-- Во-первых, надо меньше курить...
Она пригасила свет, чтобы комната была менее заметна шальным
снайперам и распахнула окно, за которым летели к земле толпы водяных
капелек, заодно выкинула наружу неоконченную пачку сигарет.
-- Во-вторых, пить и есть надо вовсе не эту гадость.
-- Ну, пить пророк запретил,-- криворото усмехнулся горе-программист,-
- учитывая гарем из малолетних жен, это можно понять.
-- В-третьих, не говори того, чего не понимаешь. У них был в первую
очередь духовный брак.
-- Ну, это само собой. И во время забав возносились духовно на
воздуся... Асия Раисовна, я вам, наверное, надоел, завтра съеду, поищу комнату
поближе к этой чертовой работе. Да уж, достала меня такая работенка. Обменял
бы ее с удовольствием на лесоповал.
-- Зря ты со мной не делишься, Вася. Я же тебя вроде и подбила на нее.
-- Да вы тут ни причем. У меня личностный, совершенно
экзистенциальный кризис, связанный с общей недоразвитостью.
Он поморщился, потому что подступила тошнота и голова загудела.
-- Накушался, значит, Васенька. Это по-русски,-- несмотря на
неодобрительные слова, действия были ласковые.-- Вон весь в каких-то
красных черточках.
Он даже не обратил внимания на ее слова, чувствуя общую неловкость.
Она подошла к нему и запустила свои чистые пальцы в его засаленные
всклокоченные волосы. Вначале кожа головы зачесалась, но ладони были
мягкие, теплые и как будто успокаивающие.
Василий прикрыл глаза и открыл их, когда действительно полегчало.
Перед глазами были и шея, и грудь Асии Раисовны в значительно расстегнутом
халате. Немалые округлости сейчас спокойно лежали под фланелью, слегка
натягивая ее в районе сосков. Зрелые выпуклости хорошо сохранившейся
немолодой женщины. Зачем это, зачем?
А при повороте глазных яблок вниз были видны ее коленки, конечно,
круглые и гладкие.
Василий сглотнул слюну -- где-то гурьбой побежали гормоны -- более
того, в нижней части живота вне зависимости от сознания оживились плоть и
кровь.
Ни-зя, ай-ай-яй. Она же как будто родня.
-- Ну, прижми головушку, так лучше будет,-- женщина как будто не
чувствовала опасности момента. Или словно провоцировала ее.
Голова одним виском легла на ее грудь, рука Асии Раисовны потерла
другой висок.
Лежать на теплом и пухлом было приятно, от ее ладони шла какая-то
легкость вначале без эротического фактора, потом все более возбуждающая.
Тяжесть уходила из мозга, глаз и жил.
Прямо перед носом была прикрытая одним слоем мягкой ткани
выпуклость соска. Рука его легла на талию Асии Раисовны -- так
как будто было удобнее прислоняться. Халат еще больше
распахнулся, щека его заелозила по голой коже во впадине между
двух главных элементов бюста. Желание прислониться сочеталось с
нарастающим желанием присосаться, войти, проникнуть, вклиниться,
ворваться. А потом разорвать и взорвать.
Все прошло совершенно автоматически. Он увидел лиловое небо и
оранжевую вспучивающуюся землю, шипящую и извивающуюся грязь. Он знал,
что любовь завершится смертельным поединком. И тот, кто победит, устроит
из трупа побежденного любовника уютное гнездо для воюющих и пожирающих
друг друга лярв. Те личинки и личинки личинок, которые уцелеют, прогрызут
высохшую оболочку и вылезут наружу в Большой мир, чтобы встретиться,
может быть, через сто лет. Но опять-таки для войны. Друг с другом или с кем-
то еще.
Василий с каким-то звериным урчанием опрокинул Асию на кровать,
халат разошелся, оголив добротную мякоть. Он почувствовал каналы, спешно
прорастающие в его теле, один из них понес буйную пробойную силу,
нацеливая ее на вход в женский организм.
Но напрягшийся "прибор" был перехвачен ее рукой. Ладонь сжалась, и
все тут же вылетело из него, как из тюбика.
Василий, матюкнувшись, опустился на диван, а Асия Раисовна вылетела
из его комнаты, как воздушный шарик под порывом ветра.
Несмотря на разрядку, все тело было в напряжении. Василий поискал
свой экстраморфин, но, похоже, Асия Раисовна выбросила заветный пакетик
вместе с пачкой сигарет. Он хлебнул из бутылки с надписью "Водка язвенная".
Потом стал собирать конструктор юного сексиста, но не хватило терпения, и
"пожилой сексист" с яростью разбросал детали по комнате. Решил было
покурить, но за сигаретами надо было двигаться в прихожую, где в кармане
куртки лежала пачка "Екатерины Великой".
Дорога вела мимо ванной. Дверь выглядела незапертой, за ней
плескалась вода. Бабья мякоть была там.
