир.— И морозец что надо. Поднимайся.
Стараясь не потревожить вестового, храпевшего у стены на тулупе, они поставили на огонъ чайник, оделись, выпили по паре кружек густо заваренного кипятка. Затем вышли из будки и на минуту -остановились, привыкая к темноте. Город лежал черной, сплошной массой, но небо над ним слегка бледнело, отдавая синевой.
— Через час будет светать,— проговорил Владимир.— Нам нужен мороз...
Подсвечивая фонарями, миновали пролом в стене и оказались возле бомбы. За вчерашний день капитан очистил ее от кирпичей, и сейчас она как бы полулежала на фундаменте, схваченная поперек тела обоймой из неразобранной кладки. Заледенелая от мороза черная туша была в самом деле похожа на вытянувшегося кабана. В его железном чреве лежал -не сработавший по какой-то неизвестной причине часовой механизм. Возможно, сдвинувшись с места, шестерни зацепились за крошечную металлическую заусеницу — фабричный брак при обработке деталей. За три года лежания в стене заусеница могла превратиться в ржа« вый комочек. Тронь его, и рассыплется в пыль. Освобожденная пружина толкнет шестерни, те провернутся с часовым стуком. Оживет нутро «Хряка», его стальное сердце забьется, заколотится мерными ударами, сдвигая стрелку к заранее намеченному времени. Внешне бомба останется такой же тяжелой, мертвой, но за ее толстыми железными стенами невидимо побегут колесики, забарабанят одна за другой доли минуты, и мощный взрыватель вздрогнет от силы напряженной пружины...
— Черт,— тихонько выругался Владимир,— как она раньше не взорвалась...
— Мы такие подрываем на месте во всех случаях,— шепотом ответил капитан.
— Я знаю,— пробормотал Владимир.— Попробуем один способ... Я все подготовил. Помнишь, говорил тебе о нашем взводном? Профессор, а не сапер... У него был такой же вариант.
— Одного я тебя здесь не оставлю,— сказал капитан.— Вдвоем будем работать.
— Одному мне не справиться,— согласился Владимир.— Принеси пару ведер воды... Холодной.
Капитан ушел. Владимир вынул из сумки ручную дрель со стальным сверлом и прислонил его острие к телу бомбы, неподалеку от взрывателя. Стараясь не особенно сильно налегать грудью, осторожно повел по окружности ручку дрели. Сверло зацарапало по железу, оставив в нем сверкающее пятнышко.
Владимир вращал ручку мерным, -плавным движением. Он видел, как сверло все глубже уходит в металл, блестящая пыль просыпалась дорожкой по ржавчине. В тишине взвизгивала ручка дрели. Где-то у будки капитан звенел недрами, лилась вода, хрустел под его ногами щебень.
...Главное успеть вовремя остановиться, когда дрель просверлит стенку бомбы... Не толкнуть часовой механизм концом сверла... Для обезвреживаниятаких «Хряков» немцы использовали наших военнопленных. Сколько ребят погибло... Капитан не смог бы справиться сам. После вчерашней разборки стены у них опухли руки... Обломанные ногти стали синими... Конечно, можно все это дело послать к чертовой бабушке! Какие еще там могут быть чертежи?! Иван Иванович арестован... Вдруг все перепутал? Больной человек.:. Осторожнее... Не нажимай так на дрель... Полегоньку... Так... Так... Черт, в пот кинуло... Думать только о «Хряке»... «Хряк»... Не ошибся ли? Именно здесь, возле взрывателя, около часового механизма должна быть в бомбе пустота...
Сверло проткнуло острием истонченную стенку, и Владимир замер, держа на весу тяжелую дрель. Затем, вращая ручку в обратном направлении, медленно вытянул сверло из отверстия.
Подошел капитан, поставил в угол два ведра с водой.
— Теперь начали,— прошептал Владимир и посмотрел на офицера.— Понимаешь? Мороз сегодня на славу...
— Попробуем,— хмуро сказал капитан.— Думаешь, лед скует часовой механизм?
— Только так,— Владимир вынул из сумки велосипедный насос и шланг. Переговаривались они шепотом, сами не зная почему. Так боялись они резких движений, всего, от чего могла дрогнуть или шатнуться бомба, что, им казалось, и от громких голосов сорвется с места бешеный взрыватель.
— Держи шланг... приставь его к отверстию... особенно не жми...
— Готово... тише качай... тише... потекла... Выбиваясь из шланга рывками, ледяная вода струйкой побежала внутрь «Хряка».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71