ТВОРЧЕСТВО

ПОЗНАНИЕ

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 


Тут оба странника мигом подхватили свои мешки и котомки и давай
удирать во все лопатки, надеясь к тому же не слишком оторваться от берега
озера.
И было полчаса страшного ночного кросса, когда все сучья направляли
свои острия именно в глаза. По дороге Василий влетел в столь огромную кучу
кала, что сразу похолодел при мысли о том чудовище, которое сумело ТАКОЕ
навалить. Если бы не экстраморфин, то вообще наверное инфаркт бы случился.
Впрочем, и того быстрого бега было достаточно, чтобы сама тайга
разодрала беглецов, разнесла кишки по сучьям и мозги по кочкам. Но
бинокуляры-мониторы Василия выдавали на свои контактные
экранчики тепловую картинку местности, а боди-комп там же
проставлял азимуты и расстояния до колющих-режущих предметов.
Когда бег более-менее перешел в легкую трусцу, Василий прокричал
сквозь порывистое дыхание своему напарнику:
-- Да ничего особенного, не расстраивайся. Ну, медведь, ну, больших
габаритов, ну развели костер возле его квартиры. Или дачи.
-- Не медведь, а хозяин леса.-- возразил Антон.-- Мишка --
добродушный, а этот строгий. И если там топтыгин ошивался,
почему ж ты не заметил его своими бимонами?*
[сокр.: бинокулярные мониторы, соединенные с боди-компьютером и
контактно прилегающие к лицу]
-- Потому что я их снимаю время от времени, а то глаза
чешутся.-- сказал Василий и подумал, что вообще-то Антона к
трусоватым не отнесешь. Во время боев в Алмазовке, когда
федеральные ракеты разносили в клочья все, что мало-мальски
напоминало кровожадного моджахеда, он с группой таких же
просветленных товарищей кормил прасадом и добрым словом
мятущееся мирное население...
Вася и Антон наконец остановились, один стал восстанавливать
дыхание, другой решил попИсать и попал себе на ботинки. В ночном лесу было
тихо, если не считать воплей какой-то насилуемой птички и звона комариных
эскадрилий.
Напарники решили переждать ночь до конца у подножия разлапистого
таежного великана, обходясь лишь самым хиленьким костерком. Никто из них
уже не спал, а лишь напрягал мускулы, чтобы при первом же грозном намеке
запрыгнуть на ближайшую ветку. Антон даже присмотрел себе какое-то дупло
со всеми удобствами, собираясь выдворить оттуда белочку. При этом он уверял,
что дупло у дерева является эквивалентом человеческой задницы.
Когда наступил рассвет, стало ясно, что странники сильно заплутали.
Никакого тебе берега озера Горького, лишь темная гуща ельника.
-- Ну, давай, связывайся со своим окаянным спутником,-- шутейно
произнес Антон,-- если вместо него не летает уже какой-нибудь демон-асур.
Да, пора было определять координаты и свое местоположение на
электронной карте, которую Василий худо-бедно набросал перед тем как
тронуться из Верхнекамышинского.
Он встал на какой-то поваленный ствол и стал наводить искатель-
антенну, наблюдая за уровнем сигнала, который выдавал боди-комп.
-- Все, наводка точная, канал пробит. Посылаю привет. Ау, орбита...
Но тут Василий сбросил с лица бимоны и грустно выругался. Антон же
не преминул заметить с легкой укоризной:
-- Зачем ты так, брат? Я же предупреждал, что спутник на космической
орбите легко может стать добычей демона.
-- Он стал добычей банкира. Код доступа не прошел, потому что...
значит жена сняла все деньги с моего счета. Мы оказались не только в
информационном вакууме, но и в полной заднице.
-- Любовь приведет нас к себе.-- заметил Антон.
-- Ты это брось. Любовь меж бабой и мужиком приводит их в КВД, а
любовь меж мужиками заканчивается в СПИД-лечебнице. Так что,
подбирай выражения.
Василий был раздражен и поэтому неправ. Уж что-то, а половая
жизнь Антона была вне подозрений.
Однако имелся в его биографии один
эпизод, из-за которого странный товарищ собственно и начал
бродяжничать. Несмотря на три своих неоконченных высших
образования Антон не любил труд, но однажды маманя загнала его
работать вахтером в один академический институт. А там, на
других дверях, стоял еще один вахтер, семидесятилетний старичок.
Однажды ночью два вахтера распили бутылочку портвейна, после
чего младший попытался полюбить старшего через задницу. А сыном старшего
вахтера был как раз директором этого института... После
оправдывался Антон с улыбкой недоумения на полудетском лице --
нахлынуло на него что-то вдруг, ведь старичок был "добрый и
мудрый, как сама природа"...
Товарищи по постыдному бегству подобрали оставшиеся вещи и стали
ориентироваться по солнцу и прочим сомнительным приметам. Полдня было
потрачено на усиленное ориентирование, но берег озера так и не обнаружился.
Василий, в отличие от Антона, заметно приуныл, легкий отходняк после
экстраморфина тоже усугублял картину. Бич-интеллектуал половину дороги
цитировал "Бхагавадгиту" и сказания племени догонов,
а еще полдороги "Даодэдзин", добавляя из кое-каких сутр.
Казалось, что ему совершенно все равно, куда идти. Повсюду была природа-
пракрити, повсюду был абсолют-брахман. Какая разница, где растворяться.
А Василий чувствовал, что его опять надувают. Он всегда двигался к
четко поставленной цели и всегда попадал не туда. В молодости он искал себе
красавицу неописуемую, но вместо этого заработал болячку в одном
популярном месте. Потом он хотел снискать литературные лавры.
Но лавры обернулись березовым веником. И вот коварный
военкомат призывает его на офицерскую службу. Человек же, вместо
того, чтобы упорхнуть от силков, начинает корчить из себя
советского Рембо.
И мозолил малахольный Рембо свою тощую задницу на жестком стуле,
страдая от скуки и дубовых указаний начальства.
Итак, не исполнялись помыслы, неустанно страдала жена, дети,
родители, бабушки-дедушки, роптали даже собаки и кошки. К середине жизни,
если точнее к тридцати восьми годам Василий ощущал себя полным
неудачником. Он добился только того, чего не хотел, а чего хотел, того
добились другие. А ведь когда-то такие возможности представлялись! Как и
всякий нормальный невротик он считал, что жизнь представляет сплошной
заговор против него. От чувства огорчения заныло под ложечкой. "Гастрит, --
подумал Василий,-- организм сам себя съедает. Таков он, кризис
тридцативосьмилетних. Однако как не пожрать перченого и не попить
горячительного. Всем хорошим в себе я обязан съеденному и выпитому."
Но вскоре настроение поднялось. Во-первых, от новой дозы
экстраморфина. Во-вторых, прямо в лесу, когда вроде бы ничто не предвещало
хорошего, путники вдруг наткнулись на колючую проволоку. Колючка,
создавая забор, тянулась с запада на восток настолько, насколько хватало силы
обозревающему глазу. Правда, стоял за ней точно такой же лес,
что и перед ней.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115