Василий рывком распахнул дверь. Асия стояла у раковины, но разом
отшатнулась к стене. Халат ее был распахнут.
Он обхватил ее, раскорячил, почувствовал волну ярости,
разворачивающую все его каналы, успел увидеть в зеркале свое лицо в сетке
красных прожилок, может быть, более тонких и бледных чем в прошлый раз.
Затем засадил окаянный отросток в "приемный покой" и стал блудно ворошить
там. Канал чего-то вытворял, но Асия Раисовна справилась и подавила стон
возмущения.
Заканчивали они уже на полу, все в той же ванной, благо, там
поролоновоый коврик имелся. Ему хотелось ворваться в каждую ее клеточку,
разорвать ее всю, но он не смог преодолеть запретов на каннибализм, поэтому
в финальной сцене просто надавал партнерше по физиономии и похлестал
скрученным мокрым полотенцем ее мягкую задницу.
Зверь поднял голову к лиловому небу и победно заревел. Краем глаза
Василий успел заметить, что Асия слизывает капельки крови с разбитой губы и
улыбается.
"Чтобы тебя лярвы сожрали, толстомясую",-- сказал он напоследок.
Кажется, сочетание экстраморфина и водки опять принесло бредовые
результаты, как и тогда, в июне.
Однако спал Василий хорошо и приятно, без кошмаров. Утром он нашел
на кухонном столе завтрак, оставленный заботливой Асией Раисовной. В этот
день ему работалось гораздо лучше.
Для воссоздания динамического единства оставалось согласовать с
десяток параметров, но теперь он уже уловил суть. Тридцать тысяч дочерних
объектов сильно напоминали мелких гаденышей-лярв, которые беспрестанно
дерутся и выедают тело родителя, однако стремятся совместно повышать
ПОТЕНЦИАЛ ВЫЖИВАЕМОСТИ.
Динамическое единство стало складываться, когда Василий придал трем
подсистемам несколько отличающиеся функции. "Желток" стал силовым
источником, "белок" общеструктурным координатором, а "скорлупа" --
защитным и формообразующим механизмом.
Теперь удалось применить методы сложносимметричного
моделирования, разработанные "Майкрософтом" и Геттингенской школой.
Чтобы предотвратить одновременное разрушение всех объектов под
воздействием непредсказуемого "белого шума", Василий еще более усложнил
модель, внеся состязательность и обучаемость в поведение объектов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115
Она пригасила свет, чтобы комната была менее заметна шальным
снайперам и распахнула окно, за которым летели к земле толпы водяных
капелек, заодно выкинула наружу неоконченную пачку сигарет.
-- Во-вторых, пить и есть надо вовсе не эту гадость.
-- Ну, пить пророк запретил,-- криворото усмехнулся горе-программист,-
- учитывая гарем из малолетних жен, это можно понять.
-- В-третьих, не говори того, чего не понимаешь. У них был в первую
очередь духовный брак.
-- Ну, это само собой. И во время забав возносились духовно на
воздуся... Асия Раисовна, я вам, наверное, надоел, завтра съеду, поищу комнату
поближе к этой чертовой работе. Да уж, достала меня такая работенка. Обменял
бы ее с удовольствием на лесоповал.
-- Зря ты со мной не делишься, Вася. Я же тебя вроде и подбила на нее.
-- Да вы тут ни причем. У меня личностный, совершенно
экзистенциальный кризис, связанный с общей недоразвитостью.
Он поморщился, потому что подступила тошнота и голова загудела.
-- Накушался, значит, Васенька. Это по-русски,-- несмотря на
неодобрительные слова, действия были ласковые.-- Вон весь в каких-то
красных черточках.
Он даже не обратил внимания на ее слова, чувствуя общую неловкость.
Она подошла к нему и запустила свои чистые пальцы в его засаленные
всклокоченные волосы. Вначале кожа головы зачесалась, но ладони были
мягкие, теплые и как будто успокаивающие.
Василий прикрыл глаза и открыл их, когда действительно полегчало.
Перед глазами были и шея, и грудь Асии Раисовны в значительно расстегнутом
халате. Немалые округлости сейчас спокойно лежали под фланелью, слегка
натягивая ее в районе сосков. Зрелые выпуклости хорошо сохранившейся
немолодой женщины. Зачем это, зачем?
А при повороте глазных яблок вниз были видны ее коленки, конечно,
круглые и гладкие.
Василий сглотнул слюну -- где-то гурьбой побежали гормоны -- более
того, в нижней части живота вне зависимости от сознания оживились плоть и
кровь.
Ни-зя, ай-ай-яй. Она же как будто родня.
-- Ну, прижми головушку, так лучше будет,-- женщина как будто не
чувствовала опасности момента. Или словно провоцировала ее.
Голова одним виском легла на ее грудь, рука Асии Раисовны потерла
другой висок.
