По слухам, это она ввела в дом людей, изувечивших судью.
«Вот как! По всем признакам эта женщина — возлюбленная Ивона», — подумал граф. Он старался понять, какие таинственные узы могли ее связывать с поджигателями судьи.
— В котором часу это произошло?
— Неизвестно. Надо полагать, между двумя часами ночи, когда приглашенные офицеры разъехались, и восемью часами утра, когда, войдя в комнату судьи, его нашли с ногами, протянутыми в потухший камин.
— Мертвого?
— Не совсем, но лазутчики утверждают, что он никуда не годится. От страха или от боли, но он почти обезумел. От него не могли добиться ни слова...
— На каком основании обвиняют женщину?
— Потому что она исчезла. Предполагают, что, подготовив все, она последовала за своими сообщниками.
Получив эти сведения, Кожоль ушел, бормоча про себя:
— Нужно ли рассказывать эту историю Ивону? Если она и не изменила ему, то все же очень подозрительны ее отношения с людьми, поджаривавшими судью. К чему смущать его покой воспоминаниями о женщине, которая кажется чистым дьяволом?
И молодой человек не сказал другу ни слова.Несколько дней спустя Ивон и Пьер, получив под свое начало отдельный отряд, удалились из Ренна.Вскоре вспыхнуло восстание всего шуанства, и потянулась долгая череда сражений, изнурительных переходов и засад.
Так прошли четыре года.Однажды утром Бералека вызвали к Большому Дубу (прозвише Жоржа Кадуаля). Он только что получилписьмо от аббата Монтескье, требовавшего от вождя шуанов прислать к нему храброго воина... и непременно красавца... которому можно поручить деликатное дело.
Красота Ивона была столь явной, что именно его отправили в Париж, правда, не без сожаления.Когда шевалье отправился в путь, сердце его было свободно от любви. Если его и тревожили иногда воспоминания, так они всегда сопровождалисьчувством презрения
и горечи.Через восемь дней, на рассвете, Ивон вступал в Париж:. Мы видели его на улице Пла-де-Этен у аббата, где он получил странное задание соблазнить любовницу Барраса. Набалу в «Люксембурге»Ивонузналвпадшейженщи-не Елену, красота которой сияла еще ослепительнее.
Четверть часа спустя Ивон пал под ударами убийц, подстерегавших его на улице Сены. Очнувшись от продолжительного обморока, он увидел у своего изголовья прелестную Лоретту... Итак, он подарил свое освобожденное сердце грациозной блондинке. Время летело, а шевалье и думать забыл о проектах Монтескье, пока аббат не явился к нему и не рассказал о сокровищах Сюрко. Но вернемся к графу Кожолю.
На другой день, после отъезда шевалье, он отправился вслед за ним в Париж.Мы видели его в отеле «Страус» под вымышленным именем, чтобы провести любопытного болтуна Жаваля. Под этим же именем он принимал Фуше, разыскивавшего аббата,чтобыпродать себя.Под ним же он былна свидании в Люксембургском саду, где взял то, что предназначалось другому. Читатель не забыл его бегства из сада, его ночного вторжения к веселой Пуссете, возлюбленной Точильщика — Шарля, пославшего через двадцать четыре часа за ним, чтобы упрятать в глубокое подземелье.
Там он нашел Лабранша, старого слугу семейства, которому когда-то поручал свою мать и сестру и от которого узнал об их гибели. Кожоль проводил длинные дни и ночи в этом тайном месте, обдумывая варианты побега и отказываясь назвать своему тюремщику имя женщины, с которой встречался в Люксембургском дворце.
Устрашенный постоянной угрозой бегства своего пленного, Ангелочексначалаудалил от него Лабранша.Позднее, успокоившись на этот счет, он опять возвратил графу его слугу, который явился еще более мрачным, еще более ис-
томленным страданиями и жаждой мести по отношению к своей жене.Теперь возвратимся к нашему рассказу, после того как мы сделали необходимое отступление, чтобы прояснить дальнейший ход событий.
ГЛАВА 24
Вернемся к странному положению, в котором мы оставили Бералека возле белокурой красавицы, спавшей после приема наркотика. Замерев с закрытыми глазами и подражая мерному дыханию спящего, Ивон не шевельнулся, чувствуя, как вокруг его шеи обвиваются нежные ручки Лоретты.
Огонь желания воспламенил его мозг, но он призвал на помощь всю свою волю, чтобы не сжать в объятиях это прекрасное тело, лежащее рядом с ним. Прежде всего надо было спасти женщину от неведомой опасности.
Он вспомнил взгляд Лебика, который, не задумываясь, применил бы самые решительные средства, если бы понял, что Ивон не спит.Придав парочке то положение, которое он считал наиболее эффектным, гигант произнес:
— Теперь и другие могут явиться!
