Лариса первой пришла в себя, просто сказала:
— Спасибо тебе за все. Я тебя очень люблю. Давно люблю. А сейчас надо идти...
— Куда идти? — не понимая, словно просыпаясь от сладкого сна, спросил Демид.
— В милицию...
— Сначала давай-ка заглянем к нему в комнату. А вдруг он живой и тебе только показалось?
Лариса в ужасе отшатнулась.
— Не пойду, боюсь!
— Пойдем, — решительно схватил ее за руку Демид. Вошел на кухню, чем-то звякнув. — Нужно взять ключи, вдруг замок в двери защелкнулся*
— А ты откроешь?
— Дверной замок куда проще замка от сейфа. А по сейфам мы с тобой уже специалисты.
-— Еще и это! — Лариса в отчаянии схватилась за голову. — Если узнают про сейф, меня засудят как самую отпетую уголовницу.
— Тогда была только наша глупость. Книги Аполлона Вовгуры в музее криминалистики, мои записи стерты, «Ивана» я завтра разберу... Увидела бы ты чаши космических антенн, тогда поняла бы, что такое настоящая мечта! Ну, ничего, мы еще с тобой помечтаем. Нас же сейчас двое, и нам ничего не страшно. Я с тобой.
Он взял ее за руку, и, как прежде, когда вел показывать свою машину, они вышли из квартиры, спустились по лестнице. Со стороны, глядя на них, можно было подумать, что старший брат ведет домой провинившуюся сестренку.
— Сюда, — сказала Лариса, — пятый этаж. Вот его квартира.
Демид взял ключ, вставил в замочную скважину, повернул, дверь отворилась. Взглянув на Ларису: она стояла, не в силах переступить порог, лицо, как восковая маска, искажено гримасой ужаса.
— Какой там черт ломится? — послышался из комнаты зычный голос Тристана Квитко.
Лариса прислонилась к дверному косяку, чтобы не упасть от неожиданности. Сделав шаг вперед, она увидела адвоката: пьяный, рубашка залита багряным вином, тот сидел на тахте и смотрел на них очумелыми глазами.
— Заявилась, паскуда, — взревел он, увидев Ларису и поднимаясь. — Утром пойду в милицию... ты же мне голову чуть не проломила. — Только теперь заметив Лемида, он с ехидной усмешкой обратился к нему. — Извольте полюбоваться на королеву Марго! Недотрогу из себя строит. Бутылкой по голове шарахнула. Нет, я этого так не оставлю! Завтра пойду в милицию. Под суд упеку!
Демид резко шагнул к адвокату и толкнул его обратно на тахту:
— Сиди! Я бы тебя проучил, как к девушкам лезть,— брезгливо проговорил он, крепко, обеими руками сжав адвоката за плечи и не давая подняться, — только противно...
Слегка тряхнув ' потерявшего человеческий облик Квитко, Демид повернулся к Ларисе:
— Пойдем!
Адвокат сидел на тахте с открытым ртом и, как рыба, выброшенная на берег, со всхлипом хватал воздух. Волосы его слиплись, квадратная, когда-то холеная бородка свалялась.
— Пойдем, — ответила Лариса.
Они дошли до двери, когда из комнаты донеслось:
— Подождите.
Остановившись, они удивленно оглянулись. К Квитко уже вернулась его обычная ироническая усмешка, он держал в руках бутылку, собираясь разлить в бокалы вино.
— Подождите, чертовы души. На то мы и люди, чтобы в наших сердцах пылали страсти. Давайте выпьем по чарке — мировую!
Поворот событий был неожиданный, но Демид даже не улыбнулся.
— Не буду я с тобой мириться, — бросил он резко, как отрубил. — Лариса — на моя. А ты... Уйди с дороги!
Эпилог
На бульвар Ромена Роллана они добрались в полном молчании. Небо над Киевом синело, скоро должно было взойти солнце. .Поднялись на лифте на седьмой этаж, вошли в квартиру, и только тогда Демид сказал, повернув к себе девушку, и глядя ей прямо в глаза:
—- Ну-ка раздевайся. Быстро.-
Глаза Ларисы вспыхнули гневом.
— Ты с ума сошел!
— Раздевайся.
И совсем неожиданно для себя Лариса послушно, покорно, скрестив руки, взялась за подол и через голову сияла свое зелененькое, запачканное вином старенькое платье.
Не сказав ни слова, он подхватил ее обеими руками так, как когда-то на пляже, отнес и положил в ванну. Набрал в пригоршню жидкого мыла из розовой пластмассовой бутылочки, вылил ей на плечи, на волосы. Закатав рукава сорочки, тщательно, чуть ли не яростно вымыл ее всю с головы до ног, словно смывал все тревоги последних дней, и, может, впервые за все время услышал, как может счастливо смеяться Лариса. Затем укутал в огромную махровую простыню, с наслаждением чувствуя прикосновение молодого родного тела, и отнес в комнату, полную ясного утреннего розового солнца.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92
— Спасибо тебе за все. Я тебя очень люблю. Давно люблю. А сейчас надо идти...