Лежать на теплом и пухлом было приятно, от ее ладони шла какая-то
легкость вначале без эротического фактора, потом все более возбуждающая.
Тяжесть уходила из мозга, глаз и жил.
Прямо перед носом была прикрытая одним слоем мягкой ткани
выпуклость соска. Рука его легла на талию Асии Раисовны -- так
как будто было удобнее прислоняться. Халат еще больше
распахнулся, щека его заелозила по голой коже во впадине между
двух главных элементов бюста. Желание прислониться сочеталось с
нарастающим желанием присосаться, войти, проникнуть, вклиниться,
ворваться. А потом разорвать и взорвать.
Все прошло совершенно автоматически. Он увидел лиловое небо и
оранжевую вспучивающуюся землю, шипящую и извивающуюся грязь. Он знал,
что любовь завершится смертельным поединком. И тот, кто победит, устроит
из трупа побежденного любовника уютное гнездо для воюющих и пожирающих
друг друга лярв. Те личинки и личинки личинок, которые уцелеют, прогрызут
высохшую оболочку и вылезут наружу в Большой мир, чтобы встретиться,
может быть, через сто лет. Но опять-таки для войны. Друг с другом или с кем-
то еще.
Василий с каким-то звериным урчанием опрокинул Асию на кровать,
халат разошелся, оголив добротную мякоть. Он почувствовал каналы, спешно
прорастающие в его теле, один из них понес буйную пробойную силу,
нацеливая ее на вход в женский организм.
Но напрягшийся "прибор" был перехвачен ее рукой. Ладонь сжалась, и
все тут же вылетело из него, как из тюбика.
Василий, матюкнувшись, опустился на диван, а Асия Раисовна вылетела
из его комнаты, как воздушный шарик под порывом ветра.
Несмотря на разрядку, все тело было в напряжении. Василий поискал
свой экстраморфин, но, похоже, Асия Раисовна выбросила заветный пакетик
вместе с пачкой сигарет. Он хлебнул из бутылки с надписью "Водка язвенная".
Потом стал собирать конструктор юного сексиста, но не хватило терпения, и
"пожилой сексист" с яростью разбросал детали по комнате. Решил было
покурить, но за сигаретами надо было двигаться в прихожую, где в кармане
куртки лежала пачка "Екатерины Великой".
Дорога вела мимо ванной. Дверь выглядела незапертой, за ней
плескалась вода. Бабья мякоть была там.
Василий рывком распахнул дверь. Асия стояла у раковины, но разом
отшатнулась к стене. Халат ее был распахнут.
Он обхватил ее, раскорячил, почувствовал волну ярости,
разворачивающую все его каналы, успел увидеть в зеркале свое лицо в сетке
красных прожилок, может быть, более тонких и бледных чем в прошлый раз.
Затем засадил окаянный отросток в "приемный покой" и стал блудно ворошить
там. Канал чего-то вытворял, но Асия Раисовна справилась и подавила стон
возмущения.
Заканчивали они уже на полу, все в той же ванной, благо, там
поролоновоый коврик имелся. Ему хотелось ворваться в каждую ее клеточку,
разорвать ее всю, но он не смог преодолеть запретов на каннибализм, поэтому
в финальной сцене просто надавал партнерше по физиономии и похлестал
скрученным мокрым полотенцем ее мягкую задницу.
Зверь поднял голову к лиловому небу и победно заревел. Краем глаза
Василий успел заметить, что Асия слизывает капельки крови с разбитой губы и
улыбается.
"Чтобы тебя лярвы сожрали, толстомясую",-- сказал он напоследок.
Кажется, сочетание экстраморфина и водки опять принесло бредовые
результаты, как и тогда, в июне.
Однако спал Василий хорошо и приятно, без кошмаров. Утром он нашел
на кухонном столе завтрак, оставленный заботливой Асией Раисовной. В этот
день ему работалось гораздо лучше.
Для воссоздания динамического единства оставалось согласовать с
десяток параметров, но теперь он уже уловил суть. Тридцать тысяч дочерних
объектов сильно напоминали мелких гаденышей-лярв, которые беспрестанно
дерутся и выедают тело родителя, однако стремятся совместно повышать
ПОТЕНЦИАЛ ВЫЖИВАЕМОСТИ.
Динамическое единство стало складываться, когда Василий придал трем
подсистемам несколько отличающиеся функции. "Желток" стал силовым
источником, "белок" общеструктурным координатором, а "скорлупа" --
защитным и формообразующим механизмом.
Теперь удалось применить методы сложносимметричного
моделирования, разработанные "Майкрософтом" и Геттингенской школой.
Чтобы предотвратить одновременное разрушение всех объектов под
воздействием непредсказуемого "белого шума", Василий еще более усложнил
модель, внеся состязательность и обучаемость в поведение объектов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115