Я поднял руки и с силой выбросил их вперед,
указывая на бандитов. И вся ярость стихийного бедствия
обрушилась на них. Песок забивался в глаза, в нос, в уши. Ветер
швырял людей на деревья, тащил сквозь квсты, поднимал на высоту
десяти-двенадцати ярдов и отпускал. Давно я так не веселился. Не
то, чтобы мне доставляли особую радость чужие страдания. Просто
люблю хорошую работу. Приятно было видеть, что я не разучился
еще соединять силы природы, направляя их разрушительную мощь
на врагов.
Все стихло так же внезапно, как и началось. На холме
образовалась изрядная куча песка. Я буквально стер бандитов с
лица земли. Несколько деревьев, вырванные с корнем, лежали на
берегу. Я был очень доволен собой.
Исангард продолжал лежать на траве, не шевелясь. Немного
испугавшись, я подбежал к нему и потрогал его за плечо.
- Вставай, - сказал я. - Все кончено.
Он тяжело оперся локтями о землю. Я увидел, что он растерян.
- Что это было, Кода? - спросил он сипло.
- Небольшое стихийное бедствие. Смерч.
- Кода, - сказал он, - а эти... которые хотят нас
уничтожить... не знаю уж, кто они такие...
- Жалкие наемные убийцы, - небрежно отозвался я.
- А смерч? - возразил он. - Кто его, по-твоему, на нас
наслал?
Тут я обиделся.
- Во-первых, не на нас. А на них. А во-вторых... среди нас
есть дух насилия, разрушения и зла. За кого ты меня принимаешь,
человек? - высокомерно произнес я, заворачиваясь в свой плащ.
Уж очень я обозлился. - Я Пустынный Кода. Я могу, если хочешь
знать, вызвать такой ураган, что от ваших дурацких Южных Окраин
не останется даже воспоминания. Все будет ровное, как
сковородка. И присыпанное сверху песочком. Какой-то
примитивный смерч вообще не стоит упоминаний.
Я, конечно, загнул, но он здорово меня разозлил. Ведь не
первый же год меня знает, кажется, мог бы уже понять, что я вовсе
не шучу, когда характеризую себя как прибежище зла и сеятеля
стихийных бедствий.
Он сел. Взял меня обеими руками за уши и потерся носом о
мою шерсть.
- Кода, - сказал он. - Я виноват. Ты настоящий герой, ты
нас всех спас. Ты действительно великий злобный дух пустыни.
Я с достоинством высвободился.
- Это мне известно и без тебя, человек, - сказал я.
Из-под берега показалась Имлах - две торчащих косички,
синяк под моргающим глазом. Я смерил ее взглядом. "Поняла, с
кем имеешь дело? " - подумал я, не скрывая своего торжества.
Она, видимо, поняла. Потому что остаток дня я провалялся на
травке, ковыряя щепочкой в зубах, а Имлах с Исангардом, стоя по
колено в ключевой воде, вдвоем оттирали котелок от подгоревшей
каши.
Был уже поздний вечер. Мы решили провести на берегу черной
речушки еще одну ночь и как следует отдохнуть после пережитых
потрясений. В конце концов, торопиться нам было некуда.
Мы закончили дела, которые неизменно возникают в течение
дня и которые Исангард в минуты философских раздумий называет
"хламом жизни", и теперь лениво потягивали чай, сидя у костерка.
Вернее, сидели мы с Имлах, а Исангард вообще перестал
соблюдать правила хорошего тона и, развалившись на травке,
задумчиво смотрел в огонь. Жаркий свет костра заливал его
физиономию, и я думал о том, что чертовски привязался к нему за
эти годы и мне будет очень плохо и одиноко, когда его, наконец,
убьют. Потому что дело к тому шло.
Неожиданно он насторожился. Сперва он замер, прислушиваясь
к чему-то, потом поднялся на ноги и метнулся в кусты, росшие
ярдах в пятнадцати от нашего лежбища. Я ровным счетом ничего не
слышал и теперь, привстав, изо всех сил вытягивал шею, пытаясь
разглядеть, что же там происходит в темноте. Наконец, до меня
докатилась такая волна чужого страха, что меня чуть не стошнило
- уж на что я ко всему привычный!
Исангард выволок из кустов белобрысую личность, у которой
глаза на лоб лезли от ужаса, что придавало его роже, и без того
малопривлекательной, вид совершенно идиотский. Личность была
выше Исангарда почти на целую голову и шире ровно в два раза. Я
предположил, что это единственный, кто уцелел после моего
стихийного бедствия.
Имлах встала, тревожно вглядываясь в темные фигуры мужчин
- Исангарда и его добычи.
- Сядь, - сказал я ей тоном бывалого рубаки. - Он его все
равно сюда притащит.
Я не ошибся. Белобрысый вскоре предстал перед нами во всем
блеске своей безмозглости. С ним можно было особенно не
возиться. Я откинул капюшон, посмотрел на него своими круглыми
светящимися в темноте глазами и подергал немного носом - этого
хватило. Я чуть не помер со смеху, когда он разинул рот,
поспешно зажал его ладонями (каждая размером с лопату) и
вытаращился на меня с диким ужасом. Потом он шарахнулся в
сторону и снова столкнулся с Исангардом, который стоял на
границе светового круга с мечом в руке, словно охраняя костер от
ночного мрака. Белобрысый заметался, теряя на ходу остатки
своего (и без того не слишком мощного) рассудка. Наконец, выбрав
из нас двоих человека, он бросился Исангарду в ноги.
Мой алан так растерялся, что я снова захохотал. Неожиданно
Исангард рявкнул на меня:
- Заткнись, Кода!
Я подавился.
Он отступил от громилы на шаг и еще более злобным голосом
велел ему подниматься на ноги. Стоя на коленях, громила преданно
мотал головой.
- Дурак, - со вздохом сказал Исангард. Он обошел громилу
по кривой и снова сел к костру. Пленник поспешно передвинулся
так, чтобы стоять к нему лицом. Я заметил, что несмотря на свое
сугубо мирное поведение, Исангард все же держал меч наготове.
Умница он у меня все-таки, подумал я растроганно.
Громила шумно вздохнул и помялся.
- Иди сюда, - негромко произнес Исангард. Он уже
успокоился и хотел кое-что выяснить.
- Не убивай меня, - пробубнил громила, не трогаясь с
места.
Исангард брезгливо скривился.
- Кому ты нужен...
Громила осторожно подсел к костру, покосился на Имлах,
которая глазела на него, по-детски приоткрыв рот, потом боязливо
перевел взгляд на меня, и его передернуло. Надо же, какой
чувствительный.
- Ты голодный? - спросил Исангард.
Громила тупо уставился на него, словно не понимая, о чем его
спрашивают. Исангард вытащил из мешка кусок хлеба, немного
подмокший, но вполне съедобный.
- Есть хочешь? - повторил он.
Громила осторожно потянулся к хлебу. Взял, подержал на весу
и принялся заталкивать в рот. Человек - ну что с него взять!
Исангард терпеливо ждал, пока он перестанет чавкать и,
склонившись над мечом, лежавшим поперек его колен, к огню,
смотрел, как корчится и догорает тонкая веточка. Мне показалось,
что он был чем-то расстроен. Громила, наконец, расправился с
хлебом. Не отводя глаз от огня, Исангард заговорил с ним.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23