— Куда идти? — не понимая, словно просыпаясь от сладкого сна, спросил Демид.
— В милицию...
— Сначала давай-ка заглянем к нему в комнату. А вдруг он живой и тебе только показалось?
Лариса в ужасе отшатнулась.
— Не пойду, боюсь!
— Пойдем, — решительно схватил ее за руку Демид. Вошел на кухню, чем-то звякнув. — Нужно взять ключи, вдруг замок в двери защелкнулся*
— А ты откроешь?
— Дверной замок куда проще замка от сейфа. А по сейфам мы с тобой уже специалисты.
-— Еще и это! — Лариса в отчаянии схватилась за голову. — Если узнают про сейф, меня засудят как самую отпетую уголовницу.
— Тогда была только наша глупость. Книги Аполлона Вовгуры в музее криминалистики, мои записи стерты, «Ивана» я завтра разберу... Увидела бы ты чаши космических антенн, тогда поняла бы, что такое настоящая мечта! Ну, ничего, мы еще с тобой помечтаем. Нас же сейчас двое, и нам ничего не страшно. Я с тобой.
Он взял ее за руку, и, как прежде, когда вел показывать свою машину, они вышли из квартиры, спустились по лестнице. Со стороны, глядя на них, можно было подумать, что старший брат ведет домой провинившуюся сестренку.
— Сюда, — сказала Лариса, — пятый этаж. Вот его квартира.
Демид взял ключ, вставил в замочную скважину, повернул, дверь отворилась. Взглянув на Ларису: она стояла, не в силах переступить порог, лицо, как восковая маска, искажено гримасой ужаса.
— Какой там черт ломится? — послышался из комнаты зычный голос Тристана Квитко.
Лариса прислонилась к дверному косяку, чтобы не упасть от неожиданности. Сделав шаг вперед, она увидела адвоката: пьяный, рубашка залита багряным вином, тот сидел на тахте и смотрел на них очумелыми глазами.
— Заявилась, паскуда, — взревел он, увидев Ларису и поднимаясь. — Утром пойду в милицию... ты же мне голову чуть не проломила. — Только теперь заметив Лемида, он с ехидной усмешкой обратился к нему. — Извольте полюбоваться на королеву Марго! Недотрогу из себя строит. Бутылкой по голове шарахнула. Нет, я этого так не оставлю! Завтра пойду в милицию. Под суд упеку!
Демид резко шагнул к адвокату и толкнул его обратно на тахту:
— Сиди! Я бы тебя проучил, как к девушкам лезть,— брезгливо проговорил он, крепко, обеими руками сжав адвоката за плечи и не давая подняться, — только противно...
Слегка тряхнув ' потерявшего человеческий облик Квитко, Демид повернулся к Ларисе:
— Пойдем!
Адвокат сидел на тахте с открытым ртом и, как рыба, выброшенная на берег, со всхлипом хватал воздух. Волосы его слиплись, квадратная, когда-то холеная бородка свалялась.
— Пойдем, — ответила Лариса.
Они дошли до двери, когда из комнаты донеслось:
— Подождите.
Остановившись, они удивленно оглянулись. К Квитко уже вернулась его обычная ироническая усмешка, он держал в руках бутылку, собираясь разлить в бокалы вино.
— Подождите, чертовы души. На то мы и люди, чтобы в наших сердцах пылали страсти. Давайте выпьем по чарке — мировую!
Поворот событий был неожиданный, но Демид даже не улыбнулся.
— Не буду я с тобой мириться, — бросил он резко, как отрубил. — Лариса — на моя. А ты... Уйди с дороги!
Эпилог
На бульвар Ромена Роллана они добрались в полном молчании. Небо над Киевом синело, скоро должно было взойти солнце. .Поднялись на лифте на седьмой этаж, вошли в квартиру, и только тогда Демид сказал, повернув к себе девушку, и глядя ей прямо в глаза:
—- Ну-ка раздевайся. Быстро.-
Глаза Ларисы вспыхнули гневом.
— Ты с ума сошел!
— Раздевайся.
И совсем неожиданно для себя Лариса послушно, покорно, скрестив руки, взялась за подол и через голову сияла свое зелененькое, запачканное вином старенькое платье.
Не сказав ни слова, он подхватил ее обеими руками так, как когда-то на пляже, отнес и положил в ванну. Набрал в пригоршню жидкого мыла из розовой пластмассовой бутылочки, вылил ей на плечи, на волосы. Закатав рукава сорочки, тщательно, чуть ли не яростно вымыл ее всю с головы до ног, словно смывал все тревоги последних дней, и, может, впервые за все время услышал, как может счастливо смеяться Лариса. Затем укутал в огромную махровую простыню, с наслаждением чувствуя прикосновение молодого родного тела, и отнес в комнату, полную ясного утреннего розового солнца.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92