Затем он сел, прислушиваясь к дыханию спящих.
«Кого он ждет?» — спрашивал себя Бералек.
Для шевалье, знавшего, что спасение зависит от его неподвижности, время тянулось очень долго... Лоретта вдруг заметалась во сне, слова замерли на ее улыбавшихся губах и легкое дыхание донесло до молодого человека его собственное имя.
Видимо, во сне она видела своего избранника.Личико Лоретты было так близко от Ивона, что, казалось, вызывало на поцелуй. Он уже готов был сделать это, но сумел сдержать себя. Лебик бодрствовал.
Послышался смех.
— Я думаю, что гражданка видит во сне не черных кошек!
Лебик встал и посмотрел на часы.
— Половина третьего! Друзья замешкались, — прошептал он.
И он принялся мерить комнату своими тяжелыми шагами, нисколько не заботясь о сне молодых людей, находившихся под влиянием крепкого снотворного. Вдруг он замер.
— А, — произнес он, — наконец-то наши идут! — Он оправил руки Лоретты. — Прекрасно!
Полюбовавшись с минуту красивыми головками, левавшими так близко друг возле друга, бандит вышел.
Как только дверь за Лебиком захлопнулась, Ивон, ыысвободившись из объятий вдовы, бросился к полке с книгами, где спрятал свой длинный кухонный нож и воору-жился им. Потом вернулся к кровати и начал ждать.
Госпожа Сюрко спала. Шум приближающихся шагов становился все явственнее.
Люди стояли уже за дверьми и чья-то рука поворачивала ключ в замке. Шевалье закрыл глаза и принял первоначальную позу. Среди тишины, прерываемой лишь тихим дыханием Лоретты, Ивон услыхал скрип двери. Его рука судорожно сжимала под одеялом рукоятку ножа.
Но напрасно молодой человек готовился к обороне. «Сколько их?» — думал Бералек, боясь открыть глаза. Через полузакрытые веки он увидел светлую полосу, рассекавшую темноту комнаты и падавшую прямо на их изголовье. Сомнений не было — таинственные посетители, не трогаясь с места, направляли на кровать свет фонаря. Раздался насмешливый голос:
— Прелестная картина!
— У Лебика есть вкус! — заметил второй.
— Прекрасная парочка, честное слово! — заметил третий.
«Сейчас подойдут», — подумал Бералек, сжимая крепче свое оружие.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68
«Вот как! По всем признакам эта женщина — возлюбленная Ивона», — подумал граф. Он старался понять, какие таинственные узы могли ее связывать с поджигателями судьи.
— В котором часу это произошло?
— Неизвестно. Надо полагать, между двумя часами ночи, когда приглашенные офицеры разъехались, и восемью часами утра, когда, войдя в комнату судьи, его нашли с ногами, протянутыми в потухший камин.
— Мертвого?
— Не совсем, но лазутчики утверждают, что он никуда не годится. От страха или от боли, но он почти обезумел. От него не могли добиться ни слова...
— На каком основании обвиняют женщину?
— Потому что она исчезла. Предполагают, что, подготовив все, она последовала за своими сообщниками.
Получив эти сведения, Кожоль ушел, бормоча про себя:
— Нужно ли рассказывать эту историю Ивону? Если она и не изменила ему, то все же очень подозрительны ее отношения с людьми, поджаривавшими судью. К чему смущать его покой воспоминаниями о женщине, которая кажется чистым дьяволом?
И молодой человек не сказал другу ни слова.Несколько дней спустя Ивон и Пьер, получив под свое начало отдельный отряд, удалились из Ренна.Вскоре вспыхнуло восстание всего шуанства, и потянулась долгая череда сражений, изнурительных переходов и засад.
Так прошли четыре года.Однажды утром Бералека вызвали к Большому Дубу (прозвише Жоржа Кадуаля). Он только что получилписьмо от аббата Монтескье, требовавшего от вождя шуанов прислать к нему храброго воина... и непременно красавца... которому можно поручить деликатное дело.
Красота Ивона была столь явной, что именно его отправили в Париж, правда, не без сожаления.Когда шевалье отправился в путь, сердце его было свободно от любви. Если его и тревожили иногда воспоминания, так они всегда сопровождалисьчувством презрения
и горечи.Через восемь дней, на рассвете, Ивон вступал в Париж:. Мы видели его на улице Пла-де-Этен у аббата, где он получил странное задание соблазнить любовницу Барраса. Набалу в «Люксембурге»Ивонузналвпадшейженщи-не Елену, красота которой сияла еще ослепительнее.
Четверть часа спустя Ивон пал под ударами убийц, подстерегавших его на улице Сены. Очнувшись от продолжительного обморока, он увидел у своего изголовья прелестную Лоретту... Итак, он подарил свое освобожденное сердце грациозной блондинке. Время летело, а шевалье и думать забыл о проектах Монтескье, пока аббат не явился к нему и не рассказал о сокровищах Сюрко. Но вернемся к графу Кожолю.
На другой день, после отъезда шевалье, он отправился вслед за ним в Париж.Мы видели его в отеле «Страус» под вымышленным именем, чтобы провести любопытного болтуна Жаваля. Под этим же именем он принимал Фуше, разыскивавшего аббата,чтобыпродать себя.Под ним же он былна свидании в Люксембургском саду, где взял то, что предназначалось другому. Читатель не забыл его бегства из сада, его ночного вторжения к веселой Пуссете, возлюбленной Точильщика — Шарля, пославшего через двадцать четыре часа за ним, чтобы упрятать в глубокое подземелье.
Там он нашел Лабранша, старого слугу семейства, которому когда-то поручал свою мать и сестру и от которого узнал об их гибели. Кожоль проводил длинные дни и ночи в этом тайном месте, обдумывая варианты побега и отказываясь назвать своему тюремщику имя женщины, с которой встречался в Люксембургском дворце.
Устрашенный постоянной угрозой бегства своего пленного, Ангелочексначалаудалил от него Лабранша.Позднее, успокоившись на этот счет, он опять возвратил графу его слугу, который явился еще более мрачным, еще более ис-
томленным страданиями и жаждой мести по отношению к своей жене.Теперь возвратимся к нашему рассказу, после того как мы сделали необходимое отступление, чтобы прояснить дальнейший ход событий.
ГЛАВА 24
Вернемся к странному положению, в котором мы оставили Бералека возле белокурой красавицы, спавшей после приема наркотика. Замерев с закрытыми глазами и подражая мерному дыханию спящего, Ивон не шевельнулся, чувствуя, как вокруг его шеи обвиваются нежные ручки Лоретты.
Огонь желания воспламенил его мозг, но он призвал на помощь всю свою волю, чтобы не сжать в объятиях это прекрасное тело, лежащее рядом с ним. Прежде всего надо было спасти женщину от неведомой опасности.
Он вспомнил взгляд Лебика, который, не задумываясь, применил бы самые решительные средства, если бы понял, что Ивон не спит.Придав парочке то положение, которое он считал наиболее эффектным, гигант произнес:
— Теперь и другие могут явиться!
Затем он сел, прислушиваясь к дыханию спящих.
«Кого он ждет?» — спрашивал себя Бералек.
Для шевалье, знавшего, что спасение зависит от его неподвижности, время тянулось очень долго... Лоретта вдруг заметалась во сне, слова замерли на ее улыбавшихся губах и легкое дыхание донесло до молодого человека его собственное имя.
Видимо, во сне она видела своего избранника.Личико Лоретты было так близко от Ивона, что, казалось, вызывало на поцелуй. Он уже готов был сделать это, но сумел сдержать себя. Лебик бодрствовал.
Послышался смех.
— Я думаю, что гражданка видит во сне не черных кошек!
Лебик встал и посмотрел на часы.
— Половина третьего! Друзья замешкались, — прошептал он.
И он принялся мерить комнату своими тяжелыми шагами, нисколько не заботясь о сне молодых людей, находившихся под влиянием крепкого снотворного. Вдруг он замер.
— А, — произнес он, — наконец-то наши идут! — Он оправил руки Лоретты. — Прекрасно!
Полюбовавшись с минуту красивыми головками, левавшими так близко друг возле друга, бандит вышел.
Как только дверь за Лебиком захлопнулась, Ивон, ыысвободившись из объятий вдовы, бросился к полке с книгами, где спрятал свой длинный кухонный нож и воору-жился им. Потом вернулся к кровати и начал ждать.
Госпожа Сюрко спала. Шум приближающихся шагов становился все явственнее.
Люди стояли уже за дверьми и чья-то рука поворачивала ключ в замке. Шевалье закрыл глаза и принял первоначальную позу. Среди тишины, прерываемой лишь тихим дыханием Лоретты, Ивон услыхал скрип двери. Его рука судорожно сжимала под одеялом рукоятку ножа.
Но напрасно молодой человек готовился к обороне. «Сколько их?» — думал Бералек, боясь открыть глаза. Через полузакрытые веки он увидел светлую полосу, рассекавшую темноту комнаты и падавшую прямо на их изголовье. Сомнений не было — таинственные посетители, не трогаясь с места, направляли на кровать свет фонаря. Раздался насмешливый голос:
— Прелестная картина!
— У Лебика есть вкус! — заметил второй.
— Прекрасная парочка, честное слово! — заметил третий.
«Сейчас подойдут», — подумал Бералек, сжимая крепче свое оружие.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68