ТВОРЧЕСТВО

ПОЗНАНИЕ

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 

«Раньше для порядка достаточно было убить нескольких активистов, а теперь и половиной населения не обойдешься, настолько все заражены коммунизмом».
Когда Платон Викторович Жила слышал такие реплики, он никогда не молчал. У него, коммуниста, фронтовика, бравшего Берлин, свой счет к врагу. Его брат Павел и сестра Ирина погибли в фашистской неволе. Тетку вместе с мужем, советским служащим, бандеровцы заживо сожгли в пылающем здании Вишневецкого замка.
Вернулся солдат домой и понял, что война не окончена. В бою с бандеровской бандой, обученной и вооруженной фашистами, погиб его дядя — Василий Иванович Жила. Платон Жила стал бойцом истребительного батальона.
Вместе с Платоном Викторовичем Жилой чекистам помогали десятки и сотни вишневчан.
Свидетели видели, как полицаи, развлекаясь, стреляли сквозь щели забора по узникам гетто. Как издевались над людьми, не щадя даже детей. Как сбросили в шлюз женщину с новорожденным.
Среди тех, кого в августе сорок второго года поставили над страшной ямой, была маленькая девочка Фейга Айзенберг. Полицейская пуля миновала ее. Она упала рядом с сестрой и братом. Услышала слова полицая: «Потом мы их сахарком присыпем». Так убийцы называли дезинфицирующий порошок.
Ночью Фейга выбралась из могилы. Настоящие люди, рискуя своей жизнью, скрывали ее от фашистов, называя своей доней — дочерью. Она дождалась прихода Советской Армии. Другое украинское село, передавая из хаты в хату, прятало Андрюшу Розенберга, убежавшего из гетто, сына фронтовика.
После войны они переехали в другие места, мало кто верил, что их удастся найти. Но их нашли. И они тоже обвиняли убийц.
— Я помню Соцкого, Островского и Шаповала,— говорила Ф. Айзенберг.— Они стреляли в нас. Меня спасла мама, прикрыв собой.
— Я видел, как Шаповал бросал детей в кузов, разбивая им головы,— сказал на суде П. Жила.
— Свидетель говорит неправду,— возразил Шаповал.— Там машины так стояли, что он не мог меня узнать...
— Обвиняемый Шаповал, откуда вам известно, как стояли машины? До сих пор вы утверждали, что ничего подобного даже не видели?— спросил прокурор.
— У меня склероз,— юлит Шаповал и всхлипывает.
На суде он жалок. Сидит, сгорбившись, приставив к уху ладошку. И только колючий взгляд напоминает, каким был этот «шуцман» в 1942-м. Да еще легкость, с которой звучат в его объяснениях слова из жаргона карателей: «акция», «экстрема»— так они называли между собой массовое уничтожение людей.
Сразу после оккупации Вишневца Иван Шаповал вступил в полицию. Тогда он чувствовал себя хозяином, цинично отвечал женщинам, пришедшим узнать о судьбе своих близких: «Готовьте им ящики». Учился на фашистских полицейских курсах в Кременце.
— Чему учились?— спрашивает прокурор. Шаповал старательно избегает слова «стрелять».
— Нам не доверяли, давали всего по пять патронов.
У полицаев были советские винтовки. Это доказано свидетелями, документами. Во вскрытых могилах нашлись гильзы от патронов к этим винтовкам. Гильзы стали вещественным доказательством участия полицаев в расстрелах. Свидетели подтвердили их личное участие в пытках и расстрелах.
Яков Островский был заместителем коменданта Вишне-вецкой районной полиции. Свои называли его «главным забойщиком». Уточним: «забойщиком» людей. По его собственному признанию, он старался создать в гетто ад. Там даже заколотили колодец.
Люди пили из луж. Говорят, в самом очерствелом сердце пробуждаются хотя бы капельки добра, когда оно встречает обездоленного, несчастного ребенка. Эти выродки ненавидели даже детей. Островский избил мальчишек, подобравших на улице рваную обувь. Соцкий ударил сапогом в лицо восьмилетнюю Анну Зимович, дочку красноармейца, за то, что она подобрала разбитую куклу, выброшенную кем-то на улицу.
Ефимий Соцкий, по прозванию Данилка Купленный, коммунистов люто ненавидел.
Свидетельствует А. Ф. Дудниченко. На всю жизнь врезалась в память безжалостная, жестокая расправа с безоружным человеком.
— Летом 1942 года, месяца не помню, в дневное время я шел по улице, которая сейчас называется Дольная. Вдруг за спиной я услышал одиночный выстрел. Когда обернулся, то увидел, что на проезжей части улицы лежит неподвижно человек, а около него с винтовкой в руке стоит полицейский Соцкий Ефимий. Других лиц здесь не было. Когда полицейский ушел, я подошел к лежащему человеку и увидел, что он мертв. В голове была большая пробоина. Похоже, что Соцкий выстрелил в него разрывной пулей. Как я потом узнал, это был человек по фамилии Берестовский, который пытался убежать от фашистов, ведущих его на казнь».
Полон зал Тернопольского клуба ветеранов. Рядом с молодежью сидят убеленные сединами люди. Украинцы, русские, белорусы, евреи...
Когда Шаповала приговорили к высшей мере наказания (его напарников судили раньше), переполненный зал обрушился аплодисментами. Нет, наверное, в западноукраинских областях семьи, которую обошел бы фашистский, оуновский террор.
Мы попросили своих случайных соседей по залу сказать, что привело их на процесс. И услышали то же, что и на сельских сходах, с которых начали эти заметки: «Бандеровцы казнили отца», «фашисты замучили сестру-пионерку», «брат пропал без вести в немецкой неволе», «деда замучили бандеровцы»...
Дед Гали Наконечной был председателем колхоза, депутатом народных Сборов, принявших решение о воссоединении западноукраинских земель с Украинской ССР. Бандиты убили его. Другому депутату после казни прикололи записку на грудь: «Больше не будешь присоединять».
— Просчитались бандиты, злейшие враги украинского народа,— сказала Галя.— Союз Советских Социалистических Республик нерушим. И мы никогда не забудем войну, не забудем погибших...
Не забудем мы, современники, не забудут грядущие поколения. Это надо нам, живым, это надо нашим детям и внукам. Сотни красных пионерских галстуков прикреплены к почерневшим от пожарищ войны прутьям Бреста, галстуков, трепещущих на ветру, как поминальные огоньки на могилах павших героев. На одном из них надпись: «Моему дедушке — герою Бреста. Аня, ученица 6-го класса из Волгограда». Мы видели и надпись на красном галстуке: «От пионерского отряда «Дружба» из Гомеля», который был
прикреплен к обугленному дереву, некогда зеленевшему у входа сожженной дотла школы чехословацкого села Лидице.
Помнить надо живым. И помнить призыв Юлиуса Фучика: «Люди, будьте бдительны!»
В той же Америке, предостерегает член палаты представителей Окастас Хокинс на страницах еженедельника «Мичиган кроникл», новый фашизм, замаскированный под старомодный американизм и проповедующий расизм, имеет сторонников во всех сферах американской жизни. Но, что еще более важно, продолжает Хокинс, неофашисты проповедуют «врожденное неравенство» людей:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111