ТВОРЧЕСТВО

ПОЗНАНИЕ

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 


И так далее, до самого конца этого весьма корявого, и, быть может, именно по этой причине очень популярного студенческого гимна.
– О, майн либер Мохамаут! – со слезой в голосе воскликнул Франц. – Шельма матер…

* * *
Вот это уже было опасным.
Сентиментальность в архитекторе прорезалась тогда, когда он изрядно нарезался. Тогда его излишнюю эмоциональность нейтрализовать можно было только одним способом – длинной речью, которую дисциплинированный Франц никогда не решался перебивать. В любых других обстоятельствах чрезвычайно начитанный герр Кирш ловил за рукав ближайшую жертву и начинал бесконечные излияния с мудрыми цитатами, которые знал в немыслимых количествах.
– Кхэм, – сказал Кэйр, поднимаясь из плетеного кресла. – Дамы и господа! Коль скоро выяснилось, что все мы суть питомцы единой alma mater, молочные, так сказать…
– …поросята, – кивнула Инджин.
– Ах, как это прекрасно, – пробормотал Франц. – Храм высокой науки, студенческое братство… Gaudeamus igitur.
– …позвольте мне сказать по этому поводу несколько слов.
– Давай-давай, ваша честь, – прошипел Бурхан. – Спасай положение!
Ждан ловко долил вина в бокал оратора, а дамы вежливо похлопали.
– Благодарю, – сказал Кэйр. – Кхэм. Итак… Он приступил.
Лишь минут через пять, если не через шесть, а если придерживаться исторической правды, – то и через все восемь, заметив, что Франц вновь впал в прострацию, уморился и сделался временно неактивным, Кэйр сжалился над аудиторией.
– …Так выпьем же за то, чтоб никогда не гас сей светильник во мраке покаянского фанатизма, магрибинского варварства и, прости уж меня, Ждан, муромского невежества. Уф! Amen. Кажется, я всем всыпал.
Девушки, у которых уже онемели руки, державшие бокалы, дружно переглянулись.
– Боюсь, что я вас смертельно утомил, – сказал Кэйр, когда все выпили.
– Зато дали возможность понять, насколько вы преданы друг другу, – сказала Камея, улыбнувшись Францу.
Франц сонно кивнул:
– О, йа, йа. Виссеншафт унд брудершафт. Ибо сказали фарисеи…
Впервые улыбнулась Изольда. Тут очень кстати подали кофе, а Магда Андреевна приподнесла собственноручно испеченный пирог.
– С черемухой, – очень по-домашнему сказала она. – Налетайте, господа студентисы!
Все оживились, налетели. Атмосфера сделалась более раскованной, посыпались шутки. А когда стемнело, явился грозный Руперт, но уже не с пистолетами, а с гитарой. После долгих просьб и увещеваний Магда Андреевна спела очаровательный четырховский романс. И тут, когда всем уж окончательно похорошело, в ворота постучали.

* * *
Руперт отложил гитару и пошел открывать.
Через минуту прямо к веранде подъехал всадник. У ступеней он спрыгнул, легко взбежал наверх.
Приехавший оказался гвардейским офицером. Ни больше ни меньше.
– Это ко мне, – сказала Камея, вставая.
Офицер молча поклонился и протянул пакет. Камея подошла к лампе, привычным движением сломала печати, быстро прочла письмо. Потом улыбнулась и позвала:
– Господин Фоло!
– Да? – озадаченно отозвался Кэйр.
– Насколько я поняла из разговоров, вы и ваши друзья еще не нашли работу?
– Предложения есть, – солидно сказал будущий судья, – но в разных местах, не для всех сразу. А нам не хотелось бы расставаться.
– Понимаю, – сказала Камея и повернулась к офицеру.
– Мне подождать ответа? – спросил тот, вытягиваясь.
– Нет, но на словах передайте, что я готова поручиться. Запомнили?
– Так точно, ва… мадемуазель. Поручиться. Это все?
– Все, де Нанж. Ступайте.
Офицер козырнул, четко повернулся и, звякая шпорами, сбежал во двор. Там он принял от Руперта поводья, вскочил в седло и скрылся в темноте.
Тут к Камее вдруг подскочила Инджин и повисла у нее на шее.
– Милая Скамейка! Ты – гений!
Камея пошатнулась.
– Ну, ну, – строго сказала она, пытаясь освободиться, – Инджи, что за кавалерийские манеры? Мы вот-вот свалимся.
– Сейчас отпущу. Но скажи, я правильно поняла, что пикник будет иметь последствия?
– Надеюсь. Что же за пикник без последствий?
– О-ла-ла! Да ты просто вершительница судеб!
– Только не своей, – вдруг сказала Камея.
Глаза у нее сделались грустными.
– Бедняжка, – сказала Инджин. – Но, может быть, тебя порадует одно маленькое известьице.
– Какое?
– В бумагах отца я случайно видела список охраны барона Обенауса.
– Какое это имеет отношение…
Глаза Инджин лукаво блеснули.
– Видишь ли, там значился некий егер-сержант Неедлы. Забавная фамилия, не правда ли? И редкая.
– Ой, – сказала Камея. – А я писала в корпус Шамбертена… Но погоди, почему сержант? Он только пару месяцев назад…
– Их там всех повысили раньше времени. За геройство против ящеров. И крестами еще наградили.
– Ох, – сказала Камея. – Жив, значит.
– И даже не ранен.
– Послушай, Инджи, а не потанцевать ли нам всем? Чудесный вечер!
– Да, – сказала Инджин. – Последний…
– Почему последний? Ничего, все у нас получится.
– У нас?
– Ну, не у нас, а у него. У дяди.
– А получится?
– Непременно. Папа несколько раз говорил, что дядя Уолт не просто… а Этот самый. Он великий этот самый.
– А раз так… Господин Бурхан! Вы не хотите пригласить меня на танец?
– Инджи, ты слишком буквально…
– Именно так и следует понимать жизнь, ваше вы… во… ой! – Инджин испуганно зажала рот ладошкой.
– А я не умею танцевать, – горестно признался Бурхан.
– Научим, – уверенно пообещала Инджин.
– А получится?
– Получится. Все у нас получится! Потому что дядя Уолт великий этот самый.
– Послушай, мы явно во что-то влипли, – прошептал Ждан Кэйру.
– Угу, – согласился Кэйр. – В мышеловку.
– Господа! – сказала Магда Андреевна. – Не хотите ли сыру?
2. ГОСПОДИН ВЕЛИКИЙ МУРОМ
Совершенно конфиденциально.
Посланнику Пресветлой Покаяны в Муроме
Пакситакису Гийо
ЛИЧНО
Любезный проконшесс!
Святая Бубусида располагает сведениями о подготовке крупных сил кригсмарине к выходу в море. Сердечно просим тебя, обрат наш Пакситакис, о нижеследующем.
Unus. Установить цель операции, состав и маршрут эскадры. Любознательный обрат Псало окажет в этом деле всю посильную помощь.
Duo. Организовать нешуточное наблюдение за Теклой и немедля оповестить орден о появлении окайников в Муроме. Для этого, любезный обрат Пакситакис, тебе подчиняется быстроходный фрегат «Дюбрикано».
Tres. Задержать упомянутую эскадру перед муромскими мостами. Учти, любезный обрат, что каждый утерянный час способен уязвить предерзких мореходов.
Quattuor. Задача столь важна, что обрат наш люминесценций одобряет любые усилия – как дипломатического характера, так и иного рода; грехи уже отпущены. Старший душевед обрат Замурзан да препоможет тебе многополезно. Прочие дела отложить, в расходах не скупиться, данный свиток сжечь в присутствии обратъев-посланцев ничуть не мешкая, сразу после прочтения, дабы устранить саму возможность попадания пречистого документа в нечистые руки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131