ТВОРЧЕСТВО

ПОЗНАНИЕ

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 

Что поделаешь, в конце концов, я очень устал.
— Нет-нет-нет! — тотчас же воспользовался он моими великодушием и слабостью. — Мой визит касается вашего творчества.
Он ударил в самое чувствительное из всех возможных мест. Несколько мгновений я стоял, пытаясь не осесть вдоль дверного косяка, затем отступил на шаг и показал ему рукой на гостиную.
— Входите и налейте себе чего-нибудь. Меня не ждите, я пережил двое суток, отучающих от алкоголя успешнее любых препаратов.
Оставив его в гостиной, я с трудом добрался до ванной, нашел в аптечке таблетку «редтекса», сунул голову под струю холодной воды и несколько мгновений спустя распрощался на очередную ночь со сном. Когда я вернулся в гостиную, посетитель послушно сидел на диване, оглядываясь по сторонам. Еще не успев дойти до кресла, я почувствовал прилив сил, за которым, помахивая коротким хвостиком, бежало желание выпить. Я отпихнул его ногой, но мягко, будучи уверен, что когда-нибудь оно мне еще пригодится.
— Пишете диссертацию?.. — спросил я.
— Нет, дело совсем в другом. — Он полез во внутренний карман и взялся за что-то пальцами, но доставать не стал, лишь подержал немного и убрал руку. Если там у него было оружие, то он тоже решил дать мне шанс. «Редтекс» бушевал у меня в голове, приводя в действие мозг, и, наверное, поэтому я обратил внимание на акцент гостя. Несомненно, старое доброе британское произношение. Незнакомец вздохнул и заговорил:
— Меня зовут Мэтью Ю. Дембски-младший. — Он вглядывался в мои глаза, словно следователь, ожидающий реакции подозреваемого. Я совершил классическое движение бровью, ожидая продолжения. — Я внук Юджина Дембски. — Я вежливо изобразил интерес во взгляде и продолжал ждать. — Вам это ничего не говорит?
— Нет, — покачал я головой.
— Значит, придется рассказать кое-что еще…
— Несомненно. Я никогда ни в чем не признаюсь раньше чем через неделю пыток.
— Значит, так — в конце прошлого и в начале этого века в Европе жил мой дед, автор довольно большого количества книг. Писал фантастику и приключения с фантастическим сюжетом. Он был умеренно популярен и, пожалуй, в такой же степени талантлив, что, с одной стороны, не особо его волновало, а с другой — не позволяло как следует заработать на писательском труде. Главным его козырем был цикл повестей о детективе, жившем в середине двадцать первого века.
Было издано несколько книг, и, угадайте, как звали этого детектива?
— В данной ситуации я бы сказал, что Оуэн Йитс, — рассмеялся я.
— Ага… Значит, вы все-таки слышали про деда? Моя улыбка вдруг потяжелела настолько, что я не
мог больше удерживать ее на губах. Она соскользнула мне на грудь, затем громко плюхнулась на пол. Несколько капель воды с моих не слишком тщательно высушенных волос упали мне на затылок. Я тряхнул головой и откашлялся.
— Стоп-стоп! Вы хотите сказать, что ваш дед писал повести, героем которых был Оуэн Йитс?
— Ну да!
Меня охватило предчувствие беды. Жестом удержав гостя от дальнейших откровений, я подошел к бару и спросил:
— Теперь, может быть, все-таки выпьем?
— Если можно — без содовой…
— Это и мой любимый коктейль! — признался я, наливая виски. Подав ему стакан, я упал в кресло, перед этим отпив, чтобы случайно не забрызгать обои. — Насколько я понял, вы еще не закончили?
— Увы, нет. — Он отхлебнул виски. — Так вот, дед написал… — Он сделал еще глоток. — Первая его повесть об Оуэне Йитсе называется «Двойная смерть»… — Он сделал паузу. Я отрицательно покачал головой. — Это ее второе название, — тихо добавил он. — Первое и настоящее — «Та сторона мира»…
Я вытаращил глаза. Стакан дрогнул в моей руке. Я чувствовал, что выпить мне сейчас не удастся, и опустил руку со стаканом на колено.
— Дорогой мой… — сказал я, стараясь, чтобы мой голос прозвучал зловеще, — если вы несете чушь, а я надеюсь, что это так, то через несколько секунд я начну вас бить и буду это делать до тех пор, пока не устану, а поскольку я недавно принял таблетку, которая выпрямила бы даже Пизанскую башню…
— Согласен, — прервал он меня, давая время понять услышанное. — Вторая повесть, в хронологическом порядке, — «Та сторона времени». Затем: «Флэшбэк», «Флэшбэк-2: Ограбленный мир», «Калитка в сад воспоминаний»… Понимаете?
— Нет…
Кому еще, кроме меня, удастся в такой ситуации пробормотать, повторяю, пробормотать слово «нет»? Никому. Мне же тогда, во время беседы с этим типом, удалось бы пробормотать даже запятую.
— Я тоже, — сказал он, еще больше меня удивив. — Но тем не менее это факт — написанные в конце двадцатого века повести были написаны снова, на другом языке. И сделал это человек, который является героем этих повестей. Буква в букву. Что вы на это скажете?
— Для начала скажу, что все это бред, и буду ждать вашей реакции…
Мы выпили одновременно. Сам не знаю почему, вместо того чтобы начать его бить, я пошел к бару и принес бутылку. Гость снова полез в карман и достал компакт-диск. Положив его на спинку дивана, он протянул в мою сторону руку со стаканом. Наливая, я посмотрел на диск, предчувствуя в нем главное доказательство.
— Это тексты всех повестей деда. Оригиналы на польском и перевод, частично машинный, частично — честная работа переводчика. И, соответственно, тексты ваших повестей. Пожалуйста, можете проверить сами.
Я глотнул виски, глядя на диск. Почему-то мне показалась очень неприятной его форма и, как я догадывался, не менее отвратительным было его содержание. Мой собеседник, видя нерешительность хозяина, поставил стакан, направился с диском к компу, воткнул его в привод и, не обращая внимания на отсутствие реакции с моей стороны, отошел в сторону, показав на разделенный на две половины экран. — Вот, пожалуйста, У деда:
«— Это Оуэн Йитс. Послушайте меня: у вас в доме одна ванная?
— Это вы? О чем вы? Почему вы спрашиваете про ванную?» — Он показал пальцем на соответствующий абзац с левой стороны экрана. — А теперь в вашей повести:
«— Это Оуэн Йитс. Послушайте меня: у вас в доме одна ванная?
— Это вы? О чем вы? Почему вы спрашиваете про ванную?» — прочитал он прекрасно знакомый мне текст. — Еще из «Той стороны мира»… «У Сони такой кулак, что пробьет любой корсет из мышц, даже если бы ты провел десять лет в Шаолине. Не буду говорить „в любом доступном месте“, поскольку для него доступны все…» А у вас…
— Я знаю, как у меня! — рявкнул я. — Точно так же!
— Именно. — Он перелистнул тексты на обеих половинах экрана. — Посмотрим другие повести… «Та сторона времени», — объявил он. Я выпил все, что у меня было, и налил еще. — Это текст деда: «— Ага. Здорово быть вегетарианцем и хранить полтонны мяса в подвале. Хватит обижаться на все и вся, и возвращайся со мной. Обещаю…»
— Хватит! — заорал я.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99