Процветало кумовство, а воровство и взяточничество достигало размеров, немыслимых в гражданской жизни.
Со всем этим еще можно было смириться, если бы в армии не вызревали весьма опасные настроения, вылившиеся в целую серию чрезвычайных происшествий, казалось бы, невозможных в вооруженных силах ядерной сверхдержавы. Военный летчик старший лейтенант Беленко угнал новейший истребитель в Японию и попросил политического убежища в Соединенных Штатах.
Замполит эскадренного миноносца «Сторожевой», арестовав командира, поднял на корабле мятеж и сделал попытку уйти в Швецию. Корабль был перехвачен в море, остановлен ударами авиации, взят на абордаж пограничными катерами. Все офицеры пошли под суд, а герой — замполит, капитан 3-го ранга Саблин расстрелян. Группа офицеров-танкистов приняла решение во время очередного парада на Красной площади бросить свои танки на Мавзолей и начать всенародное восстание.
Их удалось арестовать в самый последний момент. В тот день танки по Красной площади не шли. И таких случаев было не перечесть, так что Брежнев и его окружение не мешали Андропову создавать параллельные вооруженные силы под флагом КГБ.
Главное же обоснование, которое представит Андропов в оправдание своих действий, было весьма серьезным и не имело прямого отношения к разложению армии. На очередном заседании Политбюро шеф КГБ представил целый пакет документов, неопровержимо свидетельствующих о резком росте сепаратизма в союзных республиках. Причем этот сепаратизм умело и последовательно насаждался сверху из Центральных Комитетов республиканских компартий.
Причина была простой. Республиканская номенклатура не желала более платить дань в Москве, мечтая о полной самостоятельности и безотчетности перед кем бы то ни было. Если их вовремя не одернуть, Союз будет тем или иным способом развален. Откровенный страх засветился в слезящихся глазах кремлевских старцев. Они с надеждой смотрели на Андропова, ожидая, что он предложит для их спасения. А Андропов продолжал своим ровным и невыразительным голосом перечислять беды страны. Полный развал сельского хозяйства. Если бы не поставки американского и канадского зерна, в СССР давно бы пришлось снова вводить карточную систему на продовольствие. Брежнев неожиданно открыл глаза и, с трудом двигая полупарализованной челюстью, изрек: «Когда же, наконец, у нас в Политбюро появится настоящий специалист по сельскому хозяйству, а не интриган-политикан?».
Намек был на покойного Кулакова.
Андропов немедленно заверил генерального секретаря, что такого человека он уже нашел и готов немедленно представить его товарищам — членам Политбюро.
Старцы удивленно переглянулись и вопросительно уставились на шефа тайной полиции. Кого он имеет в виду? Андропов назвал Горбачева.
В глазах старцев засветилась симпатия. Фамилия Горбачева ассоциировалась у всех с приятными и полезными неделями наслаждения в элитарных здравницах Ставрополья. Все помнили обходительность, предупредительность, застенчивость и даже некоторую робость тамошнего Первого секретаря. И его исключительную молодость. Каждому из них он годился в сыновья. Он не опасен. Его можно брать в Москву. Пусть поднимает сельское хозяйство, раз специалист. (Многие не без основания считают, что секретарствуй Горбачев в любом другом месте, скажем, в Воронежском обкоме, Андропову никогда бы не удалось так быстро и просто перетащить его в Москву. Трудно сказать, но если бы Андропов захотел, то перетащил. Весь вопрос в том: захотел бы?).
Вечером 19 сентября 1978 года поезд специального назначения, в котором следовал в Баку Генеральный секретарь ЦК КПСС и Председатель Президиума Верховного Совета СССР товарищ Брежнев, сделал неожиданную остановку на железнодорожной станции Минеральные воды. На оцепленный сотрудниками КГБ перрон курортного городка вышел, опираясь на руку начальника своей личной охраны генерала Жарова, сам Леонид Ильич Брежнев, сопровождаемый своим помощником, Константином Черненко. Их встречали Андропов и Горбачев. Это была историческая встреча. На маленькой северокавказской железнодорожной станции сошлись четыре человека, которым суждено было в дальнейшем сменять друг друга на посту главы партии и государства, а одному из них судьба предначертала уничтожить и КПСС, и огромную сверхдержаву, именуемую Союзом Советских Социалистических Республик. Среди трех совершенно очевидных посредственностей появился гений политической интриги, которых история не знала со времен средневековья. В течение нескольких минут вопрос о переводе Горбачева в Москву был решен. Пожимая руку молодому ставропольскому секретарю, Брежнев прошамкал: «Сельское хозяйство — это очень важно. Ты специалист. Спаси страну». «Я спасу страну», — ответил Горбачев, почтительно склоняя голову перед партийным властелином. Кровавое пятно на лысеющем лбу Горбачева резануло по глазам Генерального секретаря. Но оно было красным, а это было хорошим предзнаменованием…
Брежнев ехал в Баку, чтобы убедиться на деле, как андроповские люди наводят порядок в национальных республиках, с корнем выкорчевывая коррупцию и все мысли о сепаратизме. (Пройдет совсем немного времени, и «человек Андропова», Гейдар Алиев, встречавший Брежнева в Баку попытается даже отколоть от Азербайджана и объявить суверенной Нахичеванскую область. Все устали от дани). Андропов надеялся, что после визита в Баку Брежнев даст ему «карт-бланш» на проведение по кавказскому образцу подобных же операций в Средней Азии с последующим ударом оттуда по Украине, где непотопляемым сатрапом сидел ставленник Брежнева — Щербицкий.
Всем своим нутром, отточенным в партийных интригах и на многолетнем поприще, Андропов чувствовал, что его час приближается. И чтобы ускорить этот час, необходимо было тряхануть огромную империю, вывести ее из спячки и, воспользовавшись дряхлостью партийного руководства, взять все бразды правления в свои руки. Для этого требовалась та самая чрезвычайная обстановка, на которую надеялся Андропов с самого начала пребывания на посту шефа КГБ, еще когда давал рекомендации на ввод войск в Чехословакию.
Струсившие чехи сорвали его план. Теперь ему предоставлялась новая возможность. После свержения шаха в Иране, когда к власти пришли исламские фундаменталисты, весь средневосточный регион оказался дестабилизированным.
Волны исламского фундаментализма, стремительно распространяясь, накатывались на советские среднеазиатские республики, побуждая тамошнее партийное руководство, по уши погрязшее в воровстве, все более и более думать о разрыве с Москвой и о присоединении к миру ислама.
В республиках умело подогревались националистические и антирусские настроения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105
Со всем этим еще можно было смириться, если бы в армии не вызревали весьма опасные настроения, вылившиеся в целую серию чрезвычайных происшествий, казалось бы, невозможных в вооруженных силах ядерной сверхдержавы. Военный летчик старший лейтенант Беленко угнал новейший истребитель в Японию и попросил политического убежища в Соединенных Штатах.
Замполит эскадренного миноносца «Сторожевой», арестовав командира, поднял на корабле мятеж и сделал попытку уйти в Швецию. Корабль был перехвачен в море, остановлен ударами авиации, взят на абордаж пограничными катерами. Все офицеры пошли под суд, а герой — замполит, капитан 3-го ранга Саблин расстрелян. Группа офицеров-танкистов приняла решение во время очередного парада на Красной площади бросить свои танки на Мавзолей и начать всенародное восстание.
Их удалось арестовать в самый последний момент. В тот день танки по Красной площади не шли. И таких случаев было не перечесть, так что Брежнев и его окружение не мешали Андропову создавать параллельные вооруженные силы под флагом КГБ.
Главное же обоснование, которое представит Андропов в оправдание своих действий, было весьма серьезным и не имело прямого отношения к разложению армии. На очередном заседании Политбюро шеф КГБ представил целый пакет документов, неопровержимо свидетельствующих о резком росте сепаратизма в союзных республиках. Причем этот сепаратизм умело и последовательно насаждался сверху из Центральных Комитетов республиканских компартий.
Причина была простой. Республиканская номенклатура не желала более платить дань в Москве, мечтая о полной самостоятельности и безотчетности перед кем бы то ни было. Если их вовремя не одернуть, Союз будет тем или иным способом развален. Откровенный страх засветился в слезящихся глазах кремлевских старцев. Они с надеждой смотрели на Андропова, ожидая, что он предложит для их спасения. А Андропов продолжал своим ровным и невыразительным голосом перечислять беды страны. Полный развал сельского хозяйства. Если бы не поставки американского и канадского зерна, в СССР давно бы пришлось снова вводить карточную систему на продовольствие. Брежнев неожиданно открыл глаза и, с трудом двигая полупарализованной челюстью, изрек: «Когда же, наконец, у нас в Политбюро появится настоящий специалист по сельскому хозяйству, а не интриган-политикан?».
Намек был на покойного Кулакова.
Андропов немедленно заверил генерального секретаря, что такого человека он уже нашел и готов немедленно представить его товарищам — членам Политбюро.
Старцы удивленно переглянулись и вопросительно уставились на шефа тайной полиции. Кого он имеет в виду? Андропов назвал Горбачева.
В глазах старцев засветилась симпатия. Фамилия Горбачева ассоциировалась у всех с приятными и полезными неделями наслаждения в элитарных здравницах Ставрополья. Все помнили обходительность, предупредительность, застенчивость и даже некоторую робость тамошнего Первого секретаря. И его исключительную молодость. Каждому из них он годился в сыновья. Он не опасен. Его можно брать в Москву. Пусть поднимает сельское хозяйство, раз специалист. (Многие не без основания считают, что секретарствуй Горбачев в любом другом месте, скажем, в Воронежском обкоме, Андропову никогда бы не удалось так быстро и просто перетащить его в Москву. Трудно сказать, но если бы Андропов захотел, то перетащил. Весь вопрос в том: захотел бы?).
Вечером 19 сентября 1978 года поезд специального назначения, в котором следовал в Баку Генеральный секретарь ЦК КПСС и Председатель Президиума Верховного Совета СССР товарищ Брежнев, сделал неожиданную остановку на железнодорожной станции Минеральные воды. На оцепленный сотрудниками КГБ перрон курортного городка вышел, опираясь на руку начальника своей личной охраны генерала Жарова, сам Леонид Ильич Брежнев, сопровождаемый своим помощником, Константином Черненко. Их встречали Андропов и Горбачев. Это была историческая встреча. На маленькой северокавказской железнодорожной станции сошлись четыре человека, которым суждено было в дальнейшем сменять друг друга на посту главы партии и государства, а одному из них судьба предначертала уничтожить и КПСС, и огромную сверхдержаву, именуемую Союзом Советских Социалистических Республик. Среди трех совершенно очевидных посредственностей появился гений политической интриги, которых история не знала со времен средневековья. В течение нескольких минут вопрос о переводе Горбачева в Москву был решен. Пожимая руку молодому ставропольскому секретарю, Брежнев прошамкал: «Сельское хозяйство — это очень важно. Ты специалист. Спаси страну». «Я спасу страну», — ответил Горбачев, почтительно склоняя голову перед партийным властелином. Кровавое пятно на лысеющем лбу Горбачева резануло по глазам Генерального секретаря. Но оно было красным, а это было хорошим предзнаменованием…
Брежнев ехал в Баку, чтобы убедиться на деле, как андроповские люди наводят порядок в национальных республиках, с корнем выкорчевывая коррупцию и все мысли о сепаратизме. (Пройдет совсем немного времени, и «человек Андропова», Гейдар Алиев, встречавший Брежнева в Баку попытается даже отколоть от Азербайджана и объявить суверенной Нахичеванскую область. Все устали от дани). Андропов надеялся, что после визита в Баку Брежнев даст ему «карт-бланш» на проведение по кавказскому образцу подобных же операций в Средней Азии с последующим ударом оттуда по Украине, где непотопляемым сатрапом сидел ставленник Брежнева — Щербицкий.
Всем своим нутром, отточенным в партийных интригах и на многолетнем поприще, Андропов чувствовал, что его час приближается. И чтобы ускорить этот час, необходимо было тряхануть огромную империю, вывести ее из спячки и, воспользовавшись дряхлостью партийного руководства, взять все бразды правления в свои руки. Для этого требовалась та самая чрезвычайная обстановка, на которую надеялся Андропов с самого начала пребывания на посту шефа КГБ, еще когда давал рекомендации на ввод войск в Чехословакию.
Струсившие чехи сорвали его план. Теперь ему предоставлялась новая возможность. После свержения шаха в Иране, когда к власти пришли исламские фундаменталисты, весь средневосточный регион оказался дестабилизированным.
Волны исламского фундаментализма, стремительно распространяясь, накатывались на советские среднеазиатские республики, побуждая тамошнее партийное руководство, по уши погрязшее в воровстве, все более и более думать о разрыве с Москвой и о присоединении к миру ислама.
В республиках умело подогревались националистические и антирусские настроения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105