Давид уже подготовил ее к его посещению.
- Дункан!.. - вскрикнула она голосом, который дрожал, словно испуганный своими собственными звуками.
- Алиса!.. - ответил он, перепрыгивая через сундуки, ящики, оружие и мебель.
- Я знала, что вы не покинете меня, - сказала она, взглянув на него, и румянец показался на мгновение на ее печальном лице. - Но вы один! Как ни благодарна я вам за память, мне все же хотелось, чтобы вы были не один.
Дункан, заметив, что она дрожит так, что не в состоянии держаться на ногах, ласково заставил ее сесть и рассказал ей все главные события, уже известные читателю. Алиса слушала его, задыхаясь от волнения; когда молодой человек упомянул о горе несчастного отца, слезы потекли по щекам дочери в таком изобилии, словно она никогда не плакала прежде. Но нежность Дункана скоро успокоила взрыв ее чувств, и она выслушала его до конца внимательно, хотя и не совсем спокойно.
- А теперь, Алиса, - прибавил молодой человек, - многое зависит только от вас. С помощью нашего опытного, неоценимого друга, разведчика, мы можем уйти от этого дикого племени, но для этого потребуется все ваше мужество. Помните, что вы возвратитесь в объятия вашего отца, помните, что его счастье, так же как и ваше, зависит от усилий, которые вы сделаете!
- Я на все готова ради отца, который так много сделал для меня!
- И ради меня также, - продолжал молодой человек, нежно пожимая руку, которую держал в своих руках.
Невинный, полный удивления взгляд, брошенный на Дункана, убедил его в необходимости объясниться.
- Здесь не место и не время, для того чтобы задерживать вас сердечными признаниями, - проговорил он, - но чье сердце, переполненное, как мое, не пожелало бы сбросить тяжесть?
Говорят, несчастье связывает людей больше, чем что-либо другое; наше общее страдание из-за вас оставило мало невыясненного между вашим отцом и мною.
- А дорогая Кора, Дункан? Ведь правда. Кора не была забыта?
- Не забыта, нет! О ней сожалеют, ее оплакивают, как редко оплакивают женщину. Ваш отец не делает разницы в своих детях, но я, Алиса… вы не обидитесь, если я скажу, что ее достоинства были несколько затемнены… - Так, значит, вы не знаете достоинств моей сестры, - сказала Алиса, отнимая руку. - О вас она всегда говорит, как о самом своем дорогом друге.
- Я с радостью буду считать ее своим другом, - поспешно проговорил Дункан, - но относительно вас, Алиса, ваш отец дал мне позволение надеяться на еще более близкие и дорогие узы.
Алиса сильно вздрогнула и отвернула на мгновение лицо, поддавшись волнению; но она овладела собой настолько, чтобы не показать его.
- Хейворд, - сказала она, смотря ему прямо в лицо с трогательным выражением невинности и мольбы, - не настаивайте, прежде чем я не повидаюсь с отцом и не получу от него благословение!
«Я не должен говорить больше, но меньше не мог», - хотел сказать молодой человек, но легкий удар по плечу прервал эти слова. Он вскочил на ноги, обернулся, и взгляд его упал на темную фигуру и злобное лицо Магуа. Глубокий гортанный смех дикаря звучал в эту минуту для Дункана адской насмешкой демона. Последуй он внезапному порыву бешенства, он бросился бы на гурона и нашел бы выход в смертельной борьбе. Но без оружия, не зная, какую помощь может призвать его враг, принужденный оберегать ту, которая стала более чем когда-либо дорогой его сердцу, молодой человек тотчас же оставил это отчаянное намерение.
- Что вам нужно? - спросила Алиса, кротко складывая на груди руки. Стараясь скрыть свой смертельный страх за Хейворда, она приняла холодный, надменный вид, с которым обыкновенно встречала своего похитителя. Торжествующий индеец принял снова строгий вид, но осторожно попятился перед грозным взглядом молодого человека. Одно мгновение он пристально смотрел на обоих своих пленников, потом отошел в сторону и загородил бревном дверь, но не ту, в которую вошел Дункан. Молодой человек понял теперь, почему дикарь мог застать его врасплох, и, считая себя безвозвратно погибшим, прижал к груди Алису, готовясь встретить участь, о которой он почти не сожалел, так как должен был ожидать ее в обществе своей любимой. Но Магуа, очевидно, не намеревался прибегать к немедленному насилию. Его первые меры были предприняты, для того чтобы задержать нового пленника; он даже не взглянул вторично на неподвижные фигуры в центре пещеры, пока не лишил их всякой надежды ускользнуть через вход, которым он сам воспользовался. Хейворд следил за каждым его движением. Он оставался твердым, продолжая прижимать к сердцу хрупкую фигуру Алисы, слишком гордый, чтобы просить пощады у врага. Когда Магуа закончил свою работу, он подошел к пленникам и сказал по-английски:
- Бледнолицые ловят в западню умных бобров, но краснокожие умеют ловить ингизов.
- Гурон, делай же свое гнусное дело! - крикнул в волнении Хейворд, забывая, что дело идет о жизни двух людей. - И ты и твое мщение одинаково презренны!
- Скажет ли эти слова белый человек, когда будет стоять у столба пыток? - спросил Магуа. Насмешливая улыбка, сопровождавшая эти слова, ясно показывала, как мало он доверяет решимости молодого человека.
- Как здесь, в лицо тебе, так и перед всем твоим народом!
- Хитрая Лисица - хитрый вождь! - ответил индеец. - Он пойдет и приведет своих воинов смотреть, как бесстрашно может смеяться бледнолицый над своими муками.
С этими словами он повернулся и хотел идти по проходу, которым шел Дункан, когда раздавшийся рев заставил его поколебаться. В дверях появилась фигура медведя. Он стоял, покачиваясь, по обыкновению, из стороны в сторону. Магуа несколько времени внимательно смотрел на него. Он стоял гораздо выше предрассудков своего племени и хотел пройти мимо с холодным презрением, как только узнал хорошо знакомое одеяние колдуна. Но новый, более громкий и грозный рев заставил его остановиться. Потом он внезапно, как бы решив не шутить далее, уверенно пошел вперед. Животное медленно отступило и, дойдя до прохода, стало бить лапами по воздуху.
- Глупец! - крикнул вождь на наречии гуронов. - Ступай играть с детьми и женщинами!
Он еще раз попробовал пройти мимо воображаемого шарлатана, не думая даже пригрозить, что пустит в дело нож или томагавк, который висел на его поясе. Внезапно животное вытянуло руки или, вернее, лапы и заключило его в объятия, которые по силе могли сравниться с объятиями медведя. Хейворд, еле дыша, схватил кожаный ремень, которым был завязан какой-то узел, и, когда увидал, что разведчик словно приковал своими железными мускулами руки врага к туловищу, бросился на дикаря и связал ему руки и ноги ремнем быстрее, чем мы успели рассказать об этом. Когда гурон был окончательно связан, разведчик перестал держать его, и Дункан положил своего врага на спину в совершенно беспомощном положении.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97