Меня удивила царившая в нем тишина — Шелтон должен был без труда догнать Даркшилда, во всяком случае, он должен был каким-то образом облегчить нам задачу, в конце концов, у него было оружие. В коридоре чувствовался запах пыли, и, к сожалению, коридор был ярко освещен. Хотя, подумал я, и на свету, и в темноте перевес на их стороне. Особенно если учесть, что моим оружием был лишь острый взгляд, а броней — моя добродетель. Добравшись до угла, я присел и осторожно выглянул — пусто. Четыре ступеньки, поворот налево… ох, не люблю я такого блуждания по чужим подвалам. Я громко шаркнул подошвой, не высовывая за угол ничего, кроме кончика носа. Никто не выскочил с оружием в руке — либо там никого не было, либо он был не глупее меня. Впрочем, ничего удивительного, особенно если принять во внимание всю эту историю с названым братцем. Жестом показав Кашлю, что я собираюсь делать, я затаил дыхание и на цыпочках двинулся к лестнице.
Когда я в броске преодолевал поворот, напрягшись так, словно хотел телом отразить пулю, откуда-то сверху донеслась длинная очередь из автомата. Сжав зубы, я бросился к двери — она была открыта, я без труда ее преодолел, за ней длинный коридор и еще одну лестницу. Кашель позади меня толкал перед собой Венди, сжав пальцы левой руки на нервном сплетении у нее на плече и держа трофейный револьвер с единственным патроном возле левого уха пленницы. Я остановился перед Венди.
— Сколько человек в доме? — прошипел я, давая понять, что готов на все.
— Наверху… Всего нас было пятеро — полковник, я, Дейтон и Анагре с Джозефом. — На последнем имени она слегка запнулась, и я понял, что мертвеца внизу звали Джозеф. Значит, осталось двое, нет, трое — полковник, Дейтон и Анагре. — Я…
Над нами раздалась еще одна короткая очередь из пяти или шести выстрелов, женщина замолчала, не договорив. Оставив ее с Кашлем, я побежал к лестнице; никто до сих пор не обращал на нас внимания, и это меня беспокоило и озадачивало. Что бы ни происходило этажом выше, они должны были о нас помнить, разве что… Разве что Будда, он же Шелтон, всех перестрелял и ждет нас с полными бокалами в руках. Остановившись у двери, я приложил к ней ухо. Тишина. Никаких свежих идей у меня не появилось, и я, нажав на ручку, медленно открыл дверь, затаив дыхание. За ней был просторный холл. Пусто. Я оглянулся. Кашель теперь почти прижимал женщину к себе, видимо, она сделала что-то, что ему не понравилось, поскольку ее рот был закрыт его широкой ладонью. Он успокаивающе кивнул мне, я кивнул в ответ и двинулся вперед. Холл имел форму квадрата или почти квадрата со слегка закругленной наружной стеной. Здесь полковник собрал свои военные трофеи, своего рода небольшой мемориал — какие-то фотографии, несколько дипломов, четыре памятные медали и, конечно, знамя, по обычаю выпускников украшенное рисунками и автографами коллег. В стене слева две двери, еще левее — входная дверь, с нашей стороны — дверь в подвал и еще одна. Переместившись вправо, я подбежал к музею полковника, надеясь, что, может быть, он повесил где-нибудь там свой первый пистолет, лучше всего с двумя полными обоймами, но Даркшилд не настолько следовал стереотипам. Сержант еще сильнее привлек к себе пленницу и что-то проворчал ей на ухо. Она задумалась, но когда Кашель ткнул ее стволом за ухом, вытаращила глаза и показала на дверь слева. Кашель вопросительно посмотрел на меня, потом кивнул. Я подошел к нему, и мы вернулись в коридор.
— Налево — кабинет Даркшилда, — прошептал Кашель. — Так она говорит. — Он показал взглядом на Венди. — Они должны быть там…
Мне хотелось спросить, где в таком случае Шелтон, но тогда о нашем истинном положении стало бы известно женщине, по крайней мере частично, а я не знал, где и для чего она еще может нам пригодиться. Я прислушался. Полная тишина. Сержант что-то шепнул, и я подставил ухо.
— Придержи ее, а я сбегаю на разведку, — сказал он и толкнул пленницу ко мне. Наши тела соприкоснулись, но я не испытал от этого никакого удовольствия. — Угу?
— Ладно, только немного по-другому — пойду я… — Я протянул руку за револьвером, и мне пришлось держать ее довольно долго, прежде чем сержант, глаза которого метали молнии, бросил мне оружие. Женщина нервно дернулась, я наклонился к ней: — Ему пришлось от нас сбежать, потому что он задушил семьдесят четыре женщины. Начиная с пятнадцатой, он делал это одной рукой, настолько он наловчился, так что имей в виду…
Я повертел барабан револьвера, надеясь, что где-нибудь там затерялся еще один патрон, может быть, три, взвел курок и снова шагнул в холл. Ничто, кроме моего дыхания, до сих пор не нарушало тишины, ничто нигде не двигалось… Переместившись ближе к двери, я отошел от стены и с двух шагов короткого разбега ударил плечом в солидную деревянную створку. Дверь распахнулась, я ввалился в комнату, развернулся вокруг собственной оси и, споткнувшись о лежащее на полу тело, упал, сломав хрупкий столик с несколькими книгами и газетами. В кабинете стояла жуткая вонь от компонентов безгильзовых патронов — пороха и оболочки, сгоревшей метакриловой смолы. Меня едва не стошнило — воняло как от пропотевшего ассенизатора, наевшегося чеснока. Сквозь этот аромат едва пробивался запах свежей крови. Если бы я не лежал почти носом в луже, возможно, я бы его и не почувствовал. Вторая из горилл, изрешеченная автоматной очередью, лежала на ковре. Видимо, это была та самая очередь, которую мы слышали. Я вскочил на ноги, но, кроме меня, в комнате никого не было, секунду спустя ворвался Кашель с пленницей, толкнул женщину на диван, естественно, кожаный, и бросился к столу, там должно было, просто должно было быть какое-то оружие, но прежде чем открыть ящик, он посмотрел куда-то себе под ноги, а потом поднял голову и подозвал меня. Обойдя тело, я выглянул в холл и подбежал к Кашлю. На полу, позади стола, отрезанный монолитной передней доской от остальной части помещения, лежал Мозг, видимо, тот самый Дейтон. Одна из пуль попала ему в окрестность печени, две в грудь, в руке он держал изящный пистолет, что-то вроде «кольта» или «обрегона» в ностальгическом исполнении. Я наклонился, чтобы взять оружие, и замер — убитый пошевелился. Посмотрев на женщину, я вынул пистолет из коченеющей руки.
— Дейтон был твоим парнем? Если так, иди попрощайся с ним…
Несколько мгновений она сидела, широко раскрыв глаза, потом вскочила и бросилась к столу. Я отошел, уступив ей место возле раненого. Женщина упала на колени. Я обошел стол и жестом показал Кашлю, что иду на разведку. Он кивнул и открыл первый ящик стола. Пистолет был снят с предохранителя; я проверил обойму, девять патронов. Обоняние приспособилось к смраду, и он меня уже не раздражал. Я выставил голову за дверь — пусто.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99
Когда я в броске преодолевал поворот, напрягшись так, словно хотел телом отразить пулю, откуда-то сверху донеслась длинная очередь из автомата. Сжав зубы, я бросился к двери — она была открыта, я без труда ее преодолел, за ней длинный коридор и еще одну лестницу. Кашель позади меня толкал перед собой Венди, сжав пальцы левой руки на нервном сплетении у нее на плече и держа трофейный револьвер с единственным патроном возле левого уха пленницы. Я остановился перед Венди.
— Сколько человек в доме? — прошипел я, давая понять, что готов на все.
— Наверху… Всего нас было пятеро — полковник, я, Дейтон и Анагре с Джозефом. — На последнем имени она слегка запнулась, и я понял, что мертвеца внизу звали Джозеф. Значит, осталось двое, нет, трое — полковник, Дейтон и Анагре. — Я…
Над нами раздалась еще одна короткая очередь из пяти или шести выстрелов, женщина замолчала, не договорив. Оставив ее с Кашлем, я побежал к лестнице; никто до сих пор не обращал на нас внимания, и это меня беспокоило и озадачивало. Что бы ни происходило этажом выше, они должны были о нас помнить, разве что… Разве что Будда, он же Шелтон, всех перестрелял и ждет нас с полными бокалами в руках. Остановившись у двери, я приложил к ней ухо. Тишина. Никаких свежих идей у меня не появилось, и я, нажав на ручку, медленно открыл дверь, затаив дыхание. За ней был просторный холл. Пусто. Я оглянулся. Кашель теперь почти прижимал женщину к себе, видимо, она сделала что-то, что ему не понравилось, поскольку ее рот был закрыт его широкой ладонью. Он успокаивающе кивнул мне, я кивнул в ответ и двинулся вперед. Холл имел форму квадрата или почти квадрата со слегка закругленной наружной стеной. Здесь полковник собрал свои военные трофеи, своего рода небольшой мемориал — какие-то фотографии, несколько дипломов, четыре памятные медали и, конечно, знамя, по обычаю выпускников украшенное рисунками и автографами коллег. В стене слева две двери, еще левее — входная дверь, с нашей стороны — дверь в подвал и еще одна. Переместившись вправо, я подбежал к музею полковника, надеясь, что, может быть, он повесил где-нибудь там свой первый пистолет, лучше всего с двумя полными обоймами, но Даркшилд не настолько следовал стереотипам. Сержант еще сильнее привлек к себе пленницу и что-то проворчал ей на ухо. Она задумалась, но когда Кашель ткнул ее стволом за ухом, вытаращила глаза и показала на дверь слева. Кашель вопросительно посмотрел на меня, потом кивнул. Я подошел к нему, и мы вернулись в коридор.
— Налево — кабинет Даркшилда, — прошептал Кашель. — Так она говорит. — Он показал взглядом на Венди. — Они должны быть там…
Мне хотелось спросить, где в таком случае Шелтон, но тогда о нашем истинном положении стало бы известно женщине, по крайней мере частично, а я не знал, где и для чего она еще может нам пригодиться. Я прислушался. Полная тишина. Сержант что-то шепнул, и я подставил ухо.
— Придержи ее, а я сбегаю на разведку, — сказал он и толкнул пленницу ко мне. Наши тела соприкоснулись, но я не испытал от этого никакого удовольствия. — Угу?
— Ладно, только немного по-другому — пойду я… — Я протянул руку за револьвером, и мне пришлось держать ее довольно долго, прежде чем сержант, глаза которого метали молнии, бросил мне оружие. Женщина нервно дернулась, я наклонился к ней: — Ему пришлось от нас сбежать, потому что он задушил семьдесят четыре женщины. Начиная с пятнадцатой, он делал это одной рукой, настолько он наловчился, так что имей в виду…
Я повертел барабан револьвера, надеясь, что где-нибудь там затерялся еще один патрон, может быть, три, взвел курок и снова шагнул в холл. Ничто, кроме моего дыхания, до сих пор не нарушало тишины, ничто нигде не двигалось… Переместившись ближе к двери, я отошел от стены и с двух шагов короткого разбега ударил плечом в солидную деревянную створку. Дверь распахнулась, я ввалился в комнату, развернулся вокруг собственной оси и, споткнувшись о лежащее на полу тело, упал, сломав хрупкий столик с несколькими книгами и газетами. В кабинете стояла жуткая вонь от компонентов безгильзовых патронов — пороха и оболочки, сгоревшей метакриловой смолы. Меня едва не стошнило — воняло как от пропотевшего ассенизатора, наевшегося чеснока. Сквозь этот аромат едва пробивался запах свежей крови. Если бы я не лежал почти носом в луже, возможно, я бы его и не почувствовал. Вторая из горилл, изрешеченная автоматной очередью, лежала на ковре. Видимо, это была та самая очередь, которую мы слышали. Я вскочил на ноги, но, кроме меня, в комнате никого не было, секунду спустя ворвался Кашель с пленницей, толкнул женщину на диван, естественно, кожаный, и бросился к столу, там должно было, просто должно было быть какое-то оружие, но прежде чем открыть ящик, он посмотрел куда-то себе под ноги, а потом поднял голову и подозвал меня. Обойдя тело, я выглянул в холл и подбежал к Кашлю. На полу, позади стола, отрезанный монолитной передней доской от остальной части помещения, лежал Мозг, видимо, тот самый Дейтон. Одна из пуль попала ему в окрестность печени, две в грудь, в руке он держал изящный пистолет, что-то вроде «кольта» или «обрегона» в ностальгическом исполнении. Я наклонился, чтобы взять оружие, и замер — убитый пошевелился. Посмотрев на женщину, я вынул пистолет из коченеющей руки.
— Дейтон был твоим парнем? Если так, иди попрощайся с ним…
Несколько мгновений она сидела, широко раскрыв глаза, потом вскочила и бросилась к столу. Я отошел, уступив ей место возле раненого. Женщина упала на колени. Я обошел стол и жестом показал Кашлю, что иду на разведку. Он кивнул и открыл первый ящик стола. Пистолет был снят с предохранителя; я проверил обойму, девять патронов. Обоняние приспособилось к смраду, и он меня уже не раздражал. Я выставил голову за дверь — пусто.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99