ТВОРЧЕСТВО

ПОЗНАНИЕ

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 

Редкие племена, населявшие Синай, подозрительно относились к пришельцам, однако законы гостеприимства пересиливали страхи. Не сказать, чтобы пастухи-номады радовались нам – нас кормили, поили и от всей души желали счастливого пути, лишь бы мы поскорее убирались с глаз долой.
Я всегда оставлял хозяевам что-нибудь ценное, то янтарную камею из Трои, то тонкую, с почти прозрачными, как молодая листва, стенками, каменную чашу из Иерихона.
Номады с удовольствием принимали подобные безделушки. Они знали им цену… Более того, наши дары говорили им, что мы выполняем долг гостя, так же как они сами не пренебрегают обязанностями хозяев. И все же жара и пустынный пейзаж угнетали нас. Трое наших людей умерли от лихорадки. Быки, что тащили наши повозки, падали один за другим, не выдерживали дороги и кони. Мы заменяли их выносливыми и рослыми ослами и своенравными вонючими верблюдами, которых выменивали у номадов на драгоценные камни и хорошее оружие. Мы оставили грохотавшие повозки и перегрузили нашу поклажу на ослов и мулов.
Елена лучше переносила дорогу, чем многие мужчины. Теперь она ехала верхом на крикливом, едва прирученном верблюде, в раскачивавшемся паланкине под шелком, прятавшим ее от солнца. Все мы исхудали, безжалостное светило вытопило жир и влагу из наших тел. И все же Елена оставалась прекрасной. Она не нуждалась ни в косметике, ни в изящной одежде. Эта женщина никогда не жаловалась на тяготы пути, прекрасно зная, что каждый шаг приближает наш отряд к Египту.
Я тоже не роптал… Зачем? Ведь и я стремился в Египет, на встречу с Золотым богом.
Наконец настало утро того дня, когда наш крошечный отряд увидел на горизонте пальму. Она манила нас, словно говоря, что наше путешествие заканчивается. Мы поторопили наших животных и вскоре увидели, что прямо на глазах меняется местность. Вокруг становилось все больше и больше зелени.
Нас приветствовали деревья и возделанные поля. Полуобнаженные мужчины и женщины сгибались, возделывая поля, трудились среди паутины ирригационных каналов. Вдалеке я увидел реку.
– Это Нил, – произнесла Елена, сидевшая на верблюде. Его вел кто-то из хеттов, и она приказала воину подвести животное ближе ко мне. Я повернулся в самодельном седле из нескольких сложенных покрывал и взглянул на нее. – Во всяком случае, его рукав. Должно быть, перед нами дельта.
Крестьяне не обратили внимания на очередной вооруженный отряд – слишком маленький, чтобы представлять для них серьезную опасность, но слишком большой, чтобы кто-то захотел пускаться в расспросы. Скоро мы набрели на дорогу, уходившую в город Тахпанхес в дельте Нила.
Лукку потрясало отсутствие оборонительных стен, меня же удивили размеры города. Если Троя и Иерихон умещались на нескольких акрах, Тахпанхес раскинулся почти на милю. Едва ли в нем больше жителей, чем в Иерихоне, но они селились в просторных домах, выстроившихся вдоль широких прямых улиц.
На окраине мы обнаружили постоялый двор. Несколько строений из сырцового кирпича окружали центральный дворик; величественные пальмы и ивы защищали его от вездесущего солнца. Часть двора занимал виноградник. На другой стороне реки рос сад, напротив располагались стойла. В зависимости от того, с какой стороны дул ветер, воздух пах лимонами и гранатами или конской мочой либо же приносил с собой докучливых мух.
Хозяин постоялого двора был рад принять на постой две дюжины усталых путников. Этот невысокий, округлый и лысый, весьма бодрый человек средних лет постоянно складывал ладони на круглом брюшке.
Кожа его была темна, как плащ Лукки, но глаза поблескивали огоньками, особенно когда он занимался любимым делом – вычислял, сколько взять за услуги.
Помогала ему семья: жена, столь же темнокожая, как и ее кругленький муж, – она казалась еще толще его – и дюжина темнокожих ребятишек, самому младшему из которых исполнилось шесть лет. Еще там жили кошки. Я насчитал десяток только во дворе. Прищурив глаза, они следили за нами, медленно пробираясь по балконам или по глинобитному полу. Дети хозяина, худые и шустрые, помогли нам разгрузиться, приглядели за животными, показали нам комнаты.
Я понял, что могу свободно изъясняться с египтянами.
Если Лукка и удивлялся моим лингвистическим способностям, он никогда не проявлял своего удивления. Елена воспринимала это как должное, хотя сама владела только родным языком и тем его диалектом, на котором говорили в Трое.
Как только мы разгрузили поклажу и устроились в комнатах, я разыскал хозяина в кухне, расположенной снаружи дома. Он покрикивал на двух девушек, выпекавших круглые и плоские лепешки в печи, похожей на улей. Их одежда состояла только из набедренных повязок, молодые груди чаровали упругостью, а гибкие темные тела увлажнял пот.
Если хозяину и не понравилось, что я увидел его дочерей полураздетыми, он ничем этого не показал. Напротив, когда я появился, он улыбнулся мне и кивнул на дочерей.
– Жена заставляет девочек готовить, – сказал он без всяких предисловий. – Она говорит им, что иначе не получат хорошего мужа. А по-моему, одного этого умения мало, нужно уметь и другое. – Он многозначительно усмехнулся.
Хозяин явно намекал, что он не против того, чтобы гости позабавились с его дочерьми. Лукка будет доволен. Но я не отреагировал на его намек и произнес:
– Я привел своих людей в вашу землю, чтобы предложить их услуги вашему царю.
– Великому Мернепта? Он в Уасете, это вверх по реке.
– Мои солдаты – хетты. Они хотят поступить на службу к твоему царю.
Улыбка исчезла с лица хозяина.
– Хетты? Мы враждовали с ними.
– Хеттского царства более не существует. Эти люди остались без работы. Может быть, в городе есть представитель царской власти… Чиновник или полководец, с которым можно переговорить?
Он закивал так, что затряслись щеки:
– Царский чиновник уже здесь, во дворе, и хочет видеть тебя.
Ничего не сказав, я последовал за хозяином.
Представитель власти уже прибыл, чтобы встретить гостей.
Должно быть, хозяин постоялого двора отправил к нему одного из своих сыновей с вестью, как только мы переступили его порог.
Несколько кошек врассыпную бросились из-под наших ног, когда жирный хозяин повел меня между колонн коридора к боковому входу во двор. Там, в тени виноградника, восседал седовласый мужчина с худым лицом и впалыми щеками, чисто выбритый, как и положено египтянину. Он поднялся на ноги, когда я приблизился к нему, и оказался не выше хозяина постоялого двора. Его макушка едва доходила до моего плеча. Впрочем, кожа его казалась светлее, и он был гибок, словно клинок меча. Чиновник был безоружен; лишь золотой медальон на цепочке – символ власти – свисал с шеи.
Взглянув на его легкие белоснежные одежды, я вдруг осознал, что грязен и немыт… И одет в кожаную юбку с жилетом, которые не снимал много месяцев.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89