Зимой 1934–1935 годов снова вымерли все заключенные, но уцелела охрана. Летом 1935 года доставлено было 38 тысяч человек. В этом и заключалась основа экономики социализма. Бессчетный расход людей, которые, как считалось, оправдывали свою гибель двухмесячным рабским каторжным трудом, был главным двигателем сталинской экономики и всего, как мы уже говорили, государственного прогресса.
Золотые прииски работали и давали продукцию. Из Москвы был спущен жесткий план по добыче, невыполнение которого беспощадно каралось. Все руководство системы колымских лагерей держало головы на кону. Уже в 1934 году добыча золота достигла уровня 1913 года. В 1936 году этот уровень был превышен вдвое. К началу войны добыча золота достигала 250 тонн. За это время только на колымских рудниках погибло более 600 тысяч человек. Особенно страшными были четыре предвоенных года, когда на прииски стало массами поступать население крупных городов. Их жизнь на приисках редко продолжалась более пяти недель.
Вместе с тем, несметные богатства были обнаружены на севере Красноярского края, где в 1935 году началось строительство Норильского обогатительного комбината. Норильская руда, которую до сих пор продают за валюту, пользовалась огромным спросом в стране и в мире. Здесь все развивалось по колымской методике. Заключенных, кто в чем был взят, летом доставляли на баржах в порт Дудинка, где к началу сентября температура воздуха достигала — 45 градусов по Цельсию. На комбинат людей гнали либо колонной, либо на открытых платформах знаменитой железной дороги Дудинка-Норильск. К месту работ прибывала десятая часть. Остальные гибли в пути. Прибывшим выдавали ломы и кирки и заставляли на морозе и убивающем ветру копать себе землянки. К утру следующего дня погибали все. Работу продолжали вновь прибывшие, и так шло до бесконечности, но уже в 1936 году первые суда с норильской рудой появились в европейских портах, давая Сталину устойчивую прибыль в твердой валюте.
Так было везде. Люди гибли миллионами, и в 1939 году у Сталина были все основания сказать, что «социализм в СССР в общих чертах уже построен». Он мог быть доволен. Придуманная и разработанная им система работала и по вертикали, и по горизонтали. Творились просто чудеса. За тюремной решеткой конструкторы и инженеры создавали проекты нового оружия, получая при этом в качестве привилегии ненормированный хлеб и полстакана сметаны. Заключенный Туполев создавал новые, невиданные по дальности полета самолеты, способные перелететь через Северный полюс в Америку. Заключенный Рамзин создавал новые прямоточные котлы для боевых кораблей, а заключенный Королев уже разрабатывал ракетную технику, предвосхищая выход в космос. И они были довольны, они ценили свои привилегии, ибо миллионы других заключенных трудились в шахтах, на рудниках и на приисках за «пайку», которая могла поддержать силы в течение не более двух недель, еще не понимая, что их смерть запланирована так же, как и их двухнедельная работа, когда на смену им придут другие заключенные.
Армия, невиданная по силе и численности, готовилась к походу, ожидая, как в песне: «когда нас в бой пошлет товарищ Сталин, и первый маршал в бой нас поведет!».
Сталин любовался своей армией и смертельно боялся ее. Она была создана им практически из ничего и могла превратить его самого в ничто. Огромный военно-промышленный комплекс, ежедневно наращивая обороты, затоплял страну новейшими системами вооружения. Огромный маховик, набирая скорость, грозил сокрушить все на своем пути, включая и своего создателя. Подобно чернокнижникам из легенд, вложившим огромное количество золота и жизненных сил для оживления каменного гиганта в надежде захватить с его помощью власть над всем миром, вождь ощущал законную гордость создателя и трепет живого существа из плоти и крови перед созданным его руками монстром.
Золото партии и океан народной крови создали чудовищный сплав, отлившийся в огромный стальной кулак, занесенный над всем человечеством. На каком-то этапе Сталин сам пришел в ужас от созданного им чудовища и пытался уничтожить его своими руками. В 1937 году Сталин попытался морями крови, залившей страну, освободиться от стальных объятий военно-промышленного комплекса и набравшей силу номенклатуры. Чередой летели головы маршалов, командармов, комкоров, комдивов, наркомов, членов ЦК, секретарей обкомов, крайкомов, райкомов и, разумеется, у миллионов простых людей, в который раз угодивших в очередную номенклатурную мясорубку. Сталин сражался как былинный богатырь, но в отличие от последнего, проиграл. Созданное им уничтожить ему уже было не под силу. Сплав золота и крови оказался слишком прочным. Золото партии и народная кровь создали непобедимую номенклатуру в партии, армии и индустрии, у которой на месте отрубленной головы вырастало три новых.
Но если вождь не смог победить номенклатуру, то и номенклатура не смогла победить вождя. 1937 год хорошо показал противоборствующим сторонам, что все номенклатурные компоненты системы связаны как сиамские близнецы.
Попытка уничтожить хоть один компонент может привести к гибели всей системы как таковой.
Понеся тяжелые потери в беспощадной войне 1937–1939 годов, номенклатура вышла из этой войны более сильной, и Сталин это отлично понимал. Поскольку уничтожить друг друга не удалось, необходимо было наладить взаимоотношения между номенклатурной иерархией и ее творцом — Сталиным. Эти отношения уже потеряли былой лирический характер, а стали вполне реалистическими и далеко не исчерпывались видимой преданностью аппаратчиков своему вождю. Сталинская номенклатура была создана. Сталиным, но и он был созданием номенклатуры, чего до поры до времени четко не осознавал. Номенклатура создала социальную опору его диктатуры, но не из трогательной любви и божественной преданности к диктатору-грузину, а для обеспечения собственной коллективной диктатуры в стране. Подобострастно выполняя приказы вождя, номенклатура исходила из того, что эти приказы отдаются в ее интересах. Конечно, Сталин мог любого из них в отдельности уничтожить, выгнать, сжечь живьем, если понадобится, но пойти против всего слоя номенклатуры он не мог, но так и не понял этого достаточно четко до конца жизни. Все в его капризной душе восточного деспота восставало против этого. Он не мог смириться с мыслью, что не все подвластно его воле и желанию, время от времени начиная новые войны против номенклатуры. Но это уже были не войны, а скорее вылазки, каждая из которых делала номенклатуру сильнее, а самого Сталина — все слабее и слабее.
Волей-неволей ему приходилось все больше заботиться об интересах номенклатуры, об укреплении ее власти, авторитета, о расширении ее привилегий.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105
Золотые прииски работали и давали продукцию. Из Москвы был спущен жесткий план по добыче, невыполнение которого беспощадно каралось. Все руководство системы колымских лагерей держало головы на кону. Уже в 1934 году добыча золота достигла уровня 1913 года. В 1936 году этот уровень был превышен вдвое. К началу войны добыча золота достигала 250 тонн. За это время только на колымских рудниках погибло более 600 тысяч человек. Особенно страшными были четыре предвоенных года, когда на прииски стало массами поступать население крупных городов. Их жизнь на приисках редко продолжалась более пяти недель.
Вместе с тем, несметные богатства были обнаружены на севере Красноярского края, где в 1935 году началось строительство Норильского обогатительного комбината. Норильская руда, которую до сих пор продают за валюту, пользовалась огромным спросом в стране и в мире. Здесь все развивалось по колымской методике. Заключенных, кто в чем был взят, летом доставляли на баржах в порт Дудинка, где к началу сентября температура воздуха достигала — 45 градусов по Цельсию. На комбинат людей гнали либо колонной, либо на открытых платформах знаменитой железной дороги Дудинка-Норильск. К месту работ прибывала десятая часть. Остальные гибли в пути. Прибывшим выдавали ломы и кирки и заставляли на морозе и убивающем ветру копать себе землянки. К утру следующего дня погибали все. Работу продолжали вновь прибывшие, и так шло до бесконечности, но уже в 1936 году первые суда с норильской рудой появились в европейских портах, давая Сталину устойчивую прибыль в твердой валюте.
Так было везде. Люди гибли миллионами, и в 1939 году у Сталина были все основания сказать, что «социализм в СССР в общих чертах уже построен». Он мог быть доволен. Придуманная и разработанная им система работала и по вертикали, и по горизонтали. Творились просто чудеса. За тюремной решеткой конструкторы и инженеры создавали проекты нового оружия, получая при этом в качестве привилегии ненормированный хлеб и полстакана сметаны. Заключенный Туполев создавал новые, невиданные по дальности полета самолеты, способные перелететь через Северный полюс в Америку. Заключенный Рамзин создавал новые прямоточные котлы для боевых кораблей, а заключенный Королев уже разрабатывал ракетную технику, предвосхищая выход в космос. И они были довольны, они ценили свои привилегии, ибо миллионы других заключенных трудились в шахтах, на рудниках и на приисках за «пайку», которая могла поддержать силы в течение не более двух недель, еще не понимая, что их смерть запланирована так же, как и их двухнедельная работа, когда на смену им придут другие заключенные.
Армия, невиданная по силе и численности, готовилась к походу, ожидая, как в песне: «когда нас в бой пошлет товарищ Сталин, и первый маршал в бой нас поведет!».
Сталин любовался своей армией и смертельно боялся ее. Она была создана им практически из ничего и могла превратить его самого в ничто. Огромный военно-промышленный комплекс, ежедневно наращивая обороты, затоплял страну новейшими системами вооружения. Огромный маховик, набирая скорость, грозил сокрушить все на своем пути, включая и своего создателя. Подобно чернокнижникам из легенд, вложившим огромное количество золота и жизненных сил для оживления каменного гиганта в надежде захватить с его помощью власть над всем миром, вождь ощущал законную гордость создателя и трепет живого существа из плоти и крови перед созданным его руками монстром.
Золото партии и океан народной крови создали чудовищный сплав, отлившийся в огромный стальной кулак, занесенный над всем человечеством. На каком-то этапе Сталин сам пришел в ужас от созданного им чудовища и пытался уничтожить его своими руками. В 1937 году Сталин попытался морями крови, залившей страну, освободиться от стальных объятий военно-промышленного комплекса и набравшей силу номенклатуры. Чередой летели головы маршалов, командармов, комкоров, комдивов, наркомов, членов ЦК, секретарей обкомов, крайкомов, райкомов и, разумеется, у миллионов простых людей, в который раз угодивших в очередную номенклатурную мясорубку. Сталин сражался как былинный богатырь, но в отличие от последнего, проиграл. Созданное им уничтожить ему уже было не под силу. Сплав золота и крови оказался слишком прочным. Золото партии и народная кровь создали непобедимую номенклатуру в партии, армии и индустрии, у которой на месте отрубленной головы вырастало три новых.
Но если вождь не смог победить номенклатуру, то и номенклатура не смогла победить вождя. 1937 год хорошо показал противоборствующим сторонам, что все номенклатурные компоненты системы связаны как сиамские близнецы.
Попытка уничтожить хоть один компонент может привести к гибели всей системы как таковой.
Понеся тяжелые потери в беспощадной войне 1937–1939 годов, номенклатура вышла из этой войны более сильной, и Сталин это отлично понимал. Поскольку уничтожить друг друга не удалось, необходимо было наладить взаимоотношения между номенклатурной иерархией и ее творцом — Сталиным. Эти отношения уже потеряли былой лирический характер, а стали вполне реалистическими и далеко не исчерпывались видимой преданностью аппаратчиков своему вождю. Сталинская номенклатура была создана. Сталиным, но и он был созданием номенклатуры, чего до поры до времени четко не осознавал. Номенклатура создала социальную опору его диктатуры, но не из трогательной любви и божественной преданности к диктатору-грузину, а для обеспечения собственной коллективной диктатуры в стране. Подобострастно выполняя приказы вождя, номенклатура исходила из того, что эти приказы отдаются в ее интересах. Конечно, Сталин мог любого из них в отдельности уничтожить, выгнать, сжечь живьем, если понадобится, но пойти против всего слоя номенклатуры он не мог, но так и не понял этого достаточно четко до конца жизни. Все в его капризной душе восточного деспота восставало против этого. Он не мог смириться с мыслью, что не все подвластно его воле и желанию, время от времени начиная новые войны против номенклатуры. Но это уже были не войны, а скорее вылазки, каждая из которых делала номенклатуру сильнее, а самого Сталина — все слабее и слабее.
Волей-неволей ему приходилось все больше заботиться об интересах номенклатуры, об укреплении ее власти, авторитета, о расширении ее привилегий